Кстати, не будь еще жив Мадара, я бы даже забеспокоился, что сын Джирайи и Цунаде и есть тот парень из пророчества, который должен быть инкарнацией Асуры. Но, по-моему, пока жив хоть кто-то из прошлого поколения воплощений братьев, новое народиться не должно. Хотя я могу ошибаться, так что приглядывать за Наваки стоит.

— Что, рассматриваешь знакомые виды? — заметив, как я провожаю взглядом фасады зданий, спросил Джирайя. — Коноха не сильно изменилась, в нее всегда приятно вернуться.

Не сказал бы, что она не изменилась. Здания, конечно, те же, но теперь облеплены жилами проводов и трубопроводами, да и линии электропередач висели на столбах гроздьями, над магазинами часто видны электрические фонари и вывески с подсветкой. Раньше Коноха была чем-то вроде средневекового городка, пореже в ней всякая коммунальная инфраструктура встречалась, а сейчас прогресс придает ей новый колорит. Хотя к этому все и шло, еще во времена моей молодости прокладывались первые линии электропередач, с появлением дешевого материала для них процесс ускорился.

— Людей мало, — заметил я, не став делиться пришедшими в голову мыслями. — Слишком непривычно. Чувствуется напряжение.

— Ну, с этим уж ничего не поделаешь, война все-таки.

Естественно, не только война виновата в пустынных улицах Конохи. Деревню подготовили к возможным диверсиям с моей стороны. Несколько групп достаточно сильных шиноби, в том числе и те, которые встречали меня у ворот, продолжают следовать параллельно нам, их силуэты иногда мелькают меж крыш зданий. И я практически кожей чувствую, как меня пронизывают взгляды Хьюга. А мелькающие в воздухе жуки явно намекают о внимании Абураме к нашей процессии. Под таким плотным наблюдением даже мне сложно незаметно провернуть какую-нибудь пакость.

Хотя все-таки чувствуется, что Коноха участвует в большой войне: маловато по мою душу направили профессиональных ниндзя. С помощью додзюцу я успел заметить, что в операции Хирузен задействовал явно непрофильных специалистов. Иными словами, среди десятков наблюдающих за мной Хьюга более половины были женщинами, которые в клане белоглазых традиционно выбирают мирный путь и не имеют боевого опыта. И еще для контроля за мной были призваны шиноби, которые по тем или иным причинам вынуждены были отказаться от длительных миссий вдали от Конохи: ветераны, раненые. И матери-одиночки.

— Как-то непохож этот Орочимару на Белого Змея из описаний. И на Рюджина из россказней монахов, — ни к кому конкретно не обращаясь, произнес Минато, когда их группа заняла новую позицию на пути следования гостей.

— Он же учился и долгое время работал с твоим сенсеем, — тихо рассмеявшись, сказал Фугаку, не сводя горящих багрянцем глаз с группы людей на улице Конохи. — Пагубное влияние святого отшельника горы Мьебоку и великого сеннина Страны Жаб даже на великом и ужасном Рюджине сказывается.

— Он такой же, как и был раньше, — негромко заметила Кушина, так же наблюдая за фигурками людей внизу. — Я часто видела его в детстве, когда он гостил у бабули Мито. И с его дочерью была знакома.

— А потом он внезапно разнес полквартала, перебил кучу шиноби Анбу и бежал, прихватив меч Второго Хокаге, — пробормотал Фугаку. — А в его подвале нашли неприятную коллекцию.

— А еще все думали, что он убил свою приемную дочь, но теперь она появилась на западе, — упрямо сказала Кушина. — Не все, что рассказывали об инциденте с Орочимару, было правдой.

— Могу в это поверить, — неохотно согласился Учиха. — Тогда он убил Данзо. Клан Шимура после присоединения к Конохе оказался в тени, и немногие помнят, что они с Сарутоби когда-то были как Сенджу и Учиха. И они до сих пор имеют влияние на Коноху. Что бы ни было причиной убийства, но Орочимару стоило действовать осторожнее. От этого всем сейчас было бы спокойнее.

— Кое-какие опыты его были все-таки очень спорными, — поморщившись, заметил Минато. — Хотя результаты его работ помогали многим, не уверен, что и они не были получены такими же методами.

Кушина только молча поджала губы. Она могла бы много рассказать о произошедшем в тот день. Да просто о том, что сделал Орочимару для Конохи, и чем отличился Данзо. Теперь она знала многое о тех событиях и о том, что Белый Змей скрывал от глаз общественности не только темные опыты, но и исправлял ошибки всей Конохи. Он один, подобно первым Каге, построил собственную деревню! Объединил многие кланы Страны Звука, прекратив войны в стране. Именно он произвел вакцину, спасшую весь континент от эпидемии. Он помог ей договориться с Кьюби. Он спас Узумаки!

Все наветы на него не могут быть чистой правдой. Один раз она уже усомнилась в нем, и это едва не кончилось трагедией.

— Кстати, раз мы заговорили про методы. Я слышал, что Орочимару очень жестко обучал своих учеников, — непонятно к чему вспомнил Минато. — Джирайя-сенсей упоминал об этом.

— Мне тоже говорили об этом. Про Микото. Ее прогрессом мотивировали многих из моего поколения, — согласился Фугаку.

— А ты не знаешь, как она сейчас относится к своему учителю? — поинтересовался Минато. — Или ты, Кушина? Вы, кажется, с ней подружились.

— Не знаю, она на эту тему не любит разговаривать, — нахмурившись, ответила Узумаки. — А что?

— Да вон… — вместо ответа, Намикадзе указал пальцем на крышу одного из домов, стоящих вдоль улицы, по которой следовал Орочимару.

Это был небольшой магазинчик, в котором продавали мороженое. Кажется, именно в нем саму Кушину угощал Рюсей при первой их встрече. Но сейчас не это было важно. На крыше здания можно было увидеть гордо стоящую фигуру женщины.

Микото. После рождения сына она долгое время не брала заказы, но с ожесточением боев на границах страны была вынуждена заняться работой, на которую не хватало шиноби в тылу. И ее привлекли для охраны Конохи на время визита Орочимару.

— Кьюби, — мысленно позвала запертого в ней зверя Кушина.

После того, как с ним удалось начать договариваться, биджу перестал докучать джинчурики. Он спокойно делился своей чакрой, и вообще стал менее активным, словно впадая в дрему. Это было очень удобно в обычной жизни, но в экстренных ситуациях иногда его было не дозваться. И не получить полноценно его возможность ощущать негативные эмоции.

— Кьюби! — уже более взволнованно позвала биджу Кушина, когда Орочимару остановился посередь улицы.

Кажется, глаза учителя и ученицы пересеклись. От внезапно повисшего в воздухе напряжения волосы на затылке Кушины зашевелились. В третий раз звать Кьюби Узумаки не стала, просто сорвавшись с места, используя Шуншин.

Кушина успела появиться возле Микото и дотронуться до ее плеча в попытке отвлечь внимание Учиха на себя, но было поздно. Вспыхнувшие багрянцем глаза Микото прочертило черное кольцо бешено закрутившихся томое, встречая взгляд горящих алым светом глаз Орочимару. Неощутимый физически удар помутил сознание и заставил Узумаки отшатнуться.

Прежде, чем сознание поглотило алое зарево взметнувшихся из бескрайних пепельных полей огненных смерчей, я успел заметить, как возле Микото появилась Кушина. Очень надеюсь, что ее мое ответное гендзюцу не задело, так как не имея шарингана, от его воздействия можно получить вредное воздействие на сознание. Однако долго размышлять на эту тему я не смог.

Сотканные из пламени смерчи с низким гулом взвились передо мной, опаляя жаром пепельные поля, которые незаметно превращались в алый океан под моими ногами. Над моей головой черные тучи перемешивались с огненными небесами, оглашая пространство раскатами грома и сыпя росчерками багряных молний. Я оказался в предельно негостеприимном месте, в котором сплеталось две иллюзии: шарингана Микото и моего кецурьюгана. Не будь у меня додзюцу, я бы сейчас пекся в одном из этих огненных смерчей. Не будь додзюцу у Микото, ее бы сдавили тонны воды и терзали молнии. Имея додзюцу, мы могли сбежать из иллюзий друг друга, но мы стояли друг напротив друга, на границе, где черные тучи сжигались пламенными небесами, а темный пепел тонул в алом приливе.