В древних сельскохозяйственных обществах было обыкновение персонифицировать явление умирания растительности зимой (или с наступлением летней жары) и ее возрождения весной (или с пришествием дождей). Персонификация принимала форму божества, которое умирало и попадало в подземный мир, из которого позже спасалось другим божеством. Было общепринято, чтобы женщины оплакивали смерть божества в определенные времена года, а затем громко радовались перерождению и воскресению.

Современным западным жителям более всего знакомо подобного рода повествование, отраженное в древнегреческих мифах. В этой истории рассказывается о Деметре, греческой богине земледелия и плодородия, и ее дочери Персефоне. Персефону украл Гадес, бог подземного мира, и Деметра ищет ее по всему миру. Пока она ищет, вся растительность умирает и в мир приходит зима. В конечном счете Деметра находит Персефону и достигается компромисс. Часть года Персефона может оставаться с Деметрой, а остальное время — с Гадесом, и это объясняет повторяющийся цикл роста и увядания.

У вавилонян также есть подобный миф. Конечно, он возник задолго до древнегреческой версии и фактически восходит к шумерским временам до Авраама. В шумерском мифе Думузи (имя, которое позже стало Таммузом) является братом и любовником Иштар, богини земли и неба. Таммуза на охоте убивает кабан, или, возможно, он погибает из-за какого-то безрассудного поступка Иштар и теперь должен спуститься в подземный мир. Иштар следует за ним и выкупает его с огромным трудом. Именно из-за этого Таммуза женщины сначала причитают, а затем радуются.

(Вавилоняне назвали месяц летнего солнцестояния в честь бога Таммузом, а иудеи заимствовали это название. Этот языческий бог, несмотря на мнение Иезекииля, до сих пор почитается в еврейском календаре, равно как и западные календари содержат месяц март, название, используемое иудеями и христианами, хотя он был назван в честь языческого бога Марса.)

Поклонение богу Таммузу распространялось вместе с сельским хозяйством, и всегда именно женщины исполняли его обряды. В конце концов, в примитивных обществах именно женщины больше всего занимались сельским хозяйством. В западной половине Малой Азии Таммуз был назван «Господом» (Адонай). В греческой версии имени это был Адонис, и древнегреческая мифология заимствовала историю о Таммузе, когда они говорили о том, как Адонис, молодой любовник Афродиты, к бесконечному горю богини, был убит кабаном. (И это дало нам слово «Адонис», символизирующее любого чрезвычайно красивого молодого человека.)

Израильтяне, несомненно, поклонялись Таммузу, и эти обряды особенно нравились женщинам. Действительно, авторы последней версии Книги Судей, возможно пытаясь замаскировать идолопоклоннические обряды женщин, представляли их плач по Таммузу как плач по дочери Иеффая.

Даже в наше время этот обычай полностью не исчез, религиозный ритуал в связи со смертью и воскресением Иисуса — Страстная пятница, предшествующая Пасхе, — чем-то обязан тысячелетиям, на протяжении которых ежегодно бог растительности умирал и снова рождался.

Первая половина Книги Иезекииля полностью посвящена осуждению Иудеи и предсказаниям бедствий за грехи; все это, возможно, произносилось примерно в десятилетний период между временем призыва Иезекииля и окончательного разрушения Иерусалима.

После этого Иезекииль обращается к окружающим Иудею народам, которые должны были разделить ее участь уничтожения от рук халдейских завоевателей:

Тир разделил горе, пережитое народами западной половины Малой Азии сначала от нападения ассирийцев, а затем и халдеев. К счастью, однако, Тир находился на побережье и его цитадели были на скалистом острове на некотором расстоянии от берега. Пока его суда контролировали море, его нельзя было взять измором. По этой причине Тир мог противостоять осадам дольше, чем такие города, как Дамаск, Самария и Иерусалим, которые можно было полностью блокировать. По этой же причине осада Тира, возможно, закончилась компромиссным урегулированием конфликта, и Тир сохранил свою целостность.

Так, в то же время, когда Салманасар V обложил осадой Самарию, он также осадил и Тир. Этот город прочно удерживал пятилетнюю осаду, побеждая суда, которые ассирийцы использовали, пытаясь разрушить жизненно важные пути. В конце концов, Тир согласился выплачивать дань Саргону, но это сохранило его самоуправление.

Тир продолжал выплачивать дань народам, которые пришли к власти после падения Ассирии, но более неохотно. Они разделяли поощряемые египтянами происки против Вавилонии, что привело к крушению Иудеи, и было совершенно очевидно, что Навуходоносор намеревался наказать и Тир после того, как он расправился с Иерусалимом.

Пророчество Иезекииля «в одиннадцатом году» исполнилось в 587 г. до н. э., когда судьба Иерусалима была уже окончательно решена и предстоящая осада Тира стала неизбежной. Иезекииль продолжает предсказывать разрушение Тира в результате этой осады и в больших подробностях описывает его разграбление. Действительно, на протяжении всего отрывка Иезекииль прославляет халдейские армии, как будто он был вавилонским патриотом. Возможно, он «ассимилировался» в вавилонскую жизнь, так как не было никаких наставлений среди его речей, которые были бы направлены против Вавилона, а только против врагов Вавилона (включая Иудею).

В действительности это не такая уж странная мысль. Насколько мы можем судить, с еврейскими колониями в Вавилонии обращались хорошо: им полностью позволяли исповедовать свою религию, им позволяли участвовать в экономической жизни страны и становиться зажиточными. Доказательством этого является то, что, когда им наконец позволили вернуться в Иудею и восстанавливать свой Храм, многие из них предпочли остаться в Вавилонии. Вовсе не так уж трудно вообразить иудея, сохраняющего глубокую преданность иудаизму, но в то же время чувствующего мирской патриотизм по отношению к религиозно чуждой приютившей его стране. Американские евреи занимают сегодня в точности такую же позицию.

Однако события развивались так, что Иезекииль перестарался в своей провавилонской гордости, поскольку Навуходоносор так и не смог разорить Тир. Он удерживал свою осаду в течение тринадцати лет до 573 г. до н. э. (на три года дольше, чем знаменитая осада Трои) и в конце концов пришел к компромиссному соглашению. Сам Иезекииль вынужден был признать этот тяжелый факт:

Это утверждение датируется 571 г. до н. э., это был двадцать седьмой год плена Иезекииля, и прошло уже два года после того, как была снята осада Тира. Это самое последнее датированное утверждение пророка, и, поскольку его призыв вступил в пятый год его плена, он проявлял активную деятельность в течение по крайней мере двадцати двух лет. Если во время его призыва ему было тридцать лет, то во время этого утверждения ему было пятьдесят два.

Однако прежде, чем Иезекиилю стали известны истинные результаты осады, он сочинил длинную панихиду для предположительно павшего или собирающегося пасть Тира, и в ней он перечисляет те места, которые способствовали богатству этого торгового города и процветанию, используя множество географических названий. Некоторые из них мы, конечно, уже не можем идентифицировать. Так, например, он говорит: