После осмотра Джел Леда отправилась в резиденцию учениц. Эсси встретила мисс Дилэйн в коридоре и предупредила ее, что Никки сама не своя, и довольно опрометчиво сейчас идти к ней, уж лучше не рисковать здоровьем и подождать, пока та придет в себя. Леда не сочла нужным прислушаться к словам Эсси и все-таки навестила сестру.

– Никки… что это? – Леда тут же заметила на шее сестры красные отметины, что оставили пальцы Дианы.

– Чего ты удивляешься? – улыбнулась Никки, оттягивая ворот блузы, чтобы Леда получше рассмотрела ее шею. – Разве ты не этого хотела? Иначе зачем ты выдала меня Диане?

– Никки, прости, я не думала, что… – у Леды в этот момент перехватило дыхание, точно и ее горло сдавливали чьи-то пальцы.

– Ты больше для меня не существуешь.

– …Неужели ты не чувствуешь никакой вины за собой?

– Я во многом виновата, не отрицаю. Но я бы ни при каких обстоятельствах не предала бы тебя. Любящая сестра будет поддерживать до самого конца!

– То есть ты считаешь, что я тебя не люблю?! Да я всю жизнь посвятила тебе! Даже не стала врачом, как мечтала, потому что не хотела тратить на учебу то время, которое могла уделить тебе. Я всегда подстраивалась под тебя! Всегда закрывала глаза на твои промахи! Я верила, что в твоем сердце есть добро и оно скоро проявится… Но оказывается, у тебя и сердца-то нет. Кармэл была права. Что ж, я для тебя больше не существую? Прекрасно! Отныне у меня только одна сестра, – договорив, Леда поспешила покинуть комнату.

– Леда!

Услышав последнюю фразу сестры и увидев, как та хлопает дверью, не обратив внимания на ее отчаянный крик, Никки вмиг забыла, что она обижалась на Леду, желала проучить ее и надеялась, что та до конца своих дней будет угождать ей и извиняться за совершенный ею низкий поступок. Леда была весьма убедительна, и Никки с ужасом осознала, что та в самом деле вычеркнула ее из своей жизни. Леда была последним человеком, который принимал Никки со всеми ее недостатками, но теперь… Теперь и она бросила ее.

Дом четы Лаффэрти уже давно не обслуживался прислугой, а Мэйджа все никак не могла привыкнуть к тому, что теперь только она отвечает за чистоту и порядок. Тем более на выходные приезжал Бенни, а младший брат Калли, с пеленок привыкший к комфорту и к тому, что за ним всегда все уберут и напрягаться лишний раз ему не стоит, до сих пор не осознал, насколько его матери трудно постоянно прибирать за ним. Вот Калли и приходилось навещать родителей каждые выходные, чтобы хоть немного помочь маме.

– Бенни, а посуду помыть? – резко остановила Калли брата, когда тот оставил грязные тарелки на столе и направился к лестнице.

– Ненавижу это дерьмо!

– Бенни, как ты разговариваешь?! – воскликнула Мэйджа.

– Что с твоим настроением, сынок? – предельно осторожно поинтересовался Спенсер.

Бенни фыркнул, вновь подошел к столу, за которым обедала семья, и сказал:

– Не хочу больше учиться в «Вэст Контерлэй».

– Почему это? – удивилась миссис Лаффэрти.

– Там все надо мной смеются! Всем известно, что я нищий, и мне не место среди элиты!

– Я переведу тебя в «Блэкстон», если тебе так будет лучше, – сказал Спенсер.

– Лучше мне уже никогда не будет, отец, потому что ты знатно обосрался!

– Бенджамин! – закричала мать.

Бенни быстро побежал к лестнице.

– Не трогай его. Он отойдет, – заверил мистер Лаффэрти.

– Ты вечно ему потакаешь! Посмотри, как он с тобой разговаривает! Ни во что тебя не ставит!

– Мальчишке сейчас труднее всех. Я его понимаю, – заявил Спенсер, после чего покинул раздраженных дочь и жену.

Все же Калли быстро пришла в себя после выходки брата, ведь она так же, как и отец, понимала его. Непросто было свыкнуться с новым статусом, но еще труднее, когда твои закадычные друзья смеются над тобой просто из-за того, что теперь размеры кошельков у вас разные. Калли сама столкнулась с этим, когда Диана высмеяла ее работу, надавила на самое больное. И это после стольких лет дружбы!

– Калли, как у тебя дела с работой? – вдруг спросила Мэйджа. – Удалось накопить?

– Нет.

– Так и знала…

– Ничего, мама. Я смирилась.

– Точно?

– Точно.

Калли не могла прямо высказать все свои претензии матери, поэтому она решила дозированно показывать свое пренебрежение к ней: резким, холодным тоном голоса, враждебным взглядом и даже агрессивным мытьем посуды, которую она швыряла с грохотом на стол.

– Что происходит с моими детьми?.. – задала сама себе вопрос Мэйджа. – Вы с Бенни словно с цепи сорвались.

«Сильные люди не приемлют пассивную агрессию. Либо говори все как есть, либо прекрати вести себя как идиотка». Калли выбрала первый вариант.

– За Бенни говорить не стану, но вот что касается меня… Ты что, думаешь, я буду нормально общаться с тобой после того, что ты сделала?

– А что я сделала? – опешила миссис Лаффэрти.

– Ты накричала на меня из-за того, что я помог-ла Элеттре!

– Бронсон Кинг угрожал твоему отцу, что мне оставалось делать?!

– Послать его куда подальше! Некоторые люди рождены, чтобы пресмыкаться. Вот вы с отцом как раз из них. Вечно всем угождаете, боитесь всех и вся. Вы мне противны!

Мэйджа хотела было начать оправдываться, но вдруг ни с того ни с сего у нее потемнело в глазах, голова стала легкой как перышко, а тело – неуправляемым.

– Мама!

Если бы Калли не подбежала к ней вовремя, то Мэйджа уже лежала бы на полу и последствия ее падения были бы серьезными. Калли усадила мать в кресло и побежала за водой. Когда вернулась, та уже пришла в себя. Это был далеко не единственный случай, когда Мэйдже по необъяснимым причинам становилось плохо.

– Слушай, мне это не нравится. Ты должна пойти к врачу. Частые головокружения – это ненормально.

– Я была у врача, – ответила Мэйджа.

– И что он сказал?

Мэйджа не смогла ответить, поскольку в следующую секунду ее организм выдал новый неприятный сюрприз – из носа брызнула кровь.

– Мама, да что же это?! – Калли так растерялась, что не могла пошевелиться первые несколько секунд, лишь смотрела на бордовую струю, которую Мэйджа безуспешно пыталась остановить. Потом наконец она додумалась побежать в ванную за перекисью и ватой. Кровотечение удалось остановить спустя полчаса.

Мэйджа долго бы хранила свою тайну, если бы Калли не увидела ее в таком состоянии. Необходимо было как-то объяснить то, что с ней произошло, но миссис Лаффэрти была так слаба, что выдумать что-нибудь безобидное и убедительное ей не представлялось возможным. Оставалось только сказать правду.

– У меня лейкемия.

– …Как? С чего вдруг?.. Откуда?! – Только это и смогла вымолвить шокированная Калли.

– Калли, я не знаю. Так случилось. Это можно вылечить, но те средства, которыми мы располагаем сейчас, не смогут покрыть все расходы на лечение.

Отчаяние накрыло Калли гигантской волной. Мэйджа, увидев слезы дочери, не стала говорить о том, что у нее была небольшая сумма, которую она могла бы потратить на начало долгой, тяжелой терапии, но, посчитав, что ее может спасти только полноценное лечение и не было смысла тратить последние деньги на то, что не принесет никакого результата, миссис Лаффэрти решила вложить всю сумму в то самое торжество, посвященное шестнадцатилетию Калли. Это был ее последний подарок для любимой дочери. Жаль, что та его не оценила…

– Не плачь, детка… После того как вы поссорились с Руди, он приходил к нам каждые выходные, надеялся, что ты выйдешь к нему.

– При чем здесь Руди?! Мама, милая моя, почему же ты молчала?..

– …Однажды он увидел, как мне плохо. Я все ему рассказала. Мне нужно было хоть с кем-то поделиться, а тут подвернулся такой случай. Стало легче. Я попросила его, чтобы он ничего не говорил тебе. Вижу, твой друг сдержал свое слово. С тех пор он помогает мне.

– Руди?!

– Не знаю, где он берет столько денег, но если бы не его помощь, меня бы уже не было.