В трех своих программных работах, изданных в 1974–1975 гг., Дэн Сяопин пытался выхолостить из указаний председателя Мао их классовое содержание, тем самым лишив их революционного духа и революционной остроты. Хотя там содержатся многочисленные выдержки из Маркса, Ленина и Мао, но нет ни единого слова об указаниях Мао насчет борьбы против поползновений Коммунистической партии Китая в сторону капиталистического пути, насчет полной диктатуры пролетариата над буржуазией и насчет критики относительно буржуазных привилегий и их ограничений. Отбрасывание этих важных указаний Мао группа критиков из Пекинского университета и университета Цинхуа характеризует в опубликованной 13.08.1976 г. в газете Жэньминъ жибао статье как использование стратагемы 25. С ее помощью Дэн Сяопин, по их мнению, убивает сразу двух зайцев. Во-первых, сохраняет видимость приверженности марксизму, хотя на деле отошел от него. И, во-вторых, лишает «революционную линию председателя Мао» ее величия и силы (стратагема 19, см. 19–36).

В свою очередь, несколько месяцев спустя после ее падения в октябре 1976 г. (см. 22.11) «банду четырех» обвинили в использовании уловки с кражей балок и подменой столбов, поскольку те изъяли из марксизма-ленинизма и маоцзэдуновских идей сами их основы и заменили собственным ошибочным учением либо потому, что те, переняв революционные призывы, выхолостили их, подсунув вместо них «собственный товар» (Жэньминь жибао, 31.10.1976; 30.11.1976; 11.01.1977; 8.04.1978). Если говорить конкретно, то «банда четырех», как пишется в Жэньминь жибао 7.01.1979 г., использовала стратагему 25 против Хэ Луна (1896–1969), одного из создателей китайской Красной армии, после 1949 г. занимавшего пост вице-премьера [т. е. заместителя председателя Госсовета] Китайской Народной Республики и крупного руководителя по делам спорта (см. 16.17). Его безжалостно травила «банда четырех». Премьер-министр Чжоу Эньлай (1898–1976) спрятал его в надежное и спокойное место. Однако Линь Бяо (см. 16.16) и Цзян Цин (см. 22.11) не успокоились. Они создали особую следственную группу, передав туда все касающиеся его сведения. А затем они использовали способ «кражи балок и замены столбов», выдав некую медсестру за врача пекинского гарнизона и заменив ею постоянно лечащего Хэ Луна врача. Что в точности произошло после такого использования упомянутой стратагемы 25, Жэньминь жибао не сообщает. Она лишь сетует на «безвременную кончину» Хэ Луна.

Знатоком риторической подмены балок и колонн был Сократ (около 470–399). Он вводил некое слово или фразу с определенным значением, чтобы затем, получив требуемое высказывание, незаметно подменить словоупотребление таким образом, чтобы данное высказывание предстало противоречивым или бессмысленным либо обрело совершенно иной смысл. Поэтому не все были друзьями Сократа, ведь перелицовка слов не всегда приветствуется. Даже западная пресса в этой связи порой вспоминает о Конфуции, предупреждавшем, что упадок порядка начинается со смешения понятий. Здесь идет речь о «подмене понятий», «смешении понятий», «фальсификации терминологии» и о «злостном передергивании» («Сказка о «неолиберализме». Новая цюрихская газета, 11–12.1998, с. 21), об «отравлении языка» (Бильд. Гамбург, 6.07.1990, с. 2) или о «злоупотреблении языком» (Эрнст Цинцера (Cincera), Deutsch nach Marx: ein kleines Handbuch über dit missbrauchte Sprache («Немецкий по Марксу: небольшое пособие по злоупотреблению языком»). Лугано, 1983).

«Юридическое истолкование зачастую предстает попыткой перехитрить законодателя», — сказал в разговоре со мной 23.02.1995 г. Клаудио Солива (Soliva), экстраординарный профессор истории права и частного права Цюрихского университета. Хотя сам текст остается неизменным, меняют его содержание новым истолкованием буквы закона. Замена балок и столбов в таком случае обсуждается открыто, взвешиваются все «за» и «против». Новые условия делают неизбежной такую замену прежде всего в тех случаях, когда затруднительно или не позволяет время пересмотреть нужные статьи закона. Вовсе не обязательно, что старые добротные балки и столбы подменяют трухлявыми. Это могут быть новые, даже, пожалуй, еще лучшие балки и столбы. Тем самым сохраняется действующий закон и вместе с тем с соблюдением закона удается совладать с возникшей новой ситуацией. В стратагемном отношении подобное приспособление закона через его истолкование с этической точки зрения предстает стратагемой услужения, а с исполнительской, как правило, не стратагемой обмана, а стратагемой извлечения выгоды. Используется «иллюзорный мир слов» (Людвиг Амманн (Ammann): Tages-Anzeiger. Цюрих, 15.09.1998, с. 63), т. е. их многозначность.

«В редчайших случаях законодатель изъявляет желание точных формулировок», — поведал мне 11.05.1998 Эдвард Э. Отт (Ott), автор книги Juristische Dialektik («Юридическая диалектика») (2-е изд. Базель, 1995). Значительно чаще законодатель сознательно выбирает многозначные слова из-за страха, как бы точные формулировки не разбудили спящую собаку. А впрочем, у всякого слова весьма неопределенная область употребления. Лишь немногие выражения обеспечивают такую твердую основу, как «излюбленные слова римских первосвященников: «ты — Петр, и на сем камне Я создам Церковь» [Мф., 16:18]» (Шпигель. Гамбург, № 2, 1998, с. 132).

Разгоревшийся в США в 1998 г. на глазах всей общественности связанный с истолкованием и перелицовкой спор вращался вокруг вопроса, равносилен ли секс без прямого проникновения, например, оральный секс, «половой связи» [согласно одному из юридических определений «сексуальными отношениями» называются такие отношения, которые ведут к зачатию]. Билл Клинтон отрицал «неподобающую связь» со стажеркой Белого дома Моникой Левински. С его точки зрения, собственно половое сношение являлось несущей балкой затронутого выражения, но не по мнению его критиков, обвинявших Клинтона в «казуистике» (Новая цюрихская газета, 16.09.1998, с. 3). Обхождение Клинтона с выражением «половая связь» рассматривалось его противниками как использование стратагемы 25 в качестве уловки бегства. И, очевидно, чтобы пресечь уловку Клинтона, палата представителей США 11 сентября 1998 г. постановила выложить в Интернете [455-страничный] отчет [государственного обвинителя по делу Моники Левински Кенетта] Старра со всеми интимными подробностями.

От превратного истолкования «курса реформ и открытости» предупреждает Жэнъминъ жибао за 24.04.1991; «Реформа и открытость — наш неизменный курс. Мы не свернем с намеченного пути, мы даже должны углубить саму реформу и расширить нашу открытость. Вопрос состоит в том, чтобы не упустить из виду сторонников буржуазной либерализации. Они хотят в самом курсе на реформы и открытость выкрасть балки и подменить столбы с тем расчетом, чтобы, прикрываясь нашим курсом на реформы и открытость, добиваться своих политических целей. Очевидно, что проведение нашего курса на реформы и открытость будет тем успешней, чем решительней и настойчивей мы выступим против буржуазной либерализации».

Жэнъминъ жибао берет здесь под прицел те потуги, что направлены на перелицовку курса на «реформы и открытость» в понимании Коммунистической партии Китая, а именно в качестве средства по усилению Китая под руководством КПК, наполнение самого курса антикоммунистическим содержанием, чтобы вынудить его в действительности работать против КПК (см. также 33.5). В частности, авторам дважды показанного по китайскому телевидению фильма «Плач по реке [Хуанхэ]»[342] вменялось в вину превратное истолкование курса на «реформы и открытость».