— Рюджин считает, что настало время Узумаки выйти из затворничества. Скоро от Деревни начнут поступать заказы, которые будут требовать вашего участия. Мир опять на пороге войны. Нужно научить кланы кооперации друг с другом. Все кланы Отогакуре, включая Узумаки и Кагуя, — Отохиме вновь обратила лицо к Акичи и Котоширо. — Рюджин пришел в этот мир, и у него большие планы на него. Эти планы не обойдутся без Узумаки. Пора вам вспомнить, что вы шиноби, а не строители.

Иллюстрации к Глава 2. Узумаки в Отогакуре

Узумаки Акичи https://sun9-57.userapi.com/c857236/v857236897/1af144/dnM4xvcAMmA.jpg

Узумаки Котоширо https://sun9-53.userapi.com/c857236/v857236897/1af13b/eeOeVskvf3s.jpg

Узумаки Тахири https://sun9-33.userapi.com/c857216/v857216861/1b3acf/9dBaA5eEtnI.jpg

24 июня 45 года от начала Эпохи Какурезато

Встряхнув верхнее кимоно над ванной, Кизаши скептически осмотрел этот элемент своей одежды. Кажется, на темно-зеленой шелковой ткани не осталось больше никаких пятен, помимо положенного белого круга на спине — камона клана Харуно. Искусство ирьенина и хороший контроль чакры помогает не только людей лечить, но и избавляться от физиологических жидкостей на одежде.

— Хотя под водой ткань почистить стоит, хотя бы чтоб совесть очистить, — кивнув сам себе, Кизаши приступил к делу.

Дом Микото был подключен к центральному водоснабжению Конохи и к тому же имел резервуар для сбора воды на крыше. Так что в ванной комнате имелись все сантехнические удобства, и из крана даже текла горячая вода, нагретая жарким летним солнцем в баке.

Промочив кимоно под напором воды, Харуно быстро вытянул влагу из ткани с помощью Суйтона. Еще раз проверил одежду, уже на себе и покрутившись перед зеркалом. Следов срыгнутого младенцем молока больше не наблюдалось. Придя к этому утешительному выводу, Кизаши уверенно кивнул своему отражению и направился обратно в гостиную, где его уже ждала сама хозяйка дома и ее подруга детства, Хьюга Нами.

Обе девушки склонились над манежем для детей, изготовленным из натянутой на сплетенный из ивы каркас мелкой сетки.

— Вот каков ирьенина удел, — расстроенно и нарочито громко пробубнил Кизаши, возмущенный отсутствием внимания к своему возвращению. — Ребенка осмотрел и оказался не у дел.

— Тише ты! — сердито зашипела на него Нами и радостно добавила: — Они уснули!

— Ну так правильно, — удивился той радости, с которой Хьюга сообщила о сне детей, Кизаши. — Если поели, то что еще остается делать?

— Но они такие милашки! — шепотом воскликнула Нами, развернувшись к Харуно лицом. — Ты сам посмотри!

— И когда дети спят, в доме тишина, — холодно добавила Микото, тоже обернувшись к своему бывшему напарнику по команде. — И если Итачи проснется, то укладывать спать его будешь ты!

— Твои слова прозвучали так, словно это была угроза, — почесав в затылке, неуверенно сказал Кизаши.

На всякий случай он все же предпочел тоже перейти на шепот.

— Пойдем на кухню, — предложила Микото, убедившись, что Харуно внял ее предупреждению. — Расскажешь все.

Кухня в доме Микото была отделена от гостиной лишь барной стойкой, так что Кизаши не видел особого смысла в смене дислокации для разговора. Все равно манеж с детьми будет в нескольких метрах, и младенцы могут услышать голоса. Но перечить хозяйке дома Харуно благоразумно не стал. Только сразу предупредил:

— Никакого чая, я какигори чаю.

— А больше ничего ты не чаешь? — нехорошо прищурившись, посмотрела на Кизаши Микото.

— Дынный сироп, — охотно высказался Харуно. — Можно клубничный, но какигори я больше люблю с дынным сиропом.

Естественно ни дынного, ни даже клубничного сиропа у Микото в доме не водилось, но в достатке было сладкой бобовой пасты. Так что примерно через пять минут хозяйка дома и ее гости расселись вокруг стола на кухне. Учиха и Хьюга пили чай, а Кизаши уныло ковырялся в строганом льду, сдобренном нелюбимым им десертом. Впрочем, в такую жару и такой какигори хорош. Тем более у Микото в доме, несмотря на раскрытые окна, даже сквозняка нет, чтоб охладиться.

— Рассказывай, — требовательно напомнила Учиха.

— Да что рассказывать? Все с твоим чадом хорошо. Хотя Итачи, конечно, акселерат, но для шиноби это нормально.

— Акселерат? Это что такое? — удивилась Нами.

— Слишком развит для своего возраста, — пояснил Харуно. — Вот твоей Хибакари уже около двух месяцев, а Итачи нет даже одного, но выглядят они, как будто родились в один день. Вообще, многое, начиная от слюнных желез и венозного протока, заканчивая эмоциональным спектром, у сына Микото развито больше, чем должно бы быть. Но главное — это глаза. Он уже отлично видит, умеет сосредотачивать внимание, и его глазные мышцы активно работают.

— Он Учиха, — словно это все объясняло, веско сказала молодая мать.

— Ага, ага. Ну, по весу он все же явно уступает Хибакари, иначе я б решил, что ты, Микото, родила еще в апреле. Но в целом малыш здоров. А срыгивания и колики — это от заглатывания воздуха. Ты правильно его держишь при кормлении и не перекармливаешь, просто он слишком возбудимый. Сейчас, когда у него стало вырабатываться больше слюны, станет лучше. Но я б тебе все же посоветовал как-нибудь успокаивать его.

— Как? — в короткий вопросе оказалось вложено столько эмоций, в основном безнадежности и безысходности, сколько Кизаши не видел у Микото уже несколько месяцев.

— Ну, ты с ребенком воркуешь, это хорошо, но для его спокойствия мало, — наставительно произнес Кизаши, покручивая ложкой в воздухе. — Ты же сама сказала, что он Учиха. Зрение у него более чем отличное. Ему нужен визуальный контакт и отклик. В моей памяти еще смутно витают образы времен нашего обучения в Академии. Кажется, ты тогда чаще улыбалась и не носила на лице эту твою безэмоциональную маску. Улыбайся, гримасничай, играй с ребенком — это его успокоит. И не забывай про массаж после купания. Иногда это все же лечение, а не развлечение. Еще можешь играть на своем пылесборнике. Тихая музыка поможет заставить его напрячь свои мозги и отвлечься от раздражителей.

— Играть на кото, да? — подперев подбородок ладонью, Микото посмотрела в угол гостиной, где стоял прислоненный к стене музыкальный инструмент. — Ты не знаешь, где бы мне научиться играть на нем?

— Так ты не умеешь? А зачем тогда держишь? — удивился Кизаши.

— Это… — Микото помедлила с ответом, обдумывая слова. — Этот кото я нашла в доме сенсея.

— А… Ха-ха! Понятно. Ну, тогда пусть лежит, где лежит, наверное. Струны не трава, да и ты не коза. Зачем их щипать, если душа к этому не лежит, — неловко рассмеявшись, брякнул Кизаши, мучительно соображая, как бы перевести разговор в другое русло.

— Пусть сама разбирается, коза она или нет, — сердито буркнула молчавшая до сих пор и внимательно слушающая разговор Нами. — Ты скажи лучше, как Хибакари?

— На первый взгляд она физически здорова, — с готовностью ответил Кизаши, радуясь возможности сменить тему. — Хотя есть некоторые аномалии в структуре костной и хрящевой ткани, но я бы не сказал, что это критично.

— Но она больна! — встревоженно подскочила на стуле Нами. — Ты же сам видел!

— Да, ее симптомы… Отсутствие реакции на уколы пальцев, судороги, светобоязнь, спазм век, гортани и стенок сосудов, — монотонно пробубнил Кизаши, навалившись локтями на стол и глядя в пустоту. — Явные проблемы с нервной и нервно-мышечной системами. Но повреждений никаких я не заметил. Гм… Причина, проблема в нейромедиаторах? Нет! Это я бы заметил. Проблема глубже. Наверно… Нарушение ионного обмена? Да. Да!

— Кизаши, — осторожно похлопала по плечу парня Микото, привлекая его внимание и возвращая к реальности. — Мы еще здесь, вообще-то.

— А? Да, да! — отмахнулся Харуно. — В общем, мы недавно изучали похожее состояние. У девочки наверняка нарушен электролитный состав плазмы крови. Нехватка кальция может иметь именно такие симптомы.