— Кирюш, не теряй голову, пожалуйста.

Запоздалый совет звучит жалобно и мгновенно выбешивает. Мне хочется отшутиться чем-то в духе «Ты всё равно не в моём вкусе», но это будет злая шутка, а Сашка этого точно не заслужила. Поэтому, молча кивнув, я отправляюсь медитировать.

Две недели… У меня есть только две недели!.. Либо я приручу мою маленькую бестию, либо она меня уничтожит.

Айка

«Как же я люблю тебя, Айка!.. Никуда тебя не отпущу! Никогда! Моя Айка…»

Этот жаркий шепот пугает меня, обволакивает и затягивает, словно в воронку разрушительного смерча.

«Никуда тебя не отпущу!»

Мне кажется, я до сих пор его слышу. «Никогда»… Но, когда открываю глаза, звуки растворяются в дневном свете… и исчезают. Слышу, как в спальню тихо входит Кирилл. Разве он не на работе? Я точно знаю, что это он. Чувствую его запах… Слышу его дыхание… Ощущаю его взгляд…. Но снова закрываю глаза и притворяюсь спящей.

Как тихо… Я знаю, что он смотрит на меня, и сейчас благодарна моей привычке спать на животе. Слышу тихий шорох совсем рядом, затем Кир осторожно присаживается на мою постель и целует мою спину, оставляя болезненные ожоги на коже. Они заживут очень нескоро — это я тоже знаю. Я слышу, как он покидает спальню, как закрывает входную дверь… Но продолжаю лежать, уткнувшись лицом в мокрую подушку.

***

— Айка, ты что… ты с ума сошла?! — лохматая Алекс таращит на меня ошалевшие, ещё не проснувшиеся глаза.

— Новый год — это семейный праздник, — поясняю, быстро закидывая её шмотки в дорожную сумку. — И я не собираюсь встречать его под пальмами.

— Но у нас ещё две недели… — пытается возразить она.

— У нас ровно столько, сколько мы сами решим.

— Мы?! — взвизгивает сестра. — Это ты всё решила! Я никуда не полечу!

— Счастливо оставаться! — я швыряю в неё дорожной сумкой и направляюсь к выходу.

— Стой, дура бешеная! — Алекс мчится за мной следом и преграждает путь. — Ты не можешь так!

— Почему это?

— Мы обещали Кириллу две недели! Так нельзя!

— Это ты обещала, — тычу пальцем ей в грудь. — Так что, остаёшься?

— Знаешь, кто ты?.. Ты!.. Мелкая безжалостная стерва! — она визжит так, что у меня едва уши не заложило.

— А ты думаешь, ему нужна моя жалость? Тогда зачем мне такой мужчина? — обойдя Алекс, я направляюсь в свою комнату за вещами.

— Да у тебя кирпич вместо сердца!

Жаль, что это не так.

— Это предательство! — прилетает мне в спину, заставляя сбиться с шага. Я сжимаю кулаки, но не оглядываюсь.

Это его освобождение! И моё спасение!

— Предательница! — контрольный выстрел мне вдогонку.

Резко разворачиваюсь и делаю шаг навстречу Алекс.

— Я?..

Она отпрыгивает и выставляет вперёд руки, будто защищаясь.

Предательство — это когда самые близкие люди уничтожают всё, что тебе дорого. Кто-то из великих сказал, что предать — это как руки сломать… Простить ещё можно, а обнять не получается. Раньше я думала, что это обо мне… Но теперь понимаю — нет — я не всё готова простить.

— Кир тебя любит! — Алекс, о которой я почти забыла, всхлипывает и начинает реветь, чем раздражает меня ещё больше.

— Вадик тебя тоже любит, — напоминаю я. — Тогда почему вы не вместе?

— Ну ты сравнила хер с пальцем! Этот козёл меня предал! — возмущается сестра, шмыгая носом.

— Похоже, это у нас семейное, — парирую я.

— Потому что ты из семьи придурков!

— Это точно.

— Я сама сейчас позвоню Киру! — она бегом бросается за телефоном.

Я хватаю с комода массивную массажную щётку и, запустив вдогонку сестре, попадаю точно по сытой заднице. Алекс, взвизгнув, подпрыгивает и разворачивается. На башке взрыв, в глазах огонь…

— Охренела?!

— Просто хочу напомнить: прежде чем что-то сделать, хорошо подумай, — говорю совсем тихо, и тон Алекс тоже понижается:

— Сама-то хорошо подумала? Кир такого не заслужил.

— Считай, что это превентивные меры, — пожимаю плечами под яростным взглядом сестры.

— Ну ты и сука, — шипит она. — Ты ведь не любишь его, да?

На это мне нечего ответить.

— Ты хоть знаешь, что за камешек украшает твой спичечный пальчик? Да он дороже твоего крутого танка! Я не удивлюсь, если Кир на эту цацку год впахивал!

Я опускаю глаза и разглядываю маленький камень. Что в нём особенного? Но если он такой дорогой… Я снимаю с пальца колечко, а Алекс превращается в ведьму.

— Ты что делаешь, дура?! Ты совсем не соображаешь, да? Не смей, идиотка чокнутая! Это же… Это… Да ты просто уничтожишь его! Это же его признание! Это как крик! Господи, ну почему он не влюбился в меня?! Дура, надень кольцо немедленно! — Алекс подлетает ко мне и, выхватив кольцо, начинает накручивать его на мой палец, продолжая оскорблять меня и отстукивать зубами нервную дробь.

Я позволяю ей вернуть кольцо, но на самом деле не понимаю, как правильно.

— Ну почему ты такая?.. Да ты вообще никого не любишь! И не любила никого, кроме своей вороны!

— Ворона, — исправляю её. — Ты права, Алекс. Так, может, не станешь себя растрачивать рядом со мной?

Алекс сжала мою руку и подняла на меня глаза, из которых снова полились слёзы.

— Прости, — прошептала она дрожащими губами.

По пути в аэропорт Алекс скулит, как побитая собака.

— Как можно быть такой бессердечной?! — причитает она. — Нельзя!.. Нельзя расставаться, когда такая любовь! Так не бывает!

— Бывает… Это всё равно как уйти со сцены на пике славы.

— Ты дура, что ли? Ради чего?

— Всегда ради чего-то большего…

В аэропорту Алекс ревёт в голос, не обращая внимания на окружающих, и прижимает к груди телефон, на который уже в сотый раз звонит Кирилл.

Кажется, сегодня нам всем нужна анестезия в голову.

Кирилл

Я не понимаю, что происходит… Но совершенно точно — что-то не так. Что?

Ветер нещадно треплет верёвку, и я телепаюсь над городом, как бесславный, никому не нужный флаг. Зря я сегодня вышел на работу. Но сейчас я не могу себе позволить отказываться от халтуры. И ещё долго не смогу. Какая-то постоянно ускользающая мысль не даёт мне покоя…

Айка… Конечно, всё дело в ней. Слишком сильные чувства трудно сдерживать, а у меня явный перебор. Не знал, что так бывает. Но Айку нельзя спугнуть. Кажется, прошедшей ночью я и так чересчур увлёкся и перестал себя контролировать. Нельзя так.

Знаю, что Айка, как и я, не любит трепаться по телефону, но сейчас я должен хотя бы услышать её голос.

Абонент недоступен. Казалось бы, обычное дело… Только не со мной и не сейчас. Но когда Алекс не отвечает на мой вызов, ранее неясная тревога начинает формироваться в устрашающий торнадо. Боюсь, я начинаю понимать, что именно происходит. Очень боюсь.

Нет! Только не… Нет, умоляю — нет!

Я совершенно не помню, как спускаюсь на землю… оказываюсь в машине… сколько времени добираюсь до дома…

Зря я сюда приехал! Здесь для меня даже глотка кислорода не осталось…

Я догадываюсь, где искать мою пропажу! И лучше бы мне ошибаться!

После эйфории всегда наступает ломка, но это слишком невыносимо больно! Такую любовь следует заменять расстрелом.

Это в наказание мне, уроду! За то, что удерживал мёртвые отношения, теперь я расплачиваюсь живыми.

Айка, чёрт! Я всю жизнь тебя ждал! Не надо, девочка… Прошу…

Я молю небо, покрытое свинцовыми тучами… чёрную дорогу… бурые земли саванны…

Останься, Айка! Умоляю!

Дорога расплывается перед глазами, сливается с небом и пустынной саванной в единое мутное тёмное пятно. Я вжимаю газ в пол… Я должен успеть.

В огромном многолюдном здании аэропорта Айку я нахожу сразу. И понимаю, что не успел… И отчаянно не хочу в это верить. Между нами зона контроля, снующие туда-сюда люди, режущие слух посторонние звуки… Но всё исчезает, когда я вижу её глаза…