Лица Сары и Флоры наполовину прикрыты марлевыми «масками», чтобы не дышать пылью. Они наполняют ненужными книгами мешки. Это на выброс.

Я виновато улыбаюсь и, натянув на нос марлевую полоску, гружу на столик с колесиками стопку книг. Перехожу к новому стеллажу. Работа монотонная и грязная, но мне не скучно.

Слышу голоса из холла. Опять миссис Милл ругается с рабочими.

Выхожу из библиотеки и направляюсь на шум. Входная дверь приоткрыта и спор доносится уже с улицы.

— Вы опоздали, — возмущается экономка. — Такими темпами фасад будет готов через десять лет.

Что? Мне нельзя ждать так долго! Может быть, бюрократию в Дургаре искоренили, но бригада рабочих ведет себя уж очень нагло.

Засунув маску в карман фартука, выбегаю наружу. Смотрю на стены — сейчас идут работы по очистке фасада от старой штукатурки.

— Вы заставляете меня прибегнуть к крайним мерам, — вмешиваюсь в разговор.

Руководитель проекта смотрит на меня с высоты своего роста, а я недобро щурюсь.

— Мэр — друг моего дяди, лорда Мойроша. Если будете искуственно затягивать ремонт, мне придется жаловаться. Думаете, я не понимаю, что тут не так уж и много дела? Все наличники и карнизиы почти целые. Нужно отштукатурить и покрасить стены.

Многозначительно приподнимаю бровь. Безбожно блефую, дядя только рад будет мне навредить. Тем не менее стою с гордо расправленными плечами, а сама внутри напряжена — вдруг лорд Мойрош как-то влияет на бригаду?

Но мужчина опускает глаза, делается словно ниже ростом.

— Простите, опозданий больше не повторится, — цедит он.

Я немного на взводе. В последнее время перед домом трется очень много зевак. Иногда мне кажется, что за нами наблюдают, но доказать ничего не могу. Миссис Милл тоже мерещится непонятное движение и успокаивает только Патрик, который отпугивает любопытных.

Ободряюще улыбнувшись экономке, иду на кухню. Мою руки.

Пока я сама составляю список всех необходимых трат.

Поездка в Блаш заставила меня пересмотреть подход и я отправила свой старый бизнес-план в мусорную корзину. Зато теперь точно знаю, сколько постельного белья должна приобрести, сколько полотенец, халатов, шампуней, кусков мыла и прочего добра понадобится в месяц. Знаю, как оборудовать номера. Сколько горничных предстоит нанять. Понимаю, что придется установить лифт и привести в порядок большую прачечную. И еще кухню. Нужна посуда. Разные мелочи, перечень которых кажется бесконечным.

С поставщиками обещал помочь Густав Айсо и завтра я планирую отправиться на один семейный мыльный заводик.

В дверях появляется дворецкий с переговорным артефактом, установленным на подносе.

— Господин Шатл звонит, — провозглашает Патрик.

Да, бухгалтер попросил время на раздумья и я предложила ему аванс. Очень надеюсь, что он согласится и составит мне, наконец, нормальную смету расходов. Я хоть образование получила, но никогда не работала по профессии, существуя на те гроши, что переводил мне двоюродный брат из милости.

Отметаю воспоминания и беру трубку.

А вот мисс Аделаида Прог прибудет на следующей неделе. Она согласилась взять под контроль «Королевскую» безоговорочно.

Рэм

Скарт довольно сложная страна и выбить разрешение вломиться ночью в дом частного лица сложно. Но на Августе Лэрионе повисло слишком много обвинений. Если не брать в расчет карточные долги, этот экземпляр оказался замешан во множестве незаконных целительских ритуалов и в подпольной торговле запрещенными зельями. Такими, какие нашли у Анны, например.

Генерал Грэхем и его люди перевозят целителя через границу, где их ждет закрытый автомобиль. На голове у Лэриона мешок, поскольку сам император попросил сохранить это дело в тайне. Ведь жулик некогда имел безупречную репутацию и был допущен во дворец. Император не желает скандала.

Лейтенант Айош грубо заталкивает целителя в машину. В салоне полумрак. Глава тайной канцелярии кривит тонкие бескровные губы и сдирает с Лэриона мешковину.

— Военные, — цедит он недовольно, разглядывая синяки на физиономии этой мрази.

— Объект доставлен почти целым, — холодно улыбается Рэм.

Они доезжают до небольшого приграничного городка и дальше заключенным занимается канцелярия.

Генерал садится в поезд. Он натянут как струна, челюсти сводит от напряжения.

Лэрион рассказал все, сдав подельников. Семья Мойрош и Шейла погубили Анну. Доказательств достаточно, чтобы засадить всю банду в тюрьму на много лет.

Рэм трет заросший щетиной подбородок. Горячий и бешеный гнев разгоняется по венам. Он вспоминает, что с какого-то перепугу хотел жениться на Шейле. Да, она привлекала его своей доступностью, но делать ее матерью своих детей?

Воздействовать на дракона трудно, но в определенных обстоятельствах слегка затуманить разум возможно. Если знать, как. А Лэрион знал и помог Шейле.

Сам же Рэм облегчил им задачу, когда впервые посмотрел на Шейлу как на женщину. Впустил ее в свое личное пространство.

Но до чего же он устал тогда от бесова брака.

Рэм сидит спокойно и в небрежной позе, но сердце разрывает на куски. Он думает об особняке на Королевском проспекте. Завтра после аудиенции с императором он сразу отправится туда. К своей женщине.

Столица встречает его теплом и мягким светом магических фонарей. По привычке он покупает вечернюю газету и морщится. В светской хронике объявление о его помолвке с Эвой.

Он же предупредил родителей, чтобы тихо отказали Сайенам.

В особняке лорда и леди Грэхем Рэм появляется смурной как туча. Мать выходит ему навстречу, но заметив перекошенное лицо сына, пугается.

— Милый, — вымученно улыбается она.

Он небрежно кидает на журнальный стол газету.

— Чтобы в ближайшее время появилось опровержение, — цедит зло. — Где отец?

— У него мигрень, — мать бледнеет, избегает смотреть в глаза.

— Не хочет разговора?

— У тебя страшное лицо, Рэм. Что случилось?

— Тупая газетная статья случилась, — роняет он глухо и идет к лестнице.

— Рам, ты часть рода! Ты не можешь игнорировать семью! — кричит мать ему в спину. — Опять эта девка с юга тебя приворожила!

Он даже не поворачивается и поднимается по ступеням.

Кажется, собирается майская гроза, где-то вдалеке гремит гром. Переночует здесь, ведь устал как собака. А утром поговорит с отцом по-мужски.

В коридоре инстинкт заставляет его замедлиться. Прислушаться. Рэм останавливается и всматривается вглубь. Кто-то скрывается за углом, мелькает подол белого воздушного платья.

Рэм

Губ Рэма касается едкая усмешка. Вот, значит, как?

Он заходит в свою комнату. Решает принять душ и затем покинуть родительский дом несмотря на непогоду. Что дракону какой-то дождь, а родителей он приструнит в другое время.

Пробивается мерзкое чувство вины — сам же и согласился на жену по договору. Чему сейчас удивляться?

Но Рэм не любит признавать ошибки. На поле боя он не ошибается никогда. Ведомый даром, всегда выигрывает. Он хороший солдат, просто семьянин паршивый.

Снова усмехнувшись, стягивает сапоги, срывает с плеч мундир. Пока расстегивает рубашку, мрачно сверлит взглядом стену с дурацким пейзажем. Одежда стесняет его, хочется быстрее встать под душ, смыть с себя воспоминания о последней неделе.

И самое поганое, что уже ничего не изменить.

Раздевшись донага, он заходит в купальню, облицованную темным мрамором и плиткой.

Просто стоит под потоками воды, стараясь привести мысли в порядок. Во рту разливается горечь и чувство омерзения к самому себе. Рэм не привык к такому. Ему не хочется себя винить, но перед глазами маячит образ Анны, которую он предал.

Уперев руку в стену, Рэм стискивает зубы. Закрывает глаза и вспоминает бывшую жену.

Анна хладнокровно кинула его кольцо на пол. Она видела, что оно засветилось, но проигнорировала этот факт. Как будто кольцо для нее ничего не значило.