Это открывает путь к описанию Матфеем рождения Иисуса от девственницы:

Слово «ghost»[111] имеет англосаксонское происхождение и означает «дух» или «душу». Призрак, дух или душа — независимо от того, что именно здесь подразумевается, — представляет собой нечто неосязаемое, что можно рассматривать как жизненную сущность, помимо материального тела. Это может быть жизненная сущность в теле (душа человека) или жизненная сущность при отсутствии тела вообще (сверхъестественное существо).

Обычно примитивные народы считают, что вселенная населена несметным множеством духов всех видов: духов, способных вмешиваться в человеческую деятельность и, в некоторых случаях, способных завладевать человеческим телом, успешно конкурируя с его собственным духом.

У монотеистических иудеев также были свои популярные рассказы о злых духах, способных завладеть человеческим телом (как в Книге Товита). Даже в своих наиболее возвышенных сюжетах иудаизм говорит об ангелах, хотя и рассматриваемых всегда в качестве посланников Божьих, которые неспособны к независимым действиям. (Случай Сатаны и его восстания против Бога — это довольно поздняя разработка еврейской мысли, принятая только под влиянием персидского дуализма.)

Ангелов можно рассматривать как просто некое продолжение Бога, как представление духа Божьего, проявляющегося на земле для руководства человеческим поведением.

Считалось, что всякий раз, когда человек совершал решающий поступок и проявлял необыкновенные способности к руководству, это было не столько действие его собственного слабого духа, но Духа Божьего, который вселялся в него и вел его. Таким образом:

Или:

Также когда Самсон описан как совершающий подвиг нечеловеческой силы:

Дух Божий (Spirit of God) может также называться Духом Святым (Holy Spirit) во избежание употребления слова «Бог» (иудеи периода Нового Завета всячески избегали при возможности употребления слова «Бог», в частности и Матфей). В версии короля Якова Дух Божий называется Святым Духом (Holy Ghost), что является синонимом. Однако популярное словоупотребление «духа» как обозначающего духа умершего снижает величие этого слова, что «Holy Ghost» («Святой Дух») кажется странным для современного слуха, и предпочтительнее использовать словосочетание «Holy Spirit» («Святой Дух»). В Исправленном стандартном переводе повсюду используется «Holy Spirit».

Таким образом, сказать, что Мария «имеет во чреве от Духа Святаго», это значит сказать, что ее беременность была прямым следствием воздействия божественного влияния и это не имело никакого отношения к обычному способу достижения беременности.

Иосиф, обнаружив, что его суженая беременна, предположил, что она вела себя ненадлежащим образом, и подумал, что он не может согласиться на брак. Против этого колебания его предостерегает ангел:

Имя матери Иисуса на еврейском языке звучит Мириам (имя сестры Моисея). В арамейском это имя стало Мариамна, а в римские времена путем опускания конечной буквы оно легко изменилось на имя Мария, что является женской версией благозвучного римского имени Марий. Мария до сих пор является той версией этого имени, которая употребляется в большинстве европейских языков.

Из-за подчеркивания здесь того факта, что ее беременность была результатом действия Духа Святого, а не человека, христиане считают ее девой, хотя и беременной, и поэтому обычно называют ее «Девой Марией» или просто «Девой».

По-видимому, Матфей подчеркивал непорочное зачатие для того, чтобы отрицать свое более раннее подчеркивание Давидовою родословия Иисуса. Он показывает, что Иосиф, муж Марии, был потомком Давида, но затем показывает, что этот же Иосиф не был отцом Иисуса.

Можно было бы объяснить это тем, что Иосиф считался людьми его времени отцом Иисуса, поэтому с точки зрения обычного хода человеческой истории Иисус имел происхождение от Давида, таким образом отвечая условию мессианства. Затем линия аргументации может продолжиться так, что Иисус пришел с тем, чтобы быть признанным в качестве Сына Божьего, а это было настолько выше условия мессианства, что происхождение от Давида могло быть отклонено как мирская деталь чисто мирского значения.

Другим объяснением является предположение, что, в то время как Матфей приводит родословие Иосифа, сама Мария также имеет происхождение от Давида, и Иисус также произошел от Давида как от своей несомненной матери, так и от его просто предполагаемого отца. Евангелие не говорит об этом прямо, но вера в происхождение Марии от Давида, как и Иосифа, прочно укоренилась в христианской традиции.

И тем не менее, непорочное зачатие находится полностью вне еврейской традиции и не требуется никаким пророчеством Ветхого Завета о Мессии. Тогда как Матфей подошел к этому? Будучи Матфеем, он вынужден поддержать идею непорочного зачатия, цитируя пророчество Ветхого Завета, и он смог найти только одно:

Это относится к отрывку из Книги Исайи:

Но это не очень полезный отрывок в этой связи. Использование Матфеем слова «Дева» в его цитате ошибочно, хотя этим руководствовались в ранних переводах Библии, в том числе в Библии короля Якова, также используя в отрывке Исайи слово «Дева». В действительности еврейское слово, используемое Исайей, означает «молодая женщина» и может применяться в равной степени и к той, кто не является девой. И в любом случае, независимо от того, что подразумевалось — «дева» или «молодая женщина», отрывок из Исайи едва ли имеет мессианский смысл и, за исключением этих стихов в Евангелии от Матфея, где он цитируется, никогда не воспринимался как имеющий такой смысл.

Но тогда почему история о непорочном зачатии рассказана с такой настойчивостью, что Матфею понадобилось для ее объяснения искать и найти маргинальный стих Ветхого Завета?

Возможно, мы можем позволить себе здесь небольшое предположение. То, что было известно об Иисусе сначала, должно быть, было рассказом о его служении, когда вокруг него собирались ученики. Возможно, он был ничем не примечательным галилеянином до тех пор, пока его проповедь не сделала его знаменитым, поэтому подробности о его рождении и детстве не были известны. В Евангелии от Марка, самом раннем из Евангелий, ничего не говорится о его рождении и детстве. Вместо этого Марк начинает свой рассказ об Иисусе как взрослом человеке, начавшем свое служение.

После смерти Иисуса появились рассказы о его рождении и детстве. Вполне возможно, что многие из них были правдивыми воспоминаниями тех, кто знал его как мальчика или знал членов его семьи. С другой стороны, люди таковы, каковы они есть, и, возможно, легенды о столь замечательном человеке, как Мессия и Сын Божий, были приукрашены.