Никакая иная стратагема не окрыляет фантазию китайских карикатуристов так, как стратагема 32, выступающая излюбленным сюжетом китайского Нового года, которой в 1998 году была даже посвящена красочная почтовая марка. 20 рисунков с подписью «стратагема пустого города», причем порой вместо слова «цзи» (стратагема) встречалось созвучное слово «цзи» (сообщение), попались мне на глаза за годы чтения китайских газет и журналов. Каково бы ни было содержание самих рисунков, они в любом случае говорили о популярности стратагемы 32 и стратагем вообще.

Там изображались то Чжугэ Лян с Сыма И в их оперных одеяниях, то совершенно иные сцены с иными героями. Но неизменно под прицел карикатуристов попадали неурядицы современного китайского общества. Порой высмеиваемые недостатки оказываются связаны с самой стратагемой 32, но иногда разыгранное Чжугэ Ляном представление — или некая его разновидность — выступает лишь средством для критики совершенно нестратагемных событий. Так, например, Сыма И обращается к Чжугэ Ляну, в одиночку прогуливающемуся перед городскими воротами: «Канцлер, не показываете ли вы тем самым, что у вас на самом деле никого в городе нет?» «Там, на крепостной стене, захотели сами сыграть главную роль, ну а мне досталась роль подметальщика», — отвечает со вздохом Чжугэ Лян (Освобождение [ «Цзефан жибао»]. Шанхай, 2.02.1980, с. 2). Карикатура явно высмеивает соперничество внутри китайских театральных трупп.

На другой карикатуре метущий улицу перед открытыми городскими воротами старик спрашивает своего изумленного напарника: «Где же Чжугэ Лян с его двумя ребятишками?» При этом он показывает на пустую крепостную стену, где резвятся лишь две птички. Тот отвечает: «Они дают где-то собственное представление». На стене видна вывеска: «Ансамбль песни и пляски такой-то». Этот шарж в пекинской Гуанмин жибао от 21.01.1990 нацелен на актеров, выступающих с собственными номерами без учета репертуара своего ансамбля и набивающих собственные карманы.

«Где же канцлер Чжугэ Лян?» — спрашивает на одной из карикатур [двухнедельного приложения к Жэньминь жибао] Сатира и юмор [ «Фэнцы юй юмо»] от 20.03.1998 г. Сыма И подметающих улицу перед городскими воротами двух людей, указывая на безлюдную крепостную стену. «Он в зарубежной поездке», — отвечают те. Здесь берется под прицел охота к путешествиям, удовлетворяемая некоторыми китайскими чиновниками не за собственный, а за казенный счет.

На другом рисунке в том же приложении от 20.02.1989 посильный сообщает сидящему на крепостной стене озадаченному Чжугэ Ляну: «Смею доложить, что Сыма И воспользовался общественным транспортом и застрял в пробке». Очевидно, что здесь издевка карикатуриста направлена на заторы и неразбериху на дорогах. «Я отправил мести улицу лишь двоих», — говорит Чжугэ Лян. А между тем перед открытыми городскими воротами столпилось 14 человек, из которых только четверо держат метлу, двое сидя дремлют, двое играют в облавные шашки, двое рядом глазеют, один читает газету, а еще двое подпирают стену. Карикатура в приложении [к Жэнъминъ жибао] Сатира и юмор от 20.01.1982 высмеивает раздутость штатов многих китайских учреждений.

И не только перегибы общего плана, но и стратагемные поползновения становятся предметом карикатур, сюжетом которых часто выступает стратагема 32. На одном рисунке из [выходящего два раза в месяц] пекинского журнала Китайская молодежь ([ «Чжунго циннянь»] № 4, 1982, с. 62) изображен облаченный в оперное одеяние Сыма И, осторожно приближающийся к прилавку. В витрине он видит восемь бутылок с изысканными винами. Однако рядом помещена вывеска с надписью: «Не продается: выставочные экземпляры». Прочитав это, Сыма И восклицает: «Наверняка здесь разыгрывается стратагема пустого города». Либо соблазнительные бутылки пусты, либо служащие магазина давным-давно распродали себе и своим знакомым все вино, что часто случалось в Китае, когда там еще господствовало плановое, порождающее дефицит хозяйство. Во всяком случае, бутылки служат простым украшением (см. стратагему 29). На другой карикатуре той поры с надписью выражения стратагемы 32 в магазине не видно ни одного покупателя. На прилавке и почти пустых полках лежит пара крохотных, явно несвежих фруктов. Продавщица с сожалением разводит руками, показывая пустые ладони. Однако расположенное сзади нее зеркало предательски выдает полные фруктов многочисленные пакеты под прилавком. Они приготовлены для друзей и знакомых самой продавщицы либо других служащих магазина, закупивших весь хороший товар и поэтому припрятанный (Сатира и юмор [ «Фэнцы юй юмо»]. Пекин, 5.02.1982, с. 4). Связь этих рисунков со стратагемой 32 состоит в действительной или показной пустоте прилавков. На первой карикатуре Сыма И досадует, что в магазине не продают никаких изысканных вин, иначе говоря, в этом отношении он оказывается пустым, и поэтому Сыма И он не прельщает. На второй карикатуре покупателям показывают, что в продаже ничего нет, отчего те и не заглядывают внутрь.

На одной появившейся в Жэнъминь жибао (27.09.1992, с. 8) карикатуре с надписью «Сообщение о пустом городе» человек в левом углу смотрит на семь идущих кряду городских ворот, которые сделаны из чуть ли не прозрачного материала. На первых воротах написано: «Крупная вещевая лотерея, главный приз 100 000 юаней». На последующих воротах величина приза соответственно падает. За последней дверью на земле лежит коробка с надписью: «Памятный приз: швейная игла». Единственное, что в лучшем случае получат участники лотереи, это швейная игла, а все другие призы оказываются пустым обещанием.

Взобравшись на огромную бочку с зерном, стоит крестьянин и держит в руках веер с надписью: «Передовой опыт». На груди у него висят еще несколько памятных значков, которыми его, очевидно, наградили. На самой бочке красуется надпись: «Самый богатый урожай». Перед бочкой толпятся люди. Один наводит свой фотоаппарат на образцового крестьянина, другой что-то записывает, третий в знак одобрения поднимает вверх большой палец, а одна женщина радостно протягивает руку. Читатели журнала Изобразительное искусство [Мэйшу] (Пекин, № 2, 1991), всмотревшись в бочку на карикатуре, видят, что крестьянин стоит не на груде зерна, а на скамейке. Сама же бочка, как можно судить по открывающемуся виду, пуста. Это подтверждает и мышь, прогрызшая сзади бочки дыру и жалующаяся другой мыши: «Вот так повезло, оказывается, тут пусто». Надпись, как ни странно, гласит: «Стратагема пустого города».

И последний пример из пекинской газеты Гуанмин жибао за 19.04.1997 г. На стене вывеска с величественной надписью: «Центр вселенной». Слева на рисунке изображен человек на цыпочках. Рядом стоит его портфель. С помощью подзорной трубы он хочет удостовериться, что скрывается за стеной: помимо облаков там нет ничего! Крайне испуганно взирает на все это сидящий на стене мужчина с зажатым под мышкой портфелем. Похоже, он надеялся с помощью обмана провернуть хорошее дельце. Теперь он видит, что чуткий противник раскусил его замысел, и хочет унести ноги подобру-поздорову. Рисунку предпослано стихотворение под названием «Иронические замечания относительно «стратагемы пустого города»:

Представление стратагемы пустого города снискало много похвал.

Но если хорошо поразмыслить,

Весьма сомнительна эта игра.

Большой знаток военного дела Сыма И

Не сумел избежать упрека в недальновидности.

Зачем ему нужно было бездумно убегать?

Ведь он мог бы послать соглядатаев

Или окружить город и наблюдать за дальнейшим развитием событий!

И тогда кислое лицо было бы у Чжугэ Ляна,

И было бы ему не до окрестных красот.

Сцена — небольшое общество.

А общество — большая сцена.

Право же, сколько «стратагем пустого города» здесь было разыграно!

Так неужто нельзя поостеречься от чрезмерной легковерности!