В колодец?.. Да я бы никогда!

Алекс поделилась со мной карманными деньгами, но этого только на шнурки от кроссовок хватало. И они со Стеф расколотили свои копилки. Ух, ничего себе — богатенькие у меня сестрички! Хватило и на штаны, и на кроссовки! А белую футболку мне Стешка притащила, размер-то у нас одинаковый, а мама разве помнит, сколько у младшей этих футболок.

Но о разорённых копилках мама быстро прознала — Сашка, конечно, растрепал! — и, несмотря на яростный протест девчонок, обозвала меня воровкой. Хорошо хоть новые шмотки не отняла. Но зато приказала вернуть всё до копейки. А я-то, как дурочка, взяла и призналась, сколько там было. Да где мне взять-то столько? «Укради, тебе не привыкать!» — дала ценный совет бабка Валя. Понятно, что этой злыдне лишь бы от меня избавиться — в тюрьму, похоже, спихнуть решила.

Мама оказалась добрее: «Заработай».

Где?!

«Да хоть на паперти», — подкинула она идею.

О, а что же я сама не додумалась?!

Стешка потом весь вечер за мной ходила и гундела о том, что мамочка на самом деле очень хорошая и добрая…

Ага-ага!

…Просто её, то есть мамочку, заколдовал злой колдун и поэтому она не видит, что я тоже очень хорошая.

Ох, ну что за дура! Восемь лет девчонке, а она до сих пор верит и в Деда Мороза, и вот — в каких-то злых колдунов-пердунов. Где же его взять теперь? Он ведь, наверное, в свою Японию улетел… Или в Корею… У бабки Вали на этот счёт было много предположений, но никто так и не знает, откуда того колдуна принесло в наши края с его недоброй волшебной палочкой.

«Мы должны помочь маме», — продолжала хныкать Стефания.

Помочь, говоришь?.. Молодец, малышка!

На следующий день я уехала подальше от дома и, облюбовав одну из самых людных станций метро, встала там у стеночки со своей табличкой, на которой ещё накануне аккуратно вывела чёрным маркером: «Пожалуйста, помогите моей мамочке!»

А там, в метро, было совсем нескучно. И очень даже интересно. Люди все такие… разные. Пассажиры, которые пробегали мимо, почти все серьёзные — задумчивые, хмурые, надутые или злые. Улыбающихся было очень мало. А ещё меньше тех, кто замечал меня с моей картонкой и баночкой из-под зелёного горошка. Я даже подумала — может, табличка маловата?

В первый день было немножко страшно. А уж когда ко мне милиционер подошёл, я чуть не описалась. Он сначала разговаривал с толстой тёткой, которая в киоске торговала, и они вдвоём всё на меня поглядывали. А потом этот милиционер прямиком ко мне и направился. Я уж думала — всё, хана мне! — бабка не успела упечь в тюрьму, так я сама нашла дорогу. Эх, не зря дед Миша говорил, что я бедовая. Вспомнив деда, я совсем приуныла. А мент подошёл, навис надо мной и пялится. Я уже подумывала дать дёру, когда он спросил:

— Зовут тебя как?

Ну, это несложно. Я честно поведала дяденьке как меня зовут, сколько лет, где живу и в какой школе учусь. И на его расспросы даже возмутилась, что никакой я не китайчонок и не тайчонок — я украинская девочка, здесь родилась и выросла.

— Да что-то не особо ты выросла, — рассмеялся милиционер и спросил недоверчиво: — А ты уверена, что тебе десять?

Хорошо, что я не сказала, что в шестом классе — точно не поверил бы. Но, глядя в мои честные глаза, он ласково потрепал меня по волосам.

— Ну, ладно, не обижайся, просто махонькая ты очень. А почему не в школе?

— Училка заболела, — соврала я, не моргнув глазом, и грустно добавила: — Умрёт, наверное. Дедушка у меня болел и умер. И бабка… бабушка тоже умерла… Царство ей небесное.

Я потупила взгляд, вспоминая, как ещё вчера «покойница» охаживала меня сапогами и тоскуя по деду Мише. Слёзы навернулись сами и пока они назад не закатились, я вытаращилась на дяденьку в форме.

— Вон оно что, — сочувственно сказал он и кивнул на табличку. — А с мамкой-то что? Она работает?

— Да куда ей! Трудно ей с нами, — я тяжело вздохнула. — Старший брат — совсем дурачок, а сестра ещё маленькая.

— М-м, так вас трое у матери? — присвистнул дядька.

— Четверо нас, ещё старшая сестра есть. Она у нас очень умная, только покушать сильно любит.

— А-а, ну так это… мозг-то питать надо. А чего ж мать тебя, такую малышку, на промысел отправила? Она что, не понимает, что это опасно и противозаконно?

— Вы что, дяденька, она ведь не знает ничего, а то ни за что бы не разрешила! — я сложила ладони в молитвенном жесте. — А мне очень-очень нужны деньги… на портфель и учебники…

— А отец-то ваш где? — осторожно поинтересовался милиционер. — Не живёт с вами?

— В командировке он, — я опять тяжело вздохнула. Быстрей бы уж приехал.

— Небось, уж давно улетел? — на добром лице дяденьки отразились понимание и сожаление, и я не стала возражать.

— Давно, — опустила глаза и на всякий случай шмыгнула носом.

А дальше пошло как по маслу. Мы познакомились, и я дала слово дяде Толе, что как только соберу нужную сумму, больше никогда таким делом заниматься не стану.

«В крайнем случае, лучше дурачка своего посадите», — посоветовал добрый дядя Толя. На том и порешили. А ещё он мне мужичка показал у самого выхода из метро и порекомендовал держаться поближе к нему.

Зачем это, интересно?

Мужичок выглядел небольшим, заросшим и худощавым — на защитника точно не тянул. Может, дело в здоровенной рыжей дворняге, лежащей у его ног? Но спорить я не стала и сделала как велено — наверняка милиционер плохого не посоветует.

Попрошайка этот, кстати, даже не взглянул в мою сторону. Зато его псина очень заинтересовалась — подошла, обнюхала мои руки и карманы, но, не найдя ничего съедобного, вернулась к хозяину. Или кто он там ей?..

Дядя Толя ко мне больше не подходил — наверное, чтобы не отпугивать от меня добрых прохожих. Зато подошёл к мужику с собакой и что-то ему сказал, кивнув на меня. Но собачкин дядька даже ухом не повёл.

Ну и ладно, не очень-то я в тебе и нуждаюсь! Тоже мне, охранник — кулёк костей и кружка крови.

Я подмигнула псу и сосредоточилась на прохожих. Надо, наверное, мордаху пожалостливее состроить, жаль, дома не отрепетировала. Но, похоже, у меня получилось — в баночке весело зазвенели монетки и даже несколько бумажек прилетело. А тётка из киоска, что натравила на меня дядю Толю, угостила меня горячей сосиской в тесте и шоколадным батончиком. От аромата сосиски желудок громко завыл, но не успела я откусить угощение, как в живот мне ткнулась собачья морда.

Ну, здрасьте!

— Как тебя зовут-то, рыжий? — поинтересовалась у попрошайки, но пёс не ответил, продолжая гипнотизировать мою сосиску. Пришлось делиться.

Домой в тот день я уезжала довольной. Нужной суммы, конечно, не набрала, но если так пойдёт, то дня за три управлюсь. Перед тем как спуститься в метро, я оглянулась на своего равнодушного коллегу и, приблизившись, опустила в его замызганную бейсболку монетку. Подумала и ещё две положила. Отреагировал только пёс — привстал, ткнулся мне в живот и лизнул руку.

— До свидания, — сказала обоим, и пёс вежливо помахал хвостом.

К своему второму рабочему дню я состряпала новую табличку, и красные жирные буквы были видны издали. Что ж я сразу не догадалась так сделать? Зато теперь у меня попёрло! Я уже мысленно подсчитывала примерную выручку и прикидывала, что ещё мне нужно купить. Или отложить оставшиеся деньги? Но Стешке я обязательно куплю какой-нибудь подарочек и спрячу до дня рождения. Стефания, конечно, не знала о моей работе — мала ещё, чтобы посвящать её в такие серьёзные дела. Зато Алекс жутко психовала — достала читать мне нотации. Ну я и послала её в жопу, а она со мной перестала разговаривать. Испугала! Да и когда мне с ней разговаривать-то? У меня работа!..

До моих прогулов в школе никому, кроме Алекс, дела не было. Но, честно говоря, я тоже немножко переживала. Учиться я стала намного лучше, но похвастаться, что учеба давалась мне легко, не могла. Поэтому запускать никак нельзя. Мне же обязательно надо быть умной, чтобы, когда вырасту, я могла бы зарабатывать много денег. Очень много! Куплю себе квартиру в центре и крутую машину. И однажды увижу на остановке бабку Валю, приторможу, посигналю ей и… поеду дальше, а она так и останется там стоять с разинутым ртом.