Сейчас уже трудно вспомнить, в какой момент своей жизни я осознала, что не такая, как мои сёстры… Может, в тот день, когда меня забыли забрать из детского сада? Или ещё раньше… когда я поняла, что в отличие от сестёр и даже брата, мои слёзы вызывают у взрослых не жалость и волнение, а раздражение и злость. Но даже научившись не плакать, я так и не смогла стать своей…

*

Мне пять лет. Сегодня мы с Сашками окончили первый класс. Александрина — лучшая ученица в классе. А я — худшая. Она — гордость, а я — позор класса! А ещё мой брат рассказал всем одноклассникам, что никакая я ему не сестра, просто родители удочерили меня из жалости. К кому?..

Вообще-то, я даже обрадовалась, что у меня в родственниках больше нет этого дурачка, а Алекс, овца, разревелась и стала пищать, что это неправда. Сашка обозвал её жирной и очкастой коровой и, конечно, получил от меня в нос. И тоже разревелся. Какие же они оба рыжие и противные! И оба толстые.

По дороге из школы я за руку тащу за собой большую и неуклюжую Алекс и вспоминаю Сашкины слова: «Удочерили из жалости…» Наверное, родителям стало жалко моих других папу и маму и поэтому меня от них забрали. Интересно, а какие они, мои настоящие родители?

Сегодня я — позор семьи! Маме Насте стыдно, что её дочь двоечница, и она с упоением хлещет меня ремнём. А ревёт опять Алекс — ну что за дура?! А потом Сашка показал свой разбитый нос, и мама разозлилась ещё больше. Ремня я совсем не боюсь, но мама стала бить меня по щекам, и я её укусила.

Спас меня папа, а потом стал объяснять мне, что девочки не должны драться — это очень некрасиво. Он говорит тихо и спокойно, а я думаю, что должна научиться драться красиво… А ещё думаю о том, как бы сильнее разозлить маму, чтобы потом вот так сидеть рядом с папой и слушать. Всё равно что… Лишь бы он говорил со мной.

Наверное, я могла бы так просидеть до самой ночи, но в комнату забежала Степашка и… папа сразу забыл обо мне. В нашем доме почему-то все любят эту маленькую противную букашку, а папа называет её «мой цветочек»… А я мечтаю, чтобы её никогда не было!

В нашем дворе у самого забора растёт старая кривая яблоня. По наклонному стволу очень легко взобраться наверх — там моё любимое укрытие, и только дед Миша и Алекс об этом знают. Бабка Валя давно просит деда спилить мою яблоню, а он не спиливает. Сейчас мне очень надо туда, к дереву, но для этого придётся прошмыгнуть мимо бабки Вали. А её я боюсь намного больше, чем маму. Бабке уже точно известно про Сашкину раненую сопатку, поэтому выход у меня только один…

Я разбегаюсь, чтобы просвистеть мимо и не попасть бабке под тяжёлую руку… И у меня почти получилось… Бабка с разинутым ртом уже позади, но крепкий пинок всё же догоняет меня и сбивает с ног. И лететь бы мне кубарем с крыльца, если бы на верхней ступеньке мой полёт не задержал дед Миша. Как же вовремя он с рыбалки вернулся!

Дед поднял меня, осмотрел мои сбитые колени и потрепал по голове.

— Опять под ноги не смотришь, бандитка? Шуруй к сараю и жди меня, сейчас будем с тобой новую будку мастерить.

Я улыбаюсь во весь рот и совсем забываю о боли и о бабке… Бегу уже вприпрыжку…

Ой, а я ж на дедов улов не глянула! Возвращаюсь…

— С ума сошёл? — испуганно вскрикивает бабка.

— Ещё раз увижу — удавлю сучару! Я предупредил.

И весь остаток дня, и на следующий день я думаю, как бы спровоцировать бабку Валю, чтобы убийство, наконец, свершилось…

*

— Сумасшедший дом! — громко сокрушается Ричи, вытряхивая меня из вязких воспоминаний.

— Это точно, Ричард! — Алекс смеётся. — Стеш, ну чего ты нос повесила? Не думаю я плохо про нашу маму, это нечаянно вырвалось.

— Не нечаянно, — мягко возражает Стеф. — Я знаю, за что ты на маму злишься, потому что слышала, как вы ругались из-за денег на твою учёбу.

— Слышу звон, да не знаю, где он, — поддразнивает её Алекс.

А я вспоминаю, что она грозилась рассказать какую-то лютую историю, связанную с её поступлением, и уже собираюсь спросить, но… снова не судьба. Звонок в дверь удивительным образом заставляет нас троих сорваться с места и мчаться встречать гостей.

Что-то пошло не так. Это стало ясно, едва мама переступила порог.

— Урод! — выплескивает она с чувством.

Но никто из нас не успевает уточнить, кого именно имеет в виду мама, как из моей комнаты прилетает ответка:

— Шалава!

— Что? — опешила мама.

И наша добрая наивная Стешенька округляет глазёнки и торопливо лепечет:

— Мам, это п-просто так!.. Ричард ведь не знает, что это ты пришла…

Неделю спустя

Ну всё — осень окончательно распоясалась! Рыхлые серые тучи облепили всё небо, угрожающе низко нависая над городом, опутывая его прозрачными дождевыми нитями, обволакивая холодной сизой хмарью.

Хорошо, когда сидишь в тёплом салоне авто и смотришь из окна на всё это безобразие. Однако нам с моим верным «Зверем» в такую погодку приходится несладко. А ведь это только начало. Хотя… есть у меня одна безумная идейка… Сейчас бы ею с Алекс поделиться… Но вот прям сейчас — никак. Потому что в этот момент весь наш семейный оркестр скучковался на перроне под двумя зонтиками, чтобы проводить восвояси главную Скрипку — нашего папочку. Завтра утром он будет в Москве, а уже к вечеру в Германии. Папины свояси — это Кёльн. Там он продлит контракт ещё на год, а у нас с девчонками будет ещё год отсрочки.

Теперь даже с трудом верится, что всё обошлось. А ещё неделю назад, когда мама явилась со свидания с громким криком «Урод», а позднее пояснила, кто этот самый урод и почему, мы даже и не надеялись на удачу. Наш жутко занятый папа, пребывая в загранкомандировке, внезапно побросал свои важные дела и собрался спасать своих детей. Маме он так и заявил: «Суши, сука, сушки!» Ох, как же мама испугалась! Я даже удивилась — нашла же она в себе смелость умыкнуть несовершеннолетнюю дочь и протащить через границу с фальшивым разрешением от отца. Но как только нависла реальная угроза, мама неожиданно растерялась. Ну не думала же она в самом деле, что папа так легко отпустит свою любимицу! Я уж молчу про бабку Валю — та и до президента дойдёт.

Мамина паника стала понятнее, когда Алекс прояснила ситуацию…

Началось всё с её поступления. Пять вузов прошедшим летом гостеприимно распахнули для нашей умницы Александрины свои двери, но упёрлась она в тот единственный университет, где ей совсем немного не хватило для бюджетного места. И папа, естественно, отсыпал нужное количество монет — любой каприз, дочь, только учись! Если бы у папы спросили, готов ли он с помощью этой суммы вытащить маминого сердечного друга из трудной жизненной ситуации… Эм-м… Короче, мама его об этом не спросила и оказала финансовую поддержку тому, кто, по её мнению, в ней больше нуждался. Алекс ведь могла выбрать и другой вуз. Но Алекс психанула — да не доставайся же мой талант никому! И мамино крысятничество покрывать не стала. Вот ведь семейка у нас!

Да бог с ними, с деньгами — папа простил бы! Но мамин друг Герман засобирался вдруг на родину — в Москву. И любимую женщину, то есть маму, с собой позвал, потому что жить без неё не мог. А она не могла без него! Но и без Стеф мама не хотела. Зато Герман хотел и мог легко обходиться без нашей Стефании. И тогда родился у мамы гениальный план — пока она обустроится в Москве, Стеф немного переждёт у бабушки, заодно и познакомятся. А Бабаня взяла и померла! Пришлось соблазнять с собой Алекс — не бросишь ведь малолетнюю Стешку на малолетнюю Айку. А Герман-то звонит, зовёт, ждёт!.. Алекс соблазнилась неожиданно легко, а для восторженной малышки Стеф — вообще увлекательное приключение!

Ну и вот что получилось — какой-то дядя Герман, сам того не ведая, подарил мне семью. Правда, сам вдруг исчез с маминых радаров — и не звонит, и не пишет, и не зовёт! Октябрь уж близится, а Германа всё нет…