***

Савелий Иванович тесть Евдокима давно себя плохо чувствовал, болел. Ревматизм сковал его тело. Он уже несколько лет не выходил самостоятельно из дома. Старик доживал свой век. Кроме ревматизма у него был ещё целый букет болячек. Он уж и не надеялся когда-либо выздороветь.

Фёдор привозил к нему доктора. Аркадий Иосифович его осмотрел и прописал много разных пилюль. Знахарь из деревни прописал свои травы. Всё это в совокупности понемногу давало свой результат, боль немного отступала, но всегда возвращалась обратно.

Так он и мучился уже без малого десять лет, с переменным успехом борясь со своей хворью. Что и не говори, но жизнь он любил, а вот здоровье его подкачало. Тело страдало, но сердце и сильный дух, заключённые в этом старом теле, никогда не сдавались, каждый день, борясь за свое существование.

Ему тяжело было принимать пищу самостоятельно, даже пить воду. Каждый день за ним приглядывали. Глажка, младшая внучка, дочка старшего сына всегда была при нем. Девке шёл тринадцатый год. Пока она была ещё не невеста, то могла помогать по дому дедушке и бабушке, больше время, уделяя больному деду.

Савелий Иванович иногда выбирался на свет Божий, конечно при помощи своих домочадцев. Крепкие руки сыновей и внуков выносили его на солнышко погреться и насладиться свежим воздухом. Сам он мог самостоятельно сидеть и даже курить махорку, но вот ноги его предательски уже не слушались.

Сейчас он сидел в саду. Дети вынесли его из дома. Сами разошлись по своим делам. Глажка хозяйничала по дому. Любовь Ильинична, супруга его, пряла пряжу в доме. Всё были заняты делом. Савелий Иванович был предоставлен сам себе. Рядом сидел пёс Полкан, охранял хозяина, его покой, заодно прятался от изнурительной жары в тени деревьев.

На территорию дома зашёл высокий паренёк, в длинной рубахе, с красивыми вышивками и защитными рунами. Больше всего было знаков Треугольников с перевёрнутым лунным серпом над ними, каждый из которых напоминал голову быка*. Длинные светлые волосы его были аккуратно сложены сзади. В руках у него был дорожный посох необычной формы, на вершине которого красовалось солнышко. Он прямиком направился к старику.

Что самое странное — это то, что злобный пёс, который никого никогда не пускал на территорию сада, а тем более дома, даже ухом не повёл. Как мирно лежал, так и оставался лежать у ног хозяина. Савелия Ивановича это очень удивило, так верный пес никогда себя до этого не вёл.

— Здрав будь, Савелий Иванович! — сказал паренёк и по традиции поклонился в пояс.

— И тебе не хворать, путник, кем бы ты ни был! Извини, встать не могу. Ноги мои и не мои одновременно, — ответил старик.

— Позволь, я присяду рядом, больно уж устал с дороги, — попросил паренёк.

— От чего же, можешь сесть отдохнуть, коли человек хороший, — ответил Савелий Иванович.

— Разговор у меня к тебе есть, — сказал паренёк.

***

Агний дальше пробрался вглубь болота. Топи здесь были страшные. Он прыгал с кочки на кочку, наровясь каждый раз сорваться и упасть. Такое болото, как это, с непроходимыми топями, вмиг поглотит кого угодно, и неважно кто перед ним, всякий путник, забредший, сюда рисковал в нем сгинуть навсегда.

Агний это понимал и крепко сжимал свой ли-ти-ус в руках. Посох помогал ему передвигаться здесь, в этих непростых для человека условиях. Он постоянно сканировал местность. Внутреннее зрение его никогда не подводило. Её он увидел первым.

Кикимора сидела на огромной кочке и что-то перебирала в своих костлявых руках. Агний замер, чтобы лучше присмотреться к противнику. Она выглядела просто сказочно и ужасно одновременно. Она была похожа на очень старую, худую, сгорбленную старушку. Очень низкая, одета в какие-то рваные лохмотья, в волосах её торчала трава, а кожа была покрыта мхом. Её конечности были мохнатые, а на пальцах виднелись длинные острые, как бритва ножа, когти. Лицо было ужасное, неестественное для человека, на нем красовался большой скрюченный нос и наконец, на Агния уставились огромные выпученные глаза болотного цвета.

Это всё, что Воин-Волхв успел рассмотреть. Кикимора закричала, тут же вскочила с места и начала быстро и ловко перемещаться с огромной скоростью. Она удивительно быстро бегала по своему болоту. Агний знал об этой способности кикимора, но сам сталкивался с этим впервые.

Волхв приготовился к поединку. Бегать, как она по болоту он не мог, условия не позволяли, а вот сразиться с ней мог, ещё как!

Кикимора засмеялась! В ночной тишине её смех казался ещё более ужасным. Агния такие вещи нисколько не смущали и тем более не нагоняли страха, как это бывает с простым путником, волей судьбы забредшего на это чёртово болото.

— Ты долго от меня будешь бегать, старая! Вот он я! Подойди ко мне и утопи, если сможешь!

— Утопи-утопи!!! — эхом раздалось на болоте.

Это кикимора передразнивала Воина-Волхва. Обычно она всегда так поступала, если не хотела разговаривать. Вот не любила эта нечисть использовать человеческую речь. А вот поиздеваться, заманить в самую гущу болота, защекотать и утопить человека это да, в этом она была мастерица, в этом равных ей просто не было.

Агний ждал, приготовился, он прекрасно понимал, что рано или поздно она на него кинется. Оставалось только ждать. Бегать, и передвигаться сейчас просто не было смысла. Так можно было бы просто пропустить момент атаки врага.

Она вылезла незаметно из болотной топи, рядом с кочкой, на которой стоял волхв, и схватила его за ногу, крепко сжимая лодыжку, и попыталась скинуть в топь. Её руки были холодные, как лёд, совсем, как у покойника.

Для Агния, её мгновенное появление и затем наступившее тут же следом атака, не было каким-то сюрпризом. Он знал, что что-то подобное как раз кикимора и собирается сделать, поэтому был готов и к такому развитию событий.

Вместо того чтобы стащить его с кочки в прохладные топи, кикимору схватила крепкая рука волхва за зелёный пучок её волос. Он вытащил эту гадину за доли секунды, она сама не поняла, как так получилось. Изловчившись Агний, действовал очень быстро, а главное ловко. И вот она уже в его руках.

Он старался не смотреть на её ужасное лицо, зная, что она обладает своей магией, здесь в болотах она у себя дома, здесь вся её сила и мощь.

— Отпусти меня, волхв, — заговорила она теперь уж человеческим голосом.

— Где похищенные дети? Куда ты их спрятала? Ну, говори же.

— Я всё скажу, всё. Только отпусти меня. Обещаю, отведу к деткам. Только не губи.

— Веди к детям, болотная ведьма, а иначе я тебя не пощажу.

Он связал её и на длинной верёвке, как на привязки, она вела теперь, периодически всхлипывая и пища, по своему болотному царству, по кочкам, к заветному домику на болоте. Оказывается в середине болота, в самом его центре, был небольшой островок, на нем был домик, совсем крошечный и маленький. Здесь-то нечистая и прятала украденных детей.

Дети были живы и спали. Агний их не стал будить и объяснять, кто он такой.

С кикиморой он поступил по-свойски, вот не мог он оставить её в живых, чтобы она и дальше творила здесь зло, воровала детишек, а вместо них оставляла пустое полено, на пару со своей сестрой домашней кикиморой портили молоко. Агний отвёл её в сторону за дом и быстро умертвил, отрубив её маленькую голову. Она тут же отлетела и чуть не погрузилась в топь. Волхв ловко её поймал в самый последний момент и водрузил на деревянный шест, сзади дома. Всё это он проделал очень быстро. Вскоре он вернулся к детям в дом.

Агний решил дожидаться рассвета. Ночью, с тремя детьми передвигается, по топям он не мог, это было слишком опасно.

Теперь он ждал, что этот удивительный гость скажет. Ведь не зря же он сюда пришёл и видимо путь проделал не малый.

— Ты, чьих будешь? — спросил Савелий Иванович, не выдержав молчания.

— Я есть Волхв. И самое главное, я твой внук. Да, не удивляйся. Я твой настоящий внук. А пришёл сюда, чтоб избавить тебя от боли, которая тя мучает столько лет.