30.8. Пришли оказать помощь, а остались в качестве правящей династии[416]

На исходе минской эпохи (1368–1644) предводитель крестьянского восстания Ли Цзычэн (1бОб—1645) захватил Пекин (см. 12.12). Последний минский император [Сы-цзун, (1611–1644, 1628–1644)] покончил с собой. В то время военачальник У Саньгуй (1612–1678) на северных рубежах сдерживал наседавших маньчжур. Уверенный, что при сложившихся в столице условиях сам может стать императором, будь у него достаточно сил, У Саньгуй вступает в переговоры с маньчжурским князем-регентом Доргонем ([кит. До Эргунь] 1б12—1651), заключает союз с маньчжурами и вместе с ними 6 июня 1644 г. вступает в Пекин. Но маньчжуры и не думают уступать власть У Саньгую. Они обосновываются в Пекине и утверждают цинскую династию (1644–1911). У Саньгуй же становится ее военачальником. Маньчжуры, отчасти с помощью У Саньгуя, захватили весь Китай и оставались там властвовать до падения империи в 1911 г. Неудивительно, что позже E Энь так представил произошедшее: «Великая цинская династия вторглась в Китай ханьцев, чтобы надолго из гостя превратиться в хозяина».

В 1906–1907 гг. вышел в свет роман Трезвый взгляд [ «Лэнъянь гуань»], приписываемый Ван Цзюньцину, годы жизни которого неизвестны. Этот автор вращался в низах общества, о чем и поведал в своем романе.

В 12-й главе ведущий повествование от первого лица герой беседует со своим наставником Су Ланем. Тот рассказывает о неком Сюй Баошане, не поладившем с законом в провинции Хубэй и бежавшем оттуда в Янчжэнь к торговцу солью Цай Цзиньбяо. Речь здесь идет о частном солевом промысле, запрещенном в тогдашнем Китае, где существовала государственная монополия на торговлю солью. Друзья советовали Цай Цзиньбяо не связываться с Сюй Баошанем, опасаясь, как бы тот — согласно тексту романа — из гостя не стал хозяином. Но Цай Цзиньбяо, как порою случается в преступной среде, отличался великодушием. Он предоставил Сюй Баошаню половину своих занятых перевозкой лодок для ведения торговли, в чем тот и преуспел.

Позже Сюй Баошань основал и возглавил своего рода тайное общество под названием «Красный союз». Это братство имело собственный устав и собственную казну. Когда в 1900 г. разразилось «боксерское восстание», власти стали опасаться, как бы Сюй Баошань со своим «Красным союзом» не учинил беспорядков. Они снеслись с Цай Цзиньбяо, уговаривая того убить Сюй Баошаня. В награду ему обещали дать чин. Однако Цай Цзиньбяо медлил с ответом. Тогда уполномоченный чиновник воспользовался — опять же согласно тексту романа — стратагемой сеяния раздора. Он устроил, что Цай Цзиньбяо получил в подарок дорогого коня, и распустил слух, что Цай Цзиньбяо пообещал властям убить Сюй Баошаня. Естественно, слух дошел и до ушей Сюй Баошаня. Тот от рождения отличался недоверчивостью. К тому же он давно потерял расположение к своему добродетелю, обретя место, где уже не мог терпеть рядом Цай Цзиньбяо. Кроме того, его поддерживал «Красный союз», куда не входил Цай Цзиньбяо. Прослышав, что Цай Цзиньбяо по поручению властей собирается спровадить его на тот свет, Сюй Баошань действует незамедлительно и устраняет Цай Цзиньбяо. Тем самым сбылось опасение друзей Цай Цзиньбяо, что Сюй Баошань прибегнет к стратагеме 30.

Молодой ученый Ань Цзи во время правления императора Юнчжэна (правил 1723–1735) отправился из Пекина в далекое, за 3000 ли от столицы, путешествие в [провинцию] Цзянсу. Там его отец [Ань Сюэхай] якобы за халатность был посажен под домашний арест в сырое, необжитое помещение храма. Ань Цзи удалось занять 2400 лянов, которые он взял с собой в дорогу. С их помощью он хотел вызволить отца из заточения. По пути он растерял всю свою челядь. Его ближайший слуга Хуа Чжун вскоре свалился от холеры и вынужден был остаться на постоялом дворе. Неподалеку от ближайшего уездного города Чипина (провинция Шаньдун) проживал Чу Игуань, муж младшей сестры Хуа Чжуна, водивший купеческие караваны. Хуа Чжун предложил Ань Цзи написать письмо зятю, чтобы тот по прибытии молодого господина в Чипин сопровождал его вместо заболевшего Хуа Чжуна дальше в Цзянсу.

Прибыв в Чипин, Ань Цзи отправил двух своих погонщиков мулов с письмом к живущему примерно в 20 ли оттуда зятю своего захворавшего слуги. По пути у склона холма погонщики устроились на отдых. Они решили не ехать к проводнику караванов Чу Игуаню и не передавать тому письма. Вместо этого они решили сказать своему господину, что якобы Чу Игуань распорядился, чтобы тот сам навестил его. На одном из холмов они задумали попросить Ань Цзи под каким-либо предлогом слезть с седла, оглушить его и сбросить в бурный поток. Затем завладеть поклажей и деньгами, а с такой суммой на руках они, считай, на всю жизнь будут обеспечены.

Этот разговор нечаянно подслушала девушка [по имени Хэ Юйфэн, которая взялась за оружие и поклялась отомстить за отца, в гибели которого был повинен один влиятельный сановник (отец Ань Цзи тоже оказался жертвой его козней и произвола). Под именем Тринадцатой сестры (Ши Сань Мэй) она пускается в путь, чтобы найти и покарать злодея, а дорогой вступается за обиженных, подобно «рыцарям зеленых лесов»]. Она тотчас поскакала на постоялый двор в Чипине и поселилась там. В своей комнате перед входом она повесила занавеску, придвинула к двери круглое ивовое кресло, уселась в него и стала наблюдать за противоположной восточной комнатой, где жил Ань Цзи, чем крайне обеспокоила неопытного, далекого от жизни юношу. Возможно, это разбойница, которой велено следить за ним? Разумеется, нет. Девушка-рыцарь просто хотела убедиться, достоин ли юноша ее защиты. Но знать этого Ань Цзи, естественно, не мог. Поэтому он стал думать, как защитить себя. Дверь запереть он не мог, так как отсутствовал засов. И тут он вспомнил о большом каменном вальке для обрушивания зерна, который видел у входа в гостиницу. Вот им я и подопру дверь, решил он. За две связки (дяо) медных грошей по 1000 штук он договорился с тремя дюжими парнями перенести валек весом в 300 цзиней [1 цзинь равняется примерно 0,6 кг] к себе. Но те не смогли сдвинуть камень с места. Слуги уже хотели идти за веревкой, чтобы использовать ее в качестве волокуши, но тут появилась незнакомка. «Что здесь происходит?» — спросила она. Слуги объяснили, что хотят затащить камень в комнату молодого господина. «Из-за такого пустяшного камня столько хлопот», — презрительно заметила девушка. Она внимательно осмотрела валек, затем сказала слугам, чтобы те посторонились. Засучив рукава, девушка ловкими движениями покатила тяжелый камень. Юноше происходящее было не по душе. Теперь она с камнем заявится ко мне в комнату, а этому как раз надо помешать. Тут ему еще вспомнились слова «пустить волка к себе в дом» [ «инь-лан жу-ши»][417] и «открывать ворота и с поклоном встречать разбойников» [ «кай-мэнь и-дао»]. И действительно, девушка обратилась к молодому Ань Цзи с вопросом: «Куда прикажете ставить, досточтимый гость?» «В мою комнату, если вас не затруднит», — замялся тот, залившись краской. Ловко покатила она валек через двор, а затем по плоским ступеням террасы, пока не доставила его в восточную комнату. Юноша следовал за незнакомкой до самой двери. Он откинул занавеску у входа, прижался рядом смущенно к стене, всем своим видом говоря: не оставит ли она его теперь?

Но та не собиралась уходить. Она отряхнула с себя пыль и спокойно уселась в кресло рядом со столом. Ну и дела, подумалось ему. Не удалось от нее отвязаться, да еще устроилась как у себя дома! «Входите и присаживайтесь, досточтимый гость», — сказала та. Вот так так, из гостьи она заделалась хозяйкой! Ань Цзи лихорадочно соображал, что делать. Оставить ее наедине с драгоценным грузом боязно. А послушаться ее и остаться — значит, придется вступать в разговор, во время которого она попытается все у него выведать. Тут его осенило. «Буду ходить вокруг да около, глядишь, она и отстанет». И он вошел в комнату. В ходе дальнейшего, ведущегося сообразно стратагеме 27 разговора он дознался о добрых намерениях незнакомки, а позже благодаря ее помощи избежал покушения.