Ответ последовал не сразу.

— Мне кажется… что мое тело… выглядит недостаточно зрело… для тебя, — через силу выдавила Мицуко. — Ты обещал мне… Обещал мне, что у меня будет дочь.

— О, да будет тебе дочка, как только сможешь произнести что-то подобное без запинок и с лицом попроще, — немного неловко рассмеялся я. — Я давно изменил свой геном и по крови не являюсь твоим близким родственником.

— Да при чем тут это?! Думаешь, мне так просто спокойно говорить о подобном?! Ками… Орочи, ты идиот, каких поискать! И никогда не был настоящей девочкой! Ты даже не умеешь понимать женщин. Как все эти девки вообще в тебя влюбляются, не пойму, — мгновенно вспылила Мицуко. — Я хочу дочь… Боже, самую нормальную дочь, которая не превратится в сына, который мне уже даже и не сын!

Оборвав себя и глубоко вздохнув, Мицуко расстроенно покачала головой. Поняв, что буря миновала, не успев начаться, я обнял девушку. В ответ она крепко сжала меня в объятьях.

— Не везет тебе в любви, Мицуко.

— Если еще раз испортишь такой романтичный момент, я тебе что-нибудь сломаю.

— Кстати, отличная идея, — вдруг вспомнил я важную вещь. — Давай-ка проведем совместную тренировку. С этой политикой, реформами и экономикой даже начинаю чувствовать, как чакра едва ли не улетучивается из кейракукей.

3 июля 45 года от начала Эпохи Какурезато

Жара. Распахнутые окна аудитории, кажется, стали источником техник Стихии Жара и выплескивали на меня раскаленный воздух с улицы. Хорошо, что они выходят на восток, и прямые солнечные лучи уже давно не попадают в класс. Зато под утро я чуть не спекся.

Когда там уже закончится этот бесполезный урок? Кто, вообще, додумался поставить теоретическое занятие на обеденное время? Да еще и историю! Это же политпросвет, а не история! Я ее и в главном теле никогда особо не слушал и старался по возможности не посещать.

— Это что за хмырь тут решил поспать на моих уроках? — прозвучал насмешливый голос над моим ухом.

— Я не сплю, Нода-сенсей, — монотонно пробубнил я в ответ, даже не попытавшись оторвать голову от парты. — Я слушаю. Очень внимательно слушаю.

Дерьмо. Изображать из себя ученика Академии было сложно. В том плане, что с жарой я почти ничего поделать не мог. Так как чакру я контролировать, вроде как, не должен уметь, значит, с помощью нее жизнь себе облегчить тоже не могу. Кроме того, в генотип этого тела не удалось включить мой родной кеккей генкай Широхеби но Чикара, который помимо прочего позволял контролировать метаболизм, поэтому даже физиологически адаптировать себя под неожиданно душное и жаркое лето я не мог.

Все в поту, голова ватная, шевелиться сил нет. И при всем при этом все кругом относятся, как к куску дерьма. Впервые я ощутил себя настоящей личинкой шиноби. Подобного чувства в детстве, проведенном от лица Орочимару, я не испытывал. Всякое бывало, конечно, и битым был, и за спиной гадости говорили, но хоть в лицо более или менее уважительно обращались. Хотя б не хмырем обзывали и уж тем более не тупорылой бестолочью.

— Слушаешь, да? Тогда ответь-ка на мой вопрос, бестолочь…

Ну, вот. Что и требовалось доказать. И ведь не с целью обидеть обзывает, просто это у него стандартное обращение к ученику. Добродушное, можно сказать. А я к нему еще и по фамилии в ответ. Надо, как все, по имени его звать. И без суффиксов, просто Дзюн. Опуститься до общего уровня, так сказать.

Вопросы Нода Дзюн мне позадавал, но подловить ни на чем не сумел. В общих чертах историю я знаю, и под взором сочувствующих, злорадных и удивленных взглядов одноклассников общими словами отбрехаться получилось. А потом как раз и урок закончился.

— О, наконец-то закончились занятия! — заложив руки за голову и вразвалочку вышагивая по коридору, радостно возопил Мизуки. — Дзюн-сенсей вообще совесть потерял. В такую погоду нас в классе держать! Лучше б полевые занятия на лесном полигоне. Там солнце не печет и ветерок.

Я проводил ленивым взглядом идущую впереди меня клику шпаны во главе с белобрысым парнем. Эта толпа шумных малолеток начала меня раздражать еще при первом знакомстве, но сегодня их предводитель озвучил очень дельную мысль. Аж удивительно. Наверное, пока они не пытаются втянуть меня в свои идиотские занятия, эти типчики не так уж плохи.

Хотя отсутствие манер все же не идет им в зачет.

Раньше я гением считался, мать у меня ирьенин хороший была, да и окружали меня либо клановые шиноби, либо отморозки Данзо, а это все погружает в совершенно иную культуру, в которой существует понятие о субординации и гранях дозволенного. А шпана, с которой сейчас приходится учиться, никого особо не уважает. И, что досадно, я сейчас не гениальный Орочимару, а прижитая бестолочь Охеми. Не то чтобы я какой-то брюзга и спесивец, но когда ко мне на «эй, ты, придурок», то становится немного обидно. Пусть и для местных это вполне нормальное обращение, они и с учителями на ты. А иногда и на «эй, ты». В местном языке все эти особенности хорошо выражены, со всем тщанием присущей азиатам многоуровневой вежливости.

— Охеми! — звонко прокричали у меня над ухом, попутно от души припечатав ладонью по плечу. — Пошли в баню!

А вот и моя новая мамочка объявилась.

— Какая еще баня в такую жару, Анко? — устало спросил я, оборачиваясь. — Я хочу домой и…

И я не успел договорить, потому что увидел саму Митараши. Девчонка сейчас, хоть и старше физиологического возраста Охеми, была с моим клоном одного роста. Поэтому мой взгляд сразу же зацепился за отекший правый глаз Анко, ссадину на правой же скуле и распухшую щеку. Еще ее волосы цвета тусклой фуксии стали еще более блеклыми из-за пыли. Да и вся одежда, и так поношенная, явно нуждалась в стирке и ремонте.

— Ладно, пойдем в баню, — со вздохом согласился я, решив, что купаться в горячем бассейне вовсе не обязательно, а освежиться, облившись холодной водой из шайки пару-тройку раз, мне тоже не помешает.

— Ура! — просияла девчонка. — Скорее домой за мылом!

И чего ей одной не сходить, интересно?

Я невольно поймал на себе веселые взгляды близняшек Узуки, которые весело зашушукались, наблюдая за моим с Анко общением. Наверняка мои одноклассницы сейчас поделились друг с другом шуткой в духе «тили-тили-тесто». В плане юмора местные детишки не слишком оригинальны. Вон, кажется, и Ирука со своим корешем Угаем ржут промеж собой. Вот идиоты. У Ируки до сих пор лицо обмотано бинтами после неудачного практикума в сюрикендзюцу, а все лыбится.

А вот и фиг с вами. Я гордо выпятил грудь и пошел наравне с Анко. Если так хочется, пусть завидуют. А придурку Дзюну, незнамо каким чудом ставшему учителем, я это еще припомню. Именно он первым обозвал нас с Митараши парочкой. Ну, живем мы вместе. Ну да, не родственники вообще ни разу. Ну, Анко таскает меня везде с собой. Что такого-то? У девочки потребность в семье, вообще-то, после смерти родителей. Только не мужа ей надо, а братишку или папку.

Вообще, когда я попал в детский дом Конохи, то думал, что задержусь в нем лет на пять, прежде чем смогу попасть в Академию. Обычно в нее сирот принимают после того, как те заработают хоть несколько тысяч рё на аренду общежития при школе шиноби. Да, приютские дети здесь работают на свое будущее в меру своих сил: помогают работникам детского дома и ирьенинам, убирают улицы, полигоны, ту же Академию и другие общественные учреждения. В общем, детский труд здесь широко распространен и вполне приветствуется. Однако Охеми удалось этой участи избежать.

Мне повезло встретить Анко, которая сама провела пару лет в приюте, прежде чем поступила в Академию. Тогда за счет доставшегося наследства от родителей Конохой для нее была арендована квартира и назначена повышенная стипендия до окончания школы. Правда, халупа была немногим лучше общежития, даже квартирка Наруто в каноне поболее выглядела — там хоть кровать было куда поставить.

Ну, не мне, конечно, жаловаться. Я, вообще, просто втерся Митараши в доверие, внушив ей идею, что со мной жить ей будет лучше. А чухнувшие работники приюта меня поддержали — им меньше ртов кормить. Так вот мы теперь с ней и делим квартирку в десять квадратных метров. Отличное жилье, учитывая нынешние расценки на жилплощадь в Конохе. Есть пол, где поспать, есть кухня в прихожей, и есть ванная, которая и отличает квартиру от комнаты в общежитии. Еще из плюсов отсутствие коммунальных платежей, наличие холодильника в квартире и прачечной на первом этаже, а также входящие в арендную плату услуги уборщиц, то есть все просто замечательно. Похоже, родители Анко были весьма состоятельны, раз она сейчас может позволить себе так шиковать.