Продолжу пересказ историй от «подполковника Икарыча».

В нашей части, да как и в любой другой, было очень много «детей гор». И как-то раз расхотелось двум представителям Армении нести воинскую повинность, благо, что Советский Союз уже распался практически полностью, и они могли служить новой независимой стране. Недолго думая, решили они дойти пешком до новообразовавшегося государства. Уйдя из части, двинулись они к единственной дороге, о которой знали – железной. Там одна рельса шла на север, а вторая на юг. Дойдя до оной, остановились и призадумались: а куда дальше? Глядь, а тут на лошади скачет местный монгол. Они и спросили его:

– Дорогой, как тут до Армении идти?

Монгол призадумался…

– А в Армении тепло или холодно? – спросил он в ответ.

– Очень тепло! – ответили они хором.

– Тогда вам туда! – сказал монгол и махнул рукой в сторону юга…

Через 3 дня задержали двоих бойцов при попытке нелегально пересечь границу Монголии с Китаем…

Уважаемые друзья! Когда в первый год своей тяжкой армейской службы вы последними словами кляли своих отцов-командиров, посылающих вас на уборку территории, поверьте, вы были не правы. На самом деле офицер, обучающийся в среднем/высшем ВУ, затем в академии в течение от 3-х до 7-8 лет, успешно, попутно с овладением военной профессией, в совершенстве овладевал специальностью дворника во все времена года. Капитаны/майоры/бывшие комбаты/инженеры полков, не говоря уже о курсантах, совершенствовались в этой профессии во время своего обучения в ВВУЗ ВС СССР. Даже некоторые московские академии носили у служивого люда название дворницко-спортивных…

Итак, начало 80-х. Москву зимой, уже в который раз, посетило стихийное бедствие – выпало очень много снега. Коммунальные службы подняли лапки вверх и сигнализировали районным партийным комитетам, что без помощи трудящихся, сотрудников учреждений и военных они не справятся. С трудящимися было сложнее. Они за выход на улицы для уборки снега требовали двойной оплаты, отгулов или дней к отпуску. Интеллигенция научных и всяких прочих учреждений же с трудом знала, к какой стороне совковой лопаты можно подойти без ущерба для собственного здоровья. Другое дело – наша «советская военщина» – слушатели военных академий, бесплатная и управляемая рабочая сила.

Краснознамённая, орденов Ленина и Октябрьской революции ВВИА им. проф. Н.Е. Жуковского получила разнарядку от Ленинградского РК КПСС на уборку прилегающей к академии территории. На случай таких внезапных капризов московской погоды вся окружающая территория было поделена между факультетами академии, курсами и кафедрами. Обычно обходились при таких авралах силами слушателей ППИ[105] (старший лейтенант-капитан после среднего училища). Но масштабы стихийного бедствия были таковы, что привлекли и слушателей ПРИС[106] (капитан-подполковник, после высшего военного училища и ППИ академии или гражданского ВУЗа) и даже постоянный состав кафедр (инженеры лабораторий, научные сотрудники и преподаватели) до подполковника включительно.

На одном из факультетов академии обычно всеми такими мероприятиями руководил заместитель начальника факультета, но тут он был в госпитале, и вся тяжесть борьбы со стихией легла на плечи начальника факультета, генерал-майора, д.т.н., профессора, лауреата и т.д. и т.п., настоящего русского интеллигента Ю. П. (так его любовно звали за глаза).

Проезжающий инспектор/инструктор из РК КПСС заметил, что воинами Жуковки не ведётся борьба с оледенением остановки 27 трамвая на ул. Верхняя Масловка. О чем незамедлительно было накапано в политотдел академии. Из политотдела фитиль был вставлен Ю.П. Ю.П. стал разбираться. Чья территория? Кафедры N… Звонок начальнику кафедры:

– Олег, выделяй людей!

– У меня остались только я (полковник, д.т.н., профессор) и ещё три полковника (один доктор и два кандидата).

– Ищи, кого хочешь, и выполняй!

Делать нечего, четыре полковника нацепили папахи и шинели, взяли ломики и пошли долбить лёд на остановке, вызывая искренне изумление народа, выходящего из трамвая к станции метро «Динамо». На их беду их снова заметил бездельник из РК КПСС и сдал в политотдел. Опять фитиль Ю.П. Взбешённый генерал (надо заметить, что с ним это было крайне редко), накинул, не застёгивая, шинель, надел папаху и побежал на остановку. Подбежав к четырём полковникам, работающим с ломами, он закричал:

– Олег! Что вы здесь делаете!?

В это время подъехал трамвай, из него высыпал изумлённый народ. Вот это да! Полковники херово убирают территорию, а их дерёт за это целый генерал! Ю.П. осознав всю комичность ситуации, махнул рукой и побрёл к себе в кабинет… Битва со стихийным бедствием была выиграна…

– Сань, а Сань! Я тут пока в госпитале лежал, вы какой-то зачёт по брусьям сдавали. Как правильно упражнение называется, скажи, а? – вопрошал Ваня Пупкин у своего сокурсника.

Ваня Пупкин. Каким ветром этого паренька, имевшего рост метр пятьдесят в прыжке на коньках с батута, наивное веснушчатое лицо, уши, навевавшие воспоминания о такси с раскрытыми дверцами, паническую боязнь противоположного пола (не уверен, что даже на настоящий момент он расстался с девственностью) и абсолютную отрешённость от мира сего занесло в академию имени Жуковского, не знал никто. На занятиях по физподготовке он умудрялся смешно даже просто висеть на перекладине (если удавалось допрыгнуть). В итоге после пяти попыток сдать зачёт по любому виду упражнений ему приходилось бежать к преподавателю, «ставить рапорт на стол», клятвенно заверять, что уж к следующему-то зачёту он точно приобретёт силу Геракла и телосложение Аполлона и умолять на этот раз как-нибудь уж поставить ему зачёт. После чего капитан со вздохом убирал булькающий «рапорт» в ящик стола, посылал Ваню, которого кроме как «гимнастом» уже и не называл, взять в подсобке краску и кисть и что-нибудь подкрасить в спортзале и выводил в зачётной ведомости столь вожделенное Ваней «удовлетворительно».

На этот раз Ваня умудрился больше месяца проваляться в госпитале, а наш факультет как раз за то время сдал зачёт по брусьям по упражнению № N, что-то вроде «подход – выход силой – мах ногами – кувырок – грохнуться – не сломать шею – отход», и вот теперь бедолага допытывался, как именно называлось то извращение на брусьях, заранее мысленно прикидывая литраж очередного «рапорта», который ему придётся за него отдать…

– Короче так, Ванек. Брусья – это тебе не перекладина. Тут не надо заучивать всю последовательность движений, так как каждое упражнение имеет чёткое название! То, что мы сдавали, называется…

Санек. Личность весьма неординарная. Личико ангелочка и душа дьяволёнка. Если старушка спрашивала у него на улице, как бы ей попасть на Красную площадь, то после объяснений, данных ей с лучезарной улыбкой и светящимся в глазах желанием облагодетельствовать все человечество, бедная бабуля отправлялась куда-нибудь в направлении станции Бирюлево-товарная…

До конца дослушать ответ Санька мне не дал рык капитана:

–– Тащщщи курсанты! Строиться! В три шеренги становись!!! Так! Сегодня по плану занятий… (далее последовал список программы по совершенствованию наших организмов). Все всё поняли? Вопросы есть?

– Тащ капитан! Курсант Пупкин! Разрешите обратиться! – раздался с левого фланга робкий голос Вани.

– А! Наш гимнаст! Ну давай, разрешаю, обращайся!

– Тащ капитан, а… Когда можно будет… Ну тем, кто не сдавал… Сдать зачёт…

– Мля! Ты военнослужащий или где?! Ты тут не жопу мни, а громко и чётко сформулируй свой вопрос!