С кряхтением отбросив в сторону обломки камней, Цунаде метнула полный злобы взгляд на противника.

— Ты как? — переместившись к жене, спросил Джирайя.

— К-ха! Паршиво, Джи, — кашляя, Цунаде пыталась избавиться от сгустков крови, оставшихся в легких после восстановления тела. — Проклятье! Да кто он такой, чтоб его?!

Ооцуцуки это, Цунаде. Твой родственник, в какой-то мере. Сильный и проблемный родственник. На первый взгляд, после нашей атаки у Джигена не было никаких травм. При внимательном осмотре можно заметить небольшие повреждения каналов чакры и царапины на коже. Царапины… Всего лишь царапины. Чувствую свою ущербность.

Он просто не нормален. Поглощает ниндзюцу и гендзюцу, в том числе созданные с применением сендзюцу-чакры. Может устранять не несущие чакру угрозы, как это было с камнями, которые метала Цунаде, и техниками тайдзюцу, применяемыми мною при первой нашей встрече. По всей видимости, он их каким-то образом уменьшает. Так же, как и себя, из-за чего он становится практически не уловим. Чудовищно силен и быстр. Имеет Бьякуган. Просто успешно атаковать его — уже непростая задача, но, кроме этого, атаки наносят до смешного мало урона. Из чего сделано его тело? Даже Кагую можно было ранить. Неужели мы настолько плохи?

Хотя у этого Ооцуцуки есть уязвимости. Похоже, он имеет небольшую практику боевых искусств, привык полагаться на свои способности. Несмотря на наличие Бьякугана, не показал ничего похожего на Джукен. И ниндзюцу не замечены. Скудный арсенал. Он не способен уменьшить живых существ. Кусанаги также не поддается его технике. Судя по движению чакры, техника уменьшения и призыва этих его каменных блоков основана на додзюцу. И это не Бьякуган. Можно попробовать ограничить его поле зрения техникой Киригакуре. Но Цунаде и Джирайя не учились работать в условиях нулевой видимости. Использовать гендзюцу Кокуангьё? Будет поглощено. Уверен, что не смогу поддерживать в таких условиях технику долго.

И самое паршивое, что Ооцуцуки еще не начал драться всерьез.

Так дело не пойдет. Противник абсурдно силен. Нужно прибегнуть к крайним мерам.

— Тагицухиме забирай Цунаде, Тагорихиме — Джирайю, — обратился я к висящим у меня на ушах в облике серег змеям. — Поглотите и уносите их в Рьючидо. Ичикишимахиме, помоги им.

— Орочимару… — раздался в правом ухе боязливый голос молчавшей с самого начала битвы Тагицухиме.

— Выполняйте! — сорвав с себя браслет и серьги, приказал я.

Хоть раз сделаете что-то полезное, мысленно напутствовал я брошенных к моим друзьям змей, которые прямо в полете принимали свою истинную форму.

Тенсо!

Вспышка молнии, я оказываюсь за спиной Ооцуцуки. Бьякко! Левая рука задрожала от напряжения, сдвигая с места массу воздуха. Проявившийся образ тигра сразу же набросился на фигуру противника, унося ее прочь.

Тенсо!

Вновь вспышка молнии. Вновь спина Ооцуцуки. Сузаку! В этот раз взметнувшаяся волна пламени набрасывается на Ооцуцуки, но почти сразу же распадается бессильными лоскутами огня, не успев даже принять облик алой птицы. Направленный поток сакки заставляет противника замешкаться. Вспыхнувший клинок Кусанаги сверкнул в воздухе, рассекая рухнувший из ниоткуда на землю каменный куб в два моих роста высотой. Пинок ногой, и благодаря Корью многотонная каменюка летит вперед, едва не погребя под собой хозяина.

Кусанаги в моей руке вонзается в землю, чтобы прорасти частоколом сверкающих клинков впереди. Несущийся вперед блок врезался в них, рассыпаясь на осколки, разваливаясь на ровные каменные плитки, разрезанные острейшими лезвиями. И уже через мгновение Кусанаги вновь вспорхнул в воздух, отбивая рой мельчайших черных штырей.

Внезапный удар в спину я едва не пропустил, отмахиваясь от штырей. Движение природной энергии в этом измерении очень неестественное, я среагировал лишь в последний миг, когда чужая плоть уже почти коснулась моей сендзюцу-ауры. С натугой подхватив воздух, я сумел отбить в сторону прямой удар ногой Ооцуцуки. Второй виток — все же пропустил пару черных штырей, но техника создана. С ревом и треском грома вокруг меня выросла воронка Сейрю. Сотканный из молний дракон, извиваясь, начал крушить все вокруг, расшвыривая камни, валящиеся из ниоткуда блоки и черные колья.

Замерев на секунду я тяжело сделал вдох-выдох, пока всматривался в результат битвы.

Джирайя и Цунаде исчезли. Змеи справились с заданием. Хорошо. Плохо, что вихри вокруг меня начали стремительно распадаться, и Сейрю за считанные секунды рассыпался на бегущие по небу ветвистые зигзаги молний. Мелькнувшая вблизи чужая чакра.

Хататагами!

Хлопок ладоней разорвал воздух оглушительным треском, раскаты которого покатились во все стороны, заставляя трепетать атмосферу. Волны искажения воздуха плыли в стороны, разбивая в пыль камень, пока не затихли с прекращением техники.

В наступившей оглушительной тишине было слышно, как шелестит осыпающийся песок, оставшийся от огромных каменных блоков. Ни дуновения ветра, ни дрожи земли — ничего в этом мертвом мире, кроме шороха песчинок.

— Спасти своих друзей. Как благородно, Орочимару, — вольготно усевшись на обломке скалы в паре десятков метров от меня, нарушил тишину по-прежнему невредимый Джиген. — Теперь попробуешь скрыться сам?

— Я твоя цель. Не думаю, что ты меня отпустишь, — отшвырнув изъятые из тела штыри, ответил я.

— Великолепно. Хорошо, что ты это понимаешь, — пару раз хлопнув в ладоши, изображая аплодисменты, заметил Ооцуцуки. — Приятно, что ты не спешишь доставлять мне неудобства лишней беготней. Теперь у меня уже нет иного выхода, кроме как разобраться с тобой. Не хотелось бы начинать очищать планету от низших тварей, пытаясь выманить тебя. Это слишком хлопотно.

— Беру свои слова назад, кем бы ты ни был, но ты мне не нравишься, — пытаясь воспользоваться передышкой, сказал я.

Использование Шичи Тенкохо выматывает. Глаза жжет от активированного додзюцу. Несколько раз перемещался с помощью Тенсо, организм травмирован и требует времени на полное восстановление. Пока я в норме, но перевести дыхание будет не лишним.

— Исшики, — выхватив из воздуха бокал с красной жидкостью, внезапно сообщил мне противник. — Я Исшики Ооцуцуки.

Сделав глоток, судя по аромату, красного вина, назвавшийся Исшики смерил меня взглядом своих разномастных глаз.

— Немного жаль, что ты все забыл, — заметил Ооцуцуки.

— Опять ты об этом.

Мне даже в самом деле становится интересно, за кого он меня принимает. Понимаю, что это совершенно лишнее сейчас, но все равно любопытно. Этот день просто сводит с ума. Внезапное нападение, этот бред, который несет Ооцуцуки — все это словно какой-то глупый сон, странный поворот судьбы. Разобраться хотя бы в причинах, которые привели к текущим событиям, интересно.

— Знаешь, я на память не жалуюсь, — поведал я Исшики. — Многое из своей жизни хотел бы забыть, но даже этого не могу сделать.

— Похоже, смерть подчистила память и тебе, — покачивая бокал в руках, произнес Ооцуцуки.

— Неужто в одной из прошлых своих жизней я успел как-то отметиться в этом мире? — с усмешкой уточнил я.

— Отметиться? — переспросил с холодной улыбкой Исшики. — О да, ты успел. Успел восстать против Ооцуцуки, уничтожить многих из нас, соблазнить носительницу крови главной ветви, породить ублюдков. Да, ты успел отметиться.

— Да ладно? Совсем не похоже на меня. С чего ты решил, что это я был?

— Я вижу твой рок. Ты тот самый демон.

— Ха…

Похоже, те подозрения насчет Коседжина приобретают новые подробности. Что бы там ни видел Ооцуцуки, но вряд ли он узрел мою душу и прошлую жизнь. Скорее, речь идет о реинкарнации по типу Ашуры и Индры. Я, что, и в самом деле вляпался в какую-то историю, набрав разных геномов? Подхватил чью-то реинкарнацию? Что за гадство…

— А прошлом меня, случайно, не собственная дочь убила? — припомнив передаваемые у Узумаки легенды, спросил я с безнадежностью, уже предвосхищая ответ.