Через два часа взвод Хатаке все так же находился на моей территории. Судя по их передвижениям и нескольким еще задержавшимся в Стране Звука отрядам, состоящим из сенсоров, могу предположить, что они надеялись найти Кушину. А точнее, Кьюби. Биджу — тварь мощная, монстр чакры, и найти его гораздо проще, чем даже самого сильного шиноби. Джинчурики обнаружить сложнее, но если с его чакрой хорошо знакомы, то и дело упрощается.

Коноховцы успели побывать на седьмом полигоне и еще в нескольких местах, где я их совсем не планировал видеть. В общем, в поисках Девятихвостого они проявляли гораздо большую настойчивость, чем в изначальных попытках раскрыть Отогакуре. Это становилось опасным. Эдак они случайно и свою первоначальную миссию могут выполнить. Пришлось растолкать успевшего уснуть Котоширо и отправляться к Сакумо.

Естественно, переговоров с ним никаких вести я не стал, нет у него таких полномочий. Но показал ему все еще находящуюся в бессознательном состоянии Кушину и потребовал вернуть мне моего ребенка. Убедившись, что своего джинчурики шиноби Листа опознали и признали его настоящим, я поскорее убрался обратно, назначив перед этим место и время предполагаемого обмена пленными. После этого коноховцы постепенно из моей страны начали уходить.

На этом, можно сказать, эта бессонная ночь завершилась. И я ей в целом даже доволен. Если не брать в расчет всякие неожиданности вроде Кьюби, то все прошло удачно. Секретность соблюли, хотя, естественно, Коноха все равно узнала многое. Пусть не сейчас, но проанализировав все произошедшее, они все равно смогут сделать определенные выводы. Например, наверняка догадаются, что у меня есть масштабная техника зондирования. Но все равно никакой конкретики.

Может, это было и лишним. Слишком затратная вышла сегодняшняя операция и хлопотная. Может, я вообще выбрал неправильную стратегию, решив скрыть реальные силы Страны Звука, но сейчас уже поздно что-то менять. Будущее покажет, насколько верными были мои поступки. Но можно сказать с уверенностью, что эта ночь прошла не без пользы. И дело даже не в захваченном Кьюби, а в полноценных учениях армии. Второго такого шанса проверить в реальных условиях систему управления войсками могло и не предоставиться. Этот день позволит выявить недочеты в разведке, в связи, в оборудовании, которые были упущены во время учений и которые просто неизбежны во всем новом. Лучше исправить все сейчас, а не рвать волосы во время настоящей войны.

До переговоров и возможного обмена пленными у меня осталось еще несколько часов, которые были относительно свободны. Часть времени пришлось уделить управлению своим селением, после чего я планировал просто вздремнуть по примеру Котоширо и Малис. Ринха вообще свалилась с ног, кажется, сразу по прибытии в Отогакуре, я нашел ее спящей в одной из палат больницы, когда забирал Кушину. Сегодня многие вымотались, сейчас им требовался плотный завтрак и крепкий сон. Я же, наевшись чакры Кьюби и получив подпитку энергией от Чиноике, чувствовал себя неплохо, потому решил заняться более полезным делом.

Хотелось бы расспросить Акичи о странном поведении Хашихиме, но глава Узумаки была в том же состоянии, что и Малис. Добиться от нее ответов на вопросы сейчас сложно. Пришлось идти к тем, кто никогда не страдает от нехватки чакры, даже лишившись половины всего своего запаса.

Чтобы добраться до полигона Узумаки, мне понадобилась пара минут не особо быстрого бега. Он находился на окраине деревни, на одном из склонов гор, которые еще недавно были покрыты непролазными зарослями. Эта была небольшая площадка, огороженная по периметру несколькими барьерами. На востоке только-только показалось солнце, от реки внизу по склону поднималось облако тумана. В зыбких лучах рассвета, рассеянных мелкими водяными каплями, можно было рассмотреть дрожащие в воздухе границы кеккай ниндзюцу.

Сейчас здесь дежурила уже вторая смена Узумаки, которую возглавлял Инага.

— Рюджин-сама, — уважительно поклонился мне командир группы. — Дежурство без происшествий. Вероятно, зверь все еще под гендзюцу.

— Хорошо, — кивнул я в ответ, внимательно разглядывая деревянную кадку в центре полигона.

Ее окружили несколькими рядами фуиндзюцу на случай прорыва биджу, но пока и в самом деле никакой активности Кьюби не заметно. Обведя взглядом полигон, я заметил так же сидевшую на аккуратно расстеленной циновке Отохиме, охраняемую четырьмя Ибури — две девушки стояли позади моей аватары и еще пара мужчин витали в воздухе дымными шлейфами.

Отохиме не участвовала в захвате биджу, так как ее способности в разведке и быстром перемещении по корневым системам деревьев были необходимы штабу. Но сейчас, когда активная фаза вторжения Конохи завершилась, Мокутон мог пригодиться для сдерживания биджу.

Почувствовав на себе взгляд, Отохиме повернулась в мою сторону, словно могла что-то рассмотреть. Восходящее солнце на миг осветило яркую улыбку на губах девушки. Она протянула руку, одна из Ибури помогла ей встать. Через джуиндзюцу на Отохиме я чувствовал ее эмоции и мог читать ее мысли. Вообще, довольно странное чувство. Вроде, и не клон, не марионетка, живое существо со своей душой, но в какой-то мере часть меня. Примерно так же ощущалась Юко во время действия ее додзюцу, связывающего разумы.

— Господин, — подойдя и обозначив поклон, поприветствовала меня Отохиме, Ибури за ее спиной поклонились гораздо глубже.

— Инага, — обратился я к командиру запечатывающего отряда, когда Отохиме встала справа от меня. — Подготовьте барьер Цепей Чакры. Мы выпустим биджу.

Узумаки мгновение удивленно смотрел на меня, но быстро пришел в себя. Без лишних вопросов, он кивнул и приступил к делу. Его группа оперативно выстроилась кольцом вокруг кадки с Кьюби, чакра в их телах пришла в движение. Когда Инага сообщил о готовности, я вытянувшейся рукой сорвал печать с сосуда и открыл тяжелую деревянную крышку.

В кадке какое-то мгновение в тишине плескалась непроглядная тьма печати, прежде чем из нее вырвался ревущий поток чакры, быстро врезавшийся в преграду из взметнувшихся вверх цепей, создавших купол над нами. А в следующее мгновение из земли вырвались мощные стволы деревьев, оплетающие не успевшее даже оформиться тело Кьюби, прижимая его вниз.

Несколько секунд Девятихвостый пытался сопротивляться, но Мокутон и запечатывающие техники Узумаки сковали его, прижав к земле. Огромная морда находилась всего в метре от меня. И снова горящие ненавистью глаза прожигали меня насквозь. Похоже, от гендзюцу биджу уже избавился.

— Здравствуй, Курама, — усмехнувшись, произнес я, игнорируя чужую злость. — Мне кажется, теперь ты готов к диалогу.

24 сентября 45 года от начала Эпохи Какурезато

Я не эксперт в мимике животных, но, кажется, на морде Кьюби мелькнуло удивление, когда я обратился к нему по имени. Вряд ли многие интересовались истинным именем этого монстра, а если когда-то и знали его, то постарались забыть. Для человеческих обществ характерно табуировать имена опасных зверей. Одного только медведя в разных языках переименовывали несколько раз так, что одно табуированное имя сменялось другим, а первоначальное название и вовсе потерялось в веках. С Хвостатыми, похоже, произошло нечто подобное. Даже сам термин «биджу» часто заменяют на «демон» или «монстр из чакры».

Хотя теперь биджу рассматриваются уже не как сверхъестественная страшилка, а как вполне себе осязаемый бесконечный источник чакры, пусть и опасный. Но имена батарейкам в этом мире тоже не принято давать.

— Я смотрю, ты не привык, когда к тебе обращается по имени кто-то, помимо других биджу, — заметил я, глядя в глаза Кьюби. — Хотя имя-то у тебя неплохое, если не знать, как оно пишется. Девять лам, серьезно? В чем смысл? Признайся, Рикудо назвал тебя в честь какого-то своего знакомого, но решил соригинальничать при написании? Когда нужно придумать девять имен сразу, фантазия может породить самые неожиданные варианты.