Однако были и другие иудеи, не настолько верные старым традициям.

Возможно, он говорил правду. В последующие времена успешная революция вспоминается как восстание объединенного племени или группы. Во всех революциях те, кто ревностно ведет борьбу до самой смерти, находятся в меньшинстве и обычно есть по крайней мере столько же и тех, кто настроен резко антиреволюционно, фактическое же большинство безразлично и при необходимости будет идти туда, куда его поведут (в любом направлении), но более всего предпочитает «не связываться».

Наша собственная революционная война проводилась меньшинством мятежников, столкнувшимися не только с британцами, но и с ретроградами, которые были по крайней мере равны с первыми по количеству. Но большинство колонистов не склонялось особо к какой-либо стороне. И сегодня у движения за гражданские права среди черных одной из проблем является безразличие большинства черных.

Так что и во времена Антиоха отнюдь не все иудеи были настроены крайне антиселевкидски. Многие стремились приспособиться; возможно, даже из-за своих прогреческих взглядов жаждали ассимилироваться. Так, когда Маттафия отказался от жертвоприношения, тут же кто-то другой пошел совершить его, либо из убеждений, либо, возможно, из мысли, что если кто-то не сделает этого, то весь город будет вырезан.

Увидев это, Маттафия пришел в ярость, убил иудея и селевкидского чиновника. Это был рубикон еврейского восстания. Маттафия и его сыновья вынуждены были бежать в горы, вокруг себя они начали собирать и других мятежников.

В частности, к Маттафии присоединилась партия пылких людей, чья приверженность традиционному Закону Моисееву была абсолютной:

Слово «асидеи» (или «хасидеи» в Исправленном стандартном переводе) — это греческая форма еврейского слова «хассидим», означающего «благочестивый». Их заботит исключительно религия. Они не интересовались политикой, и только тогда, когда практика иудаизма оказалась вне закона, они захотели прибегнуть к насилию.

Это были крепкие бойцы, однако истинно бескомпромиссная приверженность букве закона создавала проблемы. Из-за многочисленных запретов относительно дня субботнего многие благочестивые люди считали, что недопустимо предпринимать никакие мирские действия, даже необходимые для самозащиты. Так, Иосиф говорит, что, когда Птолемей I в первые несколько лет после смерти Александра совершил поход в Иудею, чтобы установить свое господство над этим регионом, он смог захватить Иерусалим без сопротивления, напав в субботу. В этот день иудеи не защищали стены.

Точно так же ультраблагочестивые, которых поймали селевкиды в день субботний, решили позволить убить себя без сопротивления. Они сказали:

Маттафия и его друзья оплакивали мертвых, но они настаивали на том, что

Здесь виден пример приспособления Закона под серьезные нужды людей, нечто такое, что должно было сыграть роль в более позднем развитии иудаизма, а также в учении Иисуса.

Маттафия жил недолго. Усилия, потраченные на битвы, и приблизившаяся старость взяли свое:

Войска Селевкидской империи были двинуты на подавление восстания, но, как это часто бывает, правительство начало с недооценки всей серьезности проблемы. Начало положил правитель Самарии Аполлоний, местный чиновник:

Иуда Маккавей вышел, чтобы встретить его. Аполлоний был, по всей вероятности, самонадеянным и легкомысленно двинулся в поход, убежденный в том, что сможет легко справиться с кучкой мятежников. Но это оказалось его ошибкой. Люди Иуды ринулись на него, возможно, из засады, и его армия потерпела поражение. Сам Аполлоний был убит, а Иуда забрал его меч и использовал его в более поздних сражениях.

Селевкиды должны были предпринять нечто более успешное, и следующим шагом стало участие самой армии и военачальника Сирона. Теперь это уже были не местные новобранцы из Самарии, а настоящая армия.

Вефорон был расположен примерно в 14 милях к северо-западу от Иерусалима, вблизи принявшего Маттафию города Модина. Здесь на окружающих холмах Иуда и его люди находились в засаде и снова молниеносная атака застигла войско Селевкида врасплох, и оно было полностью уничтожено.

Победа евреев в Вефороне стала достаточно убедительной, чтобы поднять уровень восстания от местного волнения до конфликта международного масштаба. Очевидно, престиж режима теперь требовал того, чтобы основные усилия были направлены на подавление мятежников.

К сожалению для Антиоха, легче было увидеть необходимость, чем что-то сделать для этого. Возникла та самая старая проблема — нехватка денег. Кроме того, империя была раздираема на части. Если Иуда и его нерегулярные войска терзали запад, то на востоке отпадали целые провинции.

Парфянские правители, которые были подвластны Селевкидам еще со времени царствования Антиоха III, постепенно усиливали свою независимость. В 171 г. до н. э. на парфянский престол взошел энергичный царь Митридат I и исчезли последние остатки зависимости от Селевкидов. Действительно, Митридат расширил свою власть во всех направлениях и стал главным действующим фактором в Центральной Азии.

Может быть, если бы Парфия оставалась спокойной, Антиох смог бы справиться с еврейским восстанием. Однако случилось так, что он оказался между двух огней. Его престиж за границей, уже сильно поколебленный его оскорблением в Египте, требовал того, чтобы он не позволил иудеям остаться безнаказанными. С другой стороны, если бы он мог вернуть под свою власть хотя бы восточные провинции, то в виде карательной дани смог бы собрать все деньги, в которых он так нуждался.

Разрываемый, с одной стороны, необходимостью спасти престиж и потребностью в деньгах — с другой, он выбрал наихудшее из возможных решение. Он решил разделить свои силы и начать войну на два фронта:

Антиох IV оставил своего юного сына с Лисием, а половина его армии, а также его наставления должны были стереть с лица земли еврейских мятежников.

Антиохия