Боливару
Не оставляй народ свой, благослови и помилуй! —
волей твоей в пустыне зазеленеет лавр.
Тот, кто затмил вовеки славу земную, может
соединить столетья, милость нам ниспослав.
Силу свою вдохни в нас и воскреси денницу
что занималась в Андах, край озаряя наш.
Взвей свой клинок лучистый над беспросветной тучей
и милосердным миром наше чело помажь.
Если твой след заветный спутают ложь и злоба
нас уводя от солнца с торных твоих путей, —
скульптор отчизны нашей, ныне восстав из гроба,
собственною рукою в память векам отлей
сердце твоих республик, ждущих сегодня, чтобы
снова явилось миру чудо любви твоей.
ХОСЕ ГОРОСТИСА[194]
Перевод В. Васильева
Песни в лодках
Кто мне купит апельсин?
Кто мне купит в утешенье
сочный, яркий, как кармин,
в утешенье кто мне купит
в форме сердца апельсин?
Жжет мне раны соль морская,
в сердце боль.
Соль морская в моих жилах,
на губах морская соль.
Кто свои позволит губы
целовать?
Белый колос поцелуя,
не могу тебя сорвать.
Кто моей напьется крови
допьяна?
Я не ведаю, застыла
иль еще течет она.
Если спросу нет на сердце, —
горе мне! —
значит, сердце затерялось,
словно тучка в вышине.
Затерялось, словно лодка
посреди морских пучин.
Кто мне купит в утешенье
яркий сочный апельсин?
Радуется море
Я ходил дорогами тернистыми
за банановыми листьями.
Радуется море.
Я ходил, куда манил
повелитель всех ветрил.
Радуется море.
Ведь луна (а ей пятнадцать лет всего-то) —
серебро, кармин и позолота.
Радуется море.
Ведь луна над морем, радости полна,
ароматом тубероз напоена.
Радуется море.
Семь бутонов распустились у дороги
и моей невесте кланяются в ноги.
Радуется море.
Семь бутонов, а дыхание одно,
голубиною сверкает белизной.
Радуется море.
Жизнь, сорву я эти белые бутоны,
что возлюбленной моей кладут поклоны.
Радуется море.
Жизнь, любовь моя чиста и молода,
очернить ее не дам я никогда.
Радуется море.
САЛЬВАДОР НОВО[195]
Перевод В. Столбова
История
«Пусть умрут гачупины[196]!»
Отец у меня гачупин.
И учитель глядит в мою сторону злыми глазами.
Нынче он говорит о войне,
о жестоких и подлых испанцах,
они убивали индейцев.
Наш учитель, он тоже индеец.
И мальчишки кричат:
«Пусть умрут!
Пусть умрут гачупины!»
Но я не кричу.
Мне противно.
Пусть умрут гачупины!»
Но я не кричу.
Мне противно.
Какие они дураки!
Да, история так говорит.
Но при чем тут отец
или я?
Эпифания
В воскресение
Эпифания не вернулась домой.
Я слыхал, говорили соседки,
что какой-то чужой мужчина
увел с собой Эпифанию.
И когда я спросил у служанок:
а куда он ее увел,
мне сказали — в какую-то комнату.
Но никто не мог мне ответить,
где она, эта комната.
Мне она представлялась пустой и холодной;
сырая земля вместо пола;
окон нет, только двери на улицу.
Никого в ней не мог я увидеть,
хотя много думал о ней.
Однажды вечером
Эпифания вернулась домой.
Я бежал за нею по саду
и просил рассказать мне,
кто был он, тот мужчина,
и что он ей сделал,
и почему пустой была комната,
как коробка, оставшаяся без подарка.
Эпифания смеялась и убегала,
а потом распахнула калитку
и впустила улицу в сад.
Любовь
Любить — это значит — когда ты со мной,
Робко молчать и ни вздохом не выдать себя,
А когда ты уйдешь, вспоминать твой голос,
И в ладонях хранить теплоту твоих рук.
Любить — это значит — тебя ожидать,
Будто ты неизбежно придешь, как закат,
Ни раньше, ни позже. И мы будем одни,
В мире игрушек и сказок,
На высохшей за день земле.
Любить — это значит — когда тебя нет,
Слышать в дыхании ветра запах твоих волос
И глаз не сводить со звезды, на которую ты ушла,
Когда ворота ночи захлопнулись за тобой.
