Едва брат покинул ее, Варвара обернулась к дверям замка. Они оказались открыты, словно хозяйка сама приглашала войти в обитель сестер Вахайра. Губы Вари изогнулись в презрении. Какое гостеприимство… Волосы ее вспыхнули золотом, выдавая чувства, она крепче сжала рукояти ставших привычными мечей и вошла в черный замок.

— Ну давай, Иша, не подведи, — пробормотала Варвара, переходя на бег.

Знакомое чувство вело ее, указывало путь, заставляло сворачивать в нужном направлении. Высокие стены Раудмора уходили ввысь, смыкаясь над головой черными сводами. Тлеющие факелы не давали обзора, но он ей и не требовался. Понимая, что достигла нужного зала, Варвара остановилась на входе, глядя на то, как громадные двустворчатые двери открываются перед ней.

— Ты явилась нам… — раздался шелестящий голос в темноте огромного помещения, которое через миг вспыхнуло тревожными огнями факелов.

Гэйнор убрала руку от головы своей последней оставшейся сестры, вбирая в себя остатки силы. Та безмолвно упала к ее босым ногам, рассыпаясь седым пеплом, даже не коснувшись каменного пола. Старшая ведьма решила, что теперь одолеет ее? Варя мысленно чертыхнулась. Так вот почему не встретила ни одной ведьмы по пути в замок. Старшая сестра сделала за них работу, желая любым способом удержать Раудмор!

Стены замка дрожали, бой за ним продолжался, и время было на исходе. Некогда ей болтать со старой фанатичкой, которая ради сумасшедшей идеи готова была расправиться со своими же приспешниками.

— Пророчество Розафа сбылось! — Длинные ногти Гэйнор, походившие на когти дикого зверя, впились в подлокотник ее кресла, и ведьма шатко подалась вперед. — Я знала… знала, что наше будущее предопределено…

Факелы вспыхнули ярче, отражаясь пламенем в черных глазах хозяйки замка.

— Разочарую тебя, но, как утверждала незабвенная Сара Коннор: «Будущее не предопределено. И нет судьбы, кроме той, что мы творим сами», — глухо проговорила Варя.

Она сошла по ступеням в зал и приблизилась к высокому алтарю, который был установлен в самом центре помещения. Вот он — трехгранный ранцтюр, с той самой треснутой рукоятью. Именно таким он являлся ей каждую ночь в видениях. Не прислушиваясь к пафосным речам ведьмы, Варвара убрала свои мечи в ножны и протянула руку, чтобы взять реликвию инглеронов.

— Великая Иша Игрэйн! — восхищенно бормотала слабеющая Гэйнор, наблюдая за тем, как воскресшая королева подняла ранцтюр.

Длинные одеяния вторили каждому движению ведьмы, укрывая ее до самых пальцев ног, когда она двинулась по залу, желая приблизиться к Варваре. Варя почувствовала, как ярость охватывает ее, вызывая едва сдерживаемый прилив силы. Рукоять в ее руках раскалилась, а волосы сверкали все ярче, струясь лавой по плечам и спине. Вот и все. Все же? Варвара ощутила, как соленая влага скользнула по ее щекам и мгновенно испарилась, высушенная огненной силой. Страшилась ли она в этот миг? Верно, но лишь того, что рука дрогнет и что не справится.

— Нет воина сильнее того, что защищает свой дом… Это лучший щит… лучший… — прошептала она.

— Великая Иша, Иша Игрэйн!.. — продолжала бормотать ведьма, останавливаясь перед пылавшей гостьей.

— Я Варвара из Мейрна! — по слогам яростно выкрикнула Варя, крепче сжимая в руках тяжелый ранцтюр. — И никто не смеет звать меня иначе!

Варя подняла меч на вытянутых руках, лезвием вниз, и он засверкал, раскаляясь все сильнее. Воздух в зале стал нестерпимо жарким, и Варвара перевела взгляд на старшую ведьму Гэйнор, задыхавшуюся от силы той, что так жаждала призвать.

— Умрет Игрэйн — умрешь и ты, обещанное дитя! — сдавленно выкрикнула ведьма, понимая, что, к своему ужасу, ошиблась.

Пытаясь устоять на дрожащих ногах, Гэйнор схватилась за алтарь.

— Неужели ты действительно считаешь, что жалкое тело смертной девочки выстоит против всепоглощающего пламени?!

— Кто сказал, что я на это рассчитываю? — Губы Вари дрогнули.

Она усмехнулась, обращаясь к той, кто сейчас мог слышать ее, являясь частью души или сердца. А может, Иша незримо стояла рядом, помогая удерживать тяжеленный меч, кто знает?

— Давай так, чтоб наверняка, ладно? Чтоб не зря…

Варя глубоко вдохнула, собираясь с силами, и, яростно сверкая золотым взглядом, подняла меч выше, затем изо всех сил вонзая его в каменную плиту алтаря под своими ногами. Дрожь сотрясла стены Раудмора, пол и стены замка пошли трещинами. Воздух раскалялся, плавился, высвобождая всю силу Иши. Чудовищное пламя охватило зал, растекаясь горящими потоками по коридорам и этажам замка, уничтожая все на своем пути. Алтарь рушился, как и сам замок, а пламя поглощало последнюю из сестер Вахайра.

Краем сознания Варя отметила, что Гэйнор обратилась пеплом, а огненная стихия все продолжала бушевать, поглощая Раудмор. Вот и все, тонкой свечой, жалкой спичкой догорит и она, но более ни один демон не восстанет над этой землей. Разве не счастье?.. Варвара закрыла сверкающие глаза, крепче удерживая ранцтюр. Здесь все началось, здесь и завершится.

Не чувствуя собственных рук от холода, Вираг поднял ладони перед собой, призывая остатки своей силы. Величественно сверкая, над головами воинов застыли тысячи ледяных осколков разрушенного в этой части пустоши щита, которые удерживал стихийник, не позволяя упасть на землю и ранить товарищей. Небритое лицо мага побледнело и покрылось испариной, несмотря на мороз.

Ладони уже дрожали, но он не отводил взгляда от зависшей смертельной ловушки, которую едва удерживал остатками силы. На мерзлой земле, ровно под рухнувшим щитом, находился Миклос-старший, не пожелавший уйти, как и его воины.

— Проклятье… — пробормотал Вираг, вновь чувствуя, как от истощения кровь пошла носом.

Вверху раздался оглушительный звон, возвещая о том, что сила покинула стихийника. Конечно, он должен был бежать прочь от ледяных снарядов, но почему предательские ноги понесли его вперед, под смертельный град.

Вираг успел упасть на землю, укрывая собой раненого Левена и мысленно уже прощаясь со всеми товарищами. Звон над его головой усилился, заставляя замереть всем телом, но он все еще был жив, не понимая почему. Стихийник рискнул поднять голову и оглядеться вокруг себя. Он с изумлением смотрел на груды льда, лежащего вокруг них, словно неизвестная сила оградила их невидимым щитом.

— Спасибо, мой друг… — одними губами прошептал правитель лескатов и едва повел слабой рукой, сумев отвести смертельную опасность в сторону.

— Кажется, вы успели рассчитаться до того, как я потребовал благодарности… — пробормотал Вираг, приподнимаясь и обтирая лицо рукавом.

Его взгляд скользнул по линии светлеющего горизонта, и только тогда стихийник понял, что больше не слышны взрывы и дрожь в земле не ощущается. Это не могло быть правдой. Он, как и те, кто сражался в пустоши, мечтал о победе. Неужели удалось? Но то, что маг принял за поднимающееся солнце, таковым не являлось.

Шатаясь, Вираг поднялся во весь рост, вглядываясь в пылающий горизонт.

— Раудмор пал. Но что сразило сестер?..

Войска Идгарда, пользуясь исчезновением макои, продолжили наступление на ослабевших келеменцев, чтобы сокрушить клан предателей и возвестить об окончательной победе над Вахайром.

Едва различая округу из-за полыхавшего огня, Трой в который раз отводил его ледяной завесой, упрямо идя вперед. Рубашка, ранее белая, теперь превратилась в лохмотья, жалкими лоскутами укрывая перепачканное пеплом и гарью тело. Дышать было нестерпимо, каждый шаг давался с таким трудом, будто он шел по вязкой трясине. Перед глазами все плыло, и он не мог толком различить землю и небо в горящей пелене. Пламя окружило его, поднимаясь все выше, словно смеялось и проверяло, хватит ли сил и отваги, чтобы сделать следующий шаг.

Трой отбросил ненужный теперь меч и вновь повел слабеющей рукой, вызывая в ней еле заметное свечение. Шипя, изгибаясь, огонь отступал, позволяя пройти вперед, к крыльцу Раудмора. Но стоило взяться за край разрушенной стены, как Трой пошатнулся, понимая, что силы на исходе. Пламя вновь сомкнулось, желая остановить каждого, кто вторгался в поверженный замок.