— Аль, а зачем тебе искать его руки? — продолжаю удерживать на лице невозмутимость. — Главное, что сейчас твой муж при тебе, и руки его там где надо.

— Ты считаешь, я должна его простить?

Сейчас совсем несложно читать между строк — всем своим организмом Алекс ждёт от меня утвердительного ответа, но…

Нет! Я так не считаю! Чёрт! Да почему я должна отвечать?!

— Аль, это твой муж и только тебе решать, прощать его или нет. Ты ведь знала, что он не колокольчик, но всё равно вышла за него замуж. Если ты не веришь ему…

— Он говорит, что ничего больше не было, — перебивает Алекс и смотрит на меня с надеждой.

Ха, ещё как было! Правда, недолго, потому как в то время, когда в лесу раздувался прибор дровосека, мимо проезжал один очень неугомонный риелтор…

— Айка, ты можешь поверить, что ничего не было?

Никак не могу!

— А при чём здесь я? — открещиваюсь от каверзного вопроса. — Главное, чтобы ты ему верила!

— Но ты ведь давно его знаешь, вы дружите…

Боги-и-и, за что мне это?

— И могу сказать, что он отличный друг! — быстро нашлась я, но Алекс, нервно заламывая пальцы, продолжает меня гипнотизировать. — Аль, да к нему всегда липли девки и, поверь, они не перестанут липнуть лишь потому, что у него появилась отметка в паспорте.

А ещё я прекрасно помню злободневную шутку Вадика, что прилипшую женщину непременно нужно отодрать. Кстати, надо как-нибудь пригласить его к себе в дом — соседская старуха та ещё прилипала, то-то она возрадуется.

— Что мне делать? — потерянно шепчет Алекс. Вот коза! — А ты бы простила своего мужа?

Уже легче…

— Я бы просто не стала заводить себе мужа. Ты в сто раз умней меня, и сама знаешь, как правильно поступить со своим Вадькой! Но прямо сейчас пытаешься переложить ответственность… А я не знаю, как правильно, и не стану за тебя решать! Ясно?

— А ты сама… хочешь, чтобы мы помирились?

— Я хочу, чтобы у вас обоих всё было хорошо, — говорю совершенно искренне. — И если для счастья вам нужно быть вместе, то… да — я хочу.

— Айка, — сестра улыбается, — ну какая же ты хитрая лиса!

— Кто бы говорил! — выдыхаю я. Ощущения, словно вагон с цементом разгрузила.

Зато теперь я, кажется, расшифровала взгляды Вадика — боялся, дурачок, что я всё расскажу сестре.

— Ай, извини меня, — Алекс протягивает руку и осторожно касается моего плеча.

— За что? — удивлённо спрашиваю.

— Ну… я сегодня сорвалась на тебя…

— Да?.. — озадаченно потираю висок, пытаясь припомнить подробности, а Алекс смеётся и притягивает меня в объятия. Терпимо… но я обошлась бы и без этого.

— Ты невозможная, Айка! — она целует меня в макушку. — Но ты — самая лучшая сестра!

Правда, что ли?.. Ой, чуть не забыла!..

— С днём рождения, Аль!..

Запах гари уже выветрился из квартиры или мы уже настолько принюхались… Зато вторая попытка Стешки забацать для нас завтрак пахнет просто божественно!

Наконец-то приняв душ, я начинаю ощущать себя человеком. Поправочка — очень голодным человеком! Поэтому я следую за ароматом еды. А едва вхожу в кухню, встречаю насмешливый взгляд карих глаз. Рябинин в черном прикиде подпирает белый подоконник, и я неожиданно отмечаю про себя, как же идёт ему эта стильная небрежность и насколько проста для его статусной персоны наша крошечная кухонька… И как же нервирует меня его прищуренный взгляд!

Хмурюсь и бегло себя осматриваю — вроде всё путем — халатик запахнут по самое горло. Правда, коротковат немного… Почему-то мне вдруг очень не хочется, чтобы Рябинин увидел мои тонкие ноги. Но он на меня уже и не смотрит, ведь прямо перед его носом за столом восседает мама в Стешкином халатике, из которого вываливается всё, чем она богата. Тут я ей точно не конкурент.

Вот чёрт! Что за бред лезет в голову? Это со мной точно от голода.

Только… как же мы все здесь разместимся?

Наша кухонька рассчитана максимум на одного мечущегося у плиты — как раз там сейчас колдует Стешка — и двоих трапезничающих. А нас-то шестеро! Раньше нам с Бабаней вполне хватало места, но теперь, да ещё с гостями, здесь явный перебор. И даже то, что столик выдвинули на середину кухни, нас не спасёт. И это только мой косяк — мне давно следовало приобрести раскладной стол, и сейчас бы разместились за ним в комнате.

Но, кажется, кроме меня, теснота никого не волнует. Рябинин переплёл руки на груди и с блуждающей улыбкой наблюдает за тем, как холодная и неприступная Алекс расставляет посуду. Хмурый и ободранный Вадик, привалившись к стене, тоже пасёт за супругой исподлобья. Мама, вся нежно-розовая и томная, закинув ногу на ногу, с упоением рассказывает самой себе, как утомительны без денег вечера.

— Ты могла бы разнообразить их работой, — между делом заметила Алекс.

— Ты хочешь сказать, что я не пыталась? — вспыхнула мама, одаривая старшую дочь негодующим взглядом. — Куда я только не обращалась!

— Куда, например? — поинтересовалась Алекс.

— Мы прямо сейчас будем это обсуждать?! — ноздри у мамы раздулись… и грудь почему-то тоже.

— Так ведь это ты жалуешься на бедность, — Алекс пожала плечами, сохраняя каменное выражение на прекрасном лице.

Рябинин-старший повеселел, а младший — ещё больше нахмурился.

— Я не жалуюсь, Шура, а просто рассказываю. И тебе ли не знать, как сложно для певицы найти достойную работу. Зато вон бездарные все при деле — голоса нет, а поют ведь и зарабатывают!

— Да, хорошим певицам сейчас ох как непросто, — попытался разрядить атмосферу Пал Ильич, мгновенно став серьёзным.

Я закусила губу, Алекс отвернулась, подрагивая плечами, но мама неожиданно оценила участие Рябинина:

— Павлуш, хорошо, хоть ты это понимаешь, — она протянула к нему руку и погладила по бедру.

Бедная Стешка залилась краской и, быстро отвернувшись, загромыхала чайником. А мама продолжила своё чародейство:

— Пашенька, может быть, ты мне поможешь… по-родственному, а? У тебя ведь связи…

И контакт сработал! Рябинин невозмутимо взглянул на ладошку родственницы, блуждающую в опасной зоне, и сразу вспомнил о вакансии:

— Думаю, в моей компании найдётся местечко… Можно даже совмещать с негромким пением.

— Серьёзно? И что за должность?

Даже не видя маминого лица, в её голосе я услышала тоску — ей грозит работа. Небось, уже язык готова себе отгрызть за опрометчивую просьбу. Я напряглась в ожидании ответа, и не зря:

— Менеджер по клинингу, — безжалостно припечатал дядя Паша.

— Менеджер? — удивилась мама. — И где же я буду петь?

И пока язвительная Алекс не брякнула, что вместо микрофона мама сможет использовать швабру, я поторопилась вмешаться:

— Ну, хватит о работе. Стеш, чем у тебя там так вкусно пахнет? — я вытянула шею, потому что стол обойти — никак.

— А это у меня многослойный омлет, и ещё сейчас запеканочка будет готова! — объявила она с гордостью и мама с радостью переключилась с работы на дочь:

— Моя умничка! — с умилением похвалила она, и в этом я с ней полностью согласна.

— Эх, жаль, у меня нет второго сына, — сокрушается дядя Паша, ласково поглядывая на зардевшуюся Стешку. — Такие девчонки у тебя замечательные, Настя!

— Вообще-то, у нас ещё Айка есть, Павел Ильич, — ехидненько напомнила Алекс. — Или для неё Вам жалко сыночка?

— Скорее, наоборот, — ничуть не растерялся Рябинин, — такая драгоценная жемчужина заслуживает особой огранки.

Трындец!

Рябинин смотрит на меня с улыбкой, которую мне хочется немедленно и грубо стереть с его хитрой, как у кошака, морды.

Совсем с ума сбрендил — на фига ты завёл эту песню?!

Мама явно того же мнения. Она громко и пренебрежительно фыркает и уже собирается что-то сказать, но осекается на полуслове под тяжёлым взглядом Алекс.