– Ну что, можете, если вас хорошенько встряхнуть?

Майор подошёл к окну и протёр глаза. Из боксов первой роты выезжал танк, бортовой номер 574… Из люка механика торчала голова лейтенанта Дергунова. С видом важным и озабоченным лейтенант проехал метров двадцать, после чего дал задний ход и скрылся в боксах. Майор знал, что починить танк за это время невозможно, значит, налицо какая-то каверза. Если раскроется, ему крышка. Полковник же, сияя, как начищенный самовар, велел вызвать рембригаду. В кабинет вошли лейтенант и сержанты.

– Ну, орлы, сделали все-таки? Лейтенант, где двигатель нашли?

Начальник штаба, стоя за спиной полковника, делал страшные рожи и показывал кулак. Лейтенант нервно сглотнул слюну и хрипло сказал:

– Дык это… Нигде не нашли…

Саша посмотрел на лейтенанта и решился:

– Разрешите, товарищ полковник? Мы двигатель не меняли, мы старый починили.

– Молодцы! Что вы там с ним сделали?

– Отцентровали триангулярный вал и откалибровали ТБД.[7]

Полковник внимательно посмотрел на руки обоих сержантов. Помимо ожидаемого масла и прочей механической грязи их руки были запачканы белой краской.

– А краска на руках откуда?

Начальник штаба давно понял, в чём дело. Он опять показал кулак из-за полковничьей спины, на этот раз сержанту. Саша внимательно посмотрел на майорский кулак и ответил:

– Так ведь это… Мы, товарищ полковник, прокладки для герметичности на масляную краску сажаем (что действительно широко практиковалось).

– Молодцы! Товарищ майор, подготовьте мне список рембригады.

И полковник убыл восвояси, не заходя в боксы. Пронумерованную кошму сняли с танка и вернули на пожарный щит. Через два дня двигатель прибыл, ещё через три дня этот чёртов 574-й танк был отправлен в полк. Сейчас уже не вспомнить, как были поощрены лейтенант Дергунов и электрик Лёша. А старший механик Саша неожиданно для себя получил почётную грамоту за подписью зама командующего армией. Так себе грамота: Сашино отчество было переврано, текст грамоты был обтекаемо-стандартным. Сразу после этого Саше вручили ещё одну грамоту, от имени командования батальона. Там формулировка была более откровенная: «За находчивость и смекалку, проявленные при ремонте бронетанковой техники…»

Оговорюсь сразу: непосредственным свидетелем этой истории я не был, хотя мне довелось служить со всеми её участниками. Произошла же она за полтора года до моего появления в части и была поведана мне двумя офицерами нашего отдела. Впрочем, эта история была такой нашумевшей, что превратилась в любимую байку подразделения. И хотя детали могли быть приукрашены, у меня нет ни малейших сомнений в том, что случай имел место.

Итак, место и время действия – одна из частей ПРО и ПКО[8] Московского округа ПВО, 1980 год.

Действующие лица:

Капитан Л. Начальник расчёта механиков (позывной «Четвёртый»). Служит в боевом расчёте под началом своего бывшего однокурсника – оперативного дежурного майора Б. Умный, обладающий незаурядным чувством юмора и разбирающийся в оборудовании как Бог. Но залётчик. Хотя в нашей части говорили не «залететь», а «созреть». «Созревал» Л. постоянно. То на выговор, то ещё на что. Хотя обычное дело: хорошего специалиста лучше не повышать. Кто технику крутить будет?

Майор Б. Оперативный дежурный подразделения (позывной «Первый»). В прошлом однокурсник капитана Л. Говорят, что в Житомирском училище они на соседних койках базировались. Что не мешает ему теперь однокашника изводить. Недалёкий, лишённый чувства юмора и катастрофически не разбирающийся в матчасти. Таких, как правило, старались держать на командных должностях и не пускать ни под каким видом на Объект. Однако для Б. сделали исключение: служил он старательно, а подполковничьей должности в части не было. Вот его и назначили оперативным дежурным подразделения. До академии. А чтобы он в пылу служебного рвения по ходу дела Объект не взорвал, ему дали очень толкового инженера – капитана Н.

Капитан Н. Дежурный инженер командно-технического пункта. Короче, мозг. Сидит рядом с Оперативным за пультом и реально принимает все решения. Но вот беда: положен ему перерыв на приём пищи. Попал в историю именно благодаря своему отсутствию на КТП в момент, когда она произошла.

Некоторые несекретные сведения о матчасти, без которых история не будет понятна. Выходные каскады Объекта реализованы на ЛБВ – лампах бегущей волны. Это здоровая хреновина высотой метра 2 и теплоприток – сами понимаете… Вот поэтому её и охлаждают непрерывно циркулирующей дистиллированной водой. А дистиллят в свою очередь – артезианской водой, которую неустанно качают артскважины, разбросанные вокруг Объекта. Обеспечение этого круговорота воды как раз и является боевой задачей капитана Л. Итак, история первая:

Ночная смена. Капитан Л. сидит в диспетчерской и читает детектив. Перед ним термос с кофе, в руке бутерброд. Майор Б. только что отпустил на обед свой мозг, и, будучи не в силах проконтролировать работу матчасти, решает проконтролировать то, в чем он понимает лучше других – бдительное несение службы. Он берет в микрофон ГГС…[9]

Майор Б: Первый четвёртому.

Капитан Л.: Четвёртый слушаю.

Майор Б.: Четвёртый, где своевременный доклад параметров? Уже второй час, как от вас ничего не слышно.

(Майор Б., появившись на Объекте, ввёл доклад параметров раз в час вместо положенного по РБР[10] раз в два).

Капитан Л.: Серёжа, слушай, отстань, тут такое происходит, не до параметров сейчас!

Майор Б.: "Не «Серёжа», а «Первый». Что происходит?

Капитан Л.: Первый, да пока сами, блин, разобраться не можем, что происходит! Разберёмся – доложу».

Майор Б.: Четвёртый, что значит «разберёмся»? Если нештатная ситуация, вы первым делом доложить обязаны! Что у вас там?

Капитан Л.: "Да понимаешь… Третья артскважина нефть качает!

(Личный состав расчёта, слушающий ГГС, падает на пол от хохота).

Майор Б. (озадачено): Какая нефть?!

Капитан Л.: Какая-какая… Чёрная, бля! Тут, видать, месторождение рядом!

Майор Б.: Четвёртый, какого (пауза) не доложили сразу? Сейчас разберёмся, будьте на связи! (Приступы гомерического хохота продолжают выкашивать ряды расчёта. Впрочем, никто не беспокоится: капитан Н ведь на месте, он сейчас все объяснит. Увы…).

Проходит час. ГГС опять просыпается:

Четвёртый! Мы с тобой на партсобрании договорим!

Что произошло, пока ГГС молчала? Майор Б. первым делом… Правильно! Доложил. Оперативному дежурному Центра. Тот – оперативному части. Тот – на КТП корпуса. И вот там, и вот только там нашёлся-таки человек со здравым смыслом, который задал простой вопрос: «Вы чего там, охренели что ли? Геологи, бля! Какая нефть в Подмосковье? Вы сначала разберитесь там, прежде чем … пороть, может, у вас выброс масла в градирню? Майор Б. не мог разобраться самостоятельно – инженера КТП нет, и пульт бросить не на кого. А когда капитан Н. прибыл и услышал о произошедшем, то, говорят, он расслаблено стек на стул и, уронив голову на пульт, обхватил её руками…

Тут бы и сказать «Занавес!», но… На партсобрании капитану Л. и правда прописали. Впрочем, не сильно – те, кто знал суть дела, старались хотя бы не заржать. По служебной части бучу не поднимали, начальство не хотело выносить на всеобщее обозрение технический кретинизм майора Б. Но Л. все равно обиделся на своего однокашника. И месть его была столь же страшна, сколь и остроумна.

Итак, история вторая.

Ночная смена. Капитан Л. обходит оборудование и проверяет несение службы бойцами расчёта. Но не только своего. Он сидит в диспетчерской вместе с начальником расчёта энергетиков (позывной «Третий»). И поскольку раз в час ходить лень, то они действуют совместно. Раз в 2 часа один из них обходит и свои владения, и оборудование своего коллеги, наводя ужас на засыпающих бойцов. Затем это же делает другой.