– Я так и не смогла уснуть, после того что произошло, – призналась Рэми. – Как думаете, Диана действительно могла убить Никки?

– Вполне, – ответила Элеттра. – Ты говорила с ней? – обратилась она к Калли.

– Нет… Да и ни к чему эти разговоры. Диана никогда не делится своими переживаниями.

– Кого-то она мне напоминает, – усмехнулась Рэми, посмотрев на Эл.

Элеттра хотела было опровергнуть замечание Рэмисенты и поведать о том, что она сейчас чувствует, но… Это было слишком тяжело. И не потому, что Эл – человек, не блещущий талантом доверять людям, а скорее из-за того, что она не знала, как описать свои чувства. Она была шокирована, узнав, что Никки является автором ее бед. В то же время Эл обрадовалась тому, что Диана наконец знает правду и больше не будет мучить ее. Еще она испытывала стыд, что породили ее безумные действия, направленные на то, чтобы отомстить Диане. И Элеттру беспокоило будущее, которое ввиду последних событий теперь представлялось ей еще более безрадостным.

Последними переживаниями она все-таки решила поделиться:

– Как нам теперь всем дальше быть? Еще полтора года жить под одной крышей, учиться в одном классе…

– Чую, что выпускной мы все дружно отметим в психушке, – сказала Рэмисента.

– Я буду отмечать выпускной в «Блэкстоне», – прозвучал ответ от Калли.

Рэми и Эл удивленно воззрились на нее.

– Перевожусь со следующего семестра, – добавила Лаффэрти.

– Калли, это поспешное решение, – взволнованно сказала Эл.

– Это вынужденное решение. У родителей нет денег, чтобы оплатить мне учебу в «Греджерс»… И я рада, что обстоятельства сложились именно таким образом. Не хочу больше учиться здесь. Я любила это место, потому что мне посчастливилось обрести здесь настоящих друзей. – Калли кинула грустный взгляд в сторону одинокой Дианы, затем Никки, смертельно подавленной, после стала искать глазами Джел, но так и не нашла, та, видимо, решила пропустить завтрак в который раз. Калли поняла, что ей грустно не из-за того, что она потеряла друзей. Она сожалела о том, что потеряла кучу времени, общаясь с недостойными людьми. – Я всегда приписываю тому или иному человеку пару-тройку хороших качеств, что позволяет мне влюбиться в него до беспамятства… а потом разочаровываюсь, когда понимаю, что он не соответствует моим ожиданиям. Моим фантазиям. Вот мой самый главный изъян – я не вижу ни в ком другом изъянов.

– Неужели ты и нас с Эл идеализировала? – удивилась Рэми.

– Ну ладно… вы – исключение, – застенчиво улыбнулась Калли.

– Жаль, что все так произошло. – Эл вспомнила, благодаря кому вся школа знает о финансовых трудностях семьи Лаффэрти, и покраснела. Она воспользовалась этой трагедией для того, чтобы в очередной раз насолить четверке. А после человек, которого Эл прилюдно унизила, спас ей жизнь…

Элеттра предложила Калли помощь, сказала, что ее не затруднит попросить тетю Аделайн снять несколько тысяч с ее личного счета, чтобы оплатить семестр. Калли отказалась. Во-первых, она и правда не желала оставаться в «Греджерс». Во-вторых, Калли понимала, что Эл таким образом хочет отблагодарить ее за то, что та помогла ей, и Лаффэрти не могла принять эти деньги, поскольку это противоречило ее убеждению, что благие поступки никаким образом не должны быть сопряжены с корыстью. Калли хотела искренне помочь Элеттре, поэтому она и помыслить не могла о том, чтобы взять за это плату. Несмотря на то, что на ней теперь висит долг, Калли была решительно настроена самостоятельно отработать его, хотя она также могла попросить Элеттру снять чуть больше денег, чтобы расплатиться с Фрай. Она боялась признаться себе в том, что ей в какой-то степени даже нравилась сложившаяся ситуация. У нее есть возможность вернуть долг Сафире, не прилагая никаких усилий, но она решает пойти по тернистому пути, проявляя тем самым крепость духа. Так началась ее борьба с собственными трусостью и слабоволием, которым Калли подчинялась почти всю свою жизнь.

Диана чувствовала себя цирковой зверушкой. Недалекие зрители окружили ее и ежесекундно наблюдали за каждым ее действием. Кто-то посмеивался, кто-то тыкал пальцем в ее сторону, крича: «Ну удиви меня, черт возьми!» – кто-то смотрел на нее с фальшивой жалостью и сочувственно вздыхал, пребывая в восторге от сего представления.

Но не только обостренное внимание к своей персоне угнетало ее. Диана смотрела на свой стол, за которым совсем недавно с ней сидела ее свита. Теперь она совсем одна. Не будет больше звонкого смеха за этим столом, бурных обсуждений, подбадривающих фраз, душевных бесед и «внутренних» шуток. Ссору с любимым человеком, с родителями и иные проблемы легко можно пережить, когда рядом есть друг. Ведь дружба восполняет потребность в любви, что получают люди, находясь в отношениях, и поддержке со стороны семьи. Теперь легко можно понять, что происходило с Дианой, когда она лишилась последней отдушины.

– Привет, – сказала Браяр Шаад. Ее уже все посчитали самоубийцей, поскольку только человек, решивший добровольно расстаться с жизнью, рискнет подойти к Брандт, когда та находится в прескверном расположении духа.

– Привет, Браяр, – ответила Диана, не глядя на девушку.

– Я хочу поговорить с тобой.

– Прости, но наши желания не совпадают.

– Так говорить буду я, а ты просто слушай. – Браяр села рядом, ничуть не стыдясь своей бесцеремонности и не замечая, как Диана насупилась в ответ. – Меня пугает Вира.

– Вира?

– Ну Джел, без разницы!

– А что с ней не так?

– Она… как-то странно выглядит. И ведет себя так, будто вот-вот помрет. В общем, мне страшно.

– Это обычное поведение Джел. Ты скоро привыкнешь.

– Да? Ну, надеюсь на это.

Диана не отнеслась бы к словам Браяр столь легкомысленно, если бы увидела Джел своими глазами. Той лишь тяжелые слои косметики помогали походить на более-менее живого человека. Она продолжала худеть, и школьная форма, висевшая на ней, точно на вешалке, скрывала ее кости, перетянутые сухой цианотичной кожей. Но Джел не беспокоило то, что она ежедневно, бесконтрольно теряет вес, что она уже и забыла, каково это – чувствовать аппетит. Ее тревожила лишь периодичная боль в сердце, которая в последнее время все чаще и чаще напоминала о себе. Если бы эта боль не была такой сильной, Джел, скорее всего, и не обратилась бы за помощью к Леде.

– Брадикардия… Гипотония, – проговаривала Леда, заполняя карту после проведенного осмотра. – Твое сердце словно из последних сил работает. Судя по записям в твоей карте, у тебя и раньше фиксировали аритмию и низкое давление, но резкая потеря веса все усугубила. Сердце, как правило, сдается первым. Джел… скажи честно, твои родители предприняли хоть какие-то попытки помочь тебе?

– Да. Папа хочет отправить меня в реабилитационный центр после праздников.

– Слава богу. И все же я не могу понять, как тебе удалось так быстро похудеть.

И вдруг Леда вспомнила давнишний разговор с Никки. Та расспрашивала ее про неоксетин. Леда только сейчас поняла, почему ее сестра хотела выяснить, что это за препарат такой. Она нашла эти таблетки в своей комнате…

– Джел, ты никакие таблетки не принимала?

– Нет…

– А про неоксетин слышала что-нибудь?

Джел вздрогнула. «Как она узнала?..» На ее лице выступили красные пятна. Взгляд стал беспокойным.

– Господи, Джел! Он же может довести до кахексии!

– …Я все перепробовала. Мне ничего не помогало: ни диеты, ни спорт. Только неоксетин смог изменить мою жизнь.

– Ну вот ты похудела, и как успехи? Что изменилось? Эти таблетки не изменили твою жизнь, они лишили тебя ее.

– Что вы предлагаете?! Снова начать жрать?! Снова стать свиноматкой?! Я хочу нравиться себе! Хочу, чтобы меня приняли, заметили!

– Ты хочешь, чтобы тебя заметили? Но как? Как, Джел? Если ты исчезаешь… Очень надеюсь, что тебе помогут в реабилитационном центре.

Джел искренне не понимала, почему Леда так распереживалась. Она ведь сама сказала, что проблемы со здоровьем у нее были и до похудения. Ну а то, что ее вес продолжает таять, – тоже не проблема. У нее еще предостаточно намертво спаянного с ней жира. Все-таки от последствий многолетнего обжорства нельзя так просто и быстро избавиться. Джел была уверена, что у нее все под контролем. Она остановится, когда дойдет до идеальных параметров. Реабилитация устранит все червоточины в ее организме и даст ей сил, чтобы она смогла продолжить свой путь к совершенству.