Аврора Кинг все свое свободное время посвящала дочери. Они вместе рисовали, обгоняли друг друга на утренних пробежках, но больше всего мать и дочь любили играть на фортепиано. Элеттре на тот момент было всего десять, но она уже виртуозно играла, ее длинные пальчики создавали настоящую магию, когда прикасались к клавишам.
Элеттра вздохнула и принялась вновь играть Ноктюрн двадцать до диез минор Фридерика Шопена – любимую композицию матери. Десятилетнему ребенку тяжело сыграть столь сложное произведение, но Элеттра была уникальна, она всегда все быстро схватывала. Любовь к музыке навечно поселилась в ее сердце благодаря матери.
– Ну как?
– Уже лучше, – прокомментировала Аврора. – Но все равно немного зажато. Почему ты сомневаешься в себе?
– Не знаю… – пожала плечами Элеттра. – Когда у меня не получается что-то хорошо сделать, я не хочу это продолжать.
– Элеттра, если бы все музыканты, художники, ученые так же размышляли, то в мире бы не было столько удивительных произведений и открытий. Ошибки должны мотивировать тебя двигаться дальше, а не заставлять все бросать на половине пути. Так, продолжай, а я пока пойду на кухню и попрошу Барбару, чтобы она приготовила тебе что-нибудь вкусненькое. Ты это заслужила.
Аврора поцеловала дочь в макушку и покинула ее комнату. Элеттра закрыла глаза и продолжила играть. Все ноты она знала наизусть. Ее пальцы плясали по клавишам, сердце билось в такт музыке. Когда Элеттра сидела за инструментом, она мгновенно сливалась с ним, они становились единым целым, мощнейшим симбиозом. Элеттре казалось, что ее игру слышит весь мир и она не имеет права на ошибку. Она представляла себя в огромном концерт-ном зале, на сцене. Внимание тысячи слушателей сосредоточено лишь на ней. Люди покрываются мурашками, забывают, как дышать, когда игра Элетт-ры становится еще экспрессивнее.
Когда-нибудь ее мечта исполнится, и Элеттра очарует весь мир своим талантом. Она в это верила.
Элеттра закончила играть, вышла из комнаты и пошла на кухню, где ее должно было ждать вкусное вознаграждение за ее труд и старание. Но кухня была пуста, Барбары – домработницы семьи Кинг – не было, и матери тоже.
– Мам? – сказала Элеттра, выйдя на улицу.
Во дворе тоже никого не было. Элеттра никак не могла понять, куда же все испарились? Девочка подошла к бассейну, заметив в нем какой-то плавающий мешок. Вскоре Элеттра поняла, что это вовсе не мешок. Она увидела волосы, что медленно колыхались в воде, точно водоросли, парящие руки, тело едва достигало дна.
– Мама!
Элеттра окаменела от ужаса. Она хотела бежать, но ноги были словно прибиты к земле. Ее тело трясло в лихорадочном припадке.
– Элеттра, что случилось? – выбежал из дома отец.
Бронсон Кинг подошел к дрожащей дочери, осмотрел ее, затем решил перевести внимание на то, чем она была шокирована.
– Господи, Аврора!
Бронсон прыгнул в воду, вынырнул вместе с бездыханной женой, вытащил ее из бассейна.
– Барбара! – крикнул отец, одновременно сдавливая грудную клетку Авроры.
– Мистер Кинг… – сдавленным голосом сказала Барбара, увидев ужасающую картину.
– Уведи Элеттру и вызови скорую.
Бронсон склонился над женой, сотрясаясь от плача.
– Что же ты наделала, Аврора?..
Прошло две недели после смерти Авроры Кинг. Для Элеттры время остановилось. Она не различала ни день, ни ночь, ей не хотелось спать и есть. Ей не хотелось жить.
Девочка навечно застряла в том моменте, в маленьком светлом воспоминании, что являлось на самом деле преддверием мрака, нескончаемой боли и чудовищной неизбежности, когда ее мама – цветущая, ласковая, жизнерадостная – подарила ей последний поцелуй и вышла из комнаты, зная, что больше никогда не вернется.
Элеттру до сих пор трясло. День смерти матери испепелил ее душу, теперь от нее осталась лишь хрупкая оболочка, что дрожала от малейшего шороха.
– Доктор, ей помогут эти лекарства? – спросила Аделайн – сестра отца.
Еще раз осмотрев девочку, врач печально вздохнул и ответил:
– Будем на это надеяться. Элеттра пережила сильнейший стресс, и с его последствиями нам придется долго сражаться. Следуйте всем моим рекомендациям.
– Хорошо…
Аделайн Брин не могла бросить младшего брата и племянницу в такой тяжелый период. Она была вынуждена держаться мужественно и стараться приложить все усилия, чтобы вытащить из мучительной скорби двоих убитых горем человек.
Проводив доктора, Аделайн принялась реанимировать брата.
– Бронсон, тебе необходимо взять себя в руки, – строго сказала она.
– Я не могу, – опустив голову, ответил мистер Кинг. – Я… просто не могу. Как она могла так поступить со мной… с нами?
– …Я всегда знала, что у Авроры были проблемы с психикой. Да и ты наверняка догадывался об этом. Рано или поздно это должно было произойти… – Аделайн подошла к брату, заключила его лицо в ладони. – Элеттре сейчас намного тяжелее. Ты должен найти где-то силы, чтобы справиться с болью.
Элеттра тихо закрыла дверь своей комнаты. Она медленно, с опаской подошла к фортепиано. Открыла нотную тетрадь. Сделала глубокий вдох и не торопясь рассталась с воздухом. Стоило ей лишь коснуться клавиш, как тремор кистей усилился. Ее руки не подчинялись ей, они будто существовали сами по себе. Элеттра постаралась успокоиться, настроиться на игру, но все попытки сыграть были тщетны. Пальцы дрожали, отскакивали от клавиш как от раскаленной сковороды. Ее тело пришло в негодность. Казалось, что боль и горе окружили ее и трясли с безумной жестокостью в надежде вытрясти из нее жизнь. Элеттра в гневе стала стучать по клавишам и кричать во всю глотку. Инструмент издавал громкие предсмертные вопли. А Элеттра все не останавливалась. Ей хотелось раздробить свои непослушные пальцы.
– Элеттра! – ворвалась в комнату Аделайн.
Услышав голос тети, Эл остановилась. Аделайн подлетела к девочке и ужаснулась, увидев то, что сделала ее племянница.
– Что ты наделала…
Клавиши были залиты кровью.
– Это теперь будет долго заживать, – сказала Аделайн, взяв руку девочки.
– Что со мной происходит? Когда все это закончится?..
Аделайн достала из кармана таблетки, что выписал доктор, отошла на кухню за водой и быстро вернулась.
– Вот, выпей. Тебе станет легче.
Транквилизаторы слабо справлялись со своей работой, но надежда на чудо все еще грела душу Аделайн.
– Я обещала маме сыграть до конца…
– Тебе нужно поспать. Ты очень устала.
– Я не хочу спать.
– Закрой глаза хотя бы на пять минут.
Аделайн отвела Эл к кровати, уложила девочку, заботливо накрыв одеялом.
– Знаешь, я уверена, что тебе приснится мама… Те, кто нас покинул, любят посещать наши сны.
Элеттра закрыла глаза.
Затем вновь открыла. Она стояла у бассейна. Лучи солнца играючи поблескивали на воде. Пчелы жужжали вдалеке. Мертвая Аврора парила в воде лицом вниз.
– Мамочка…
Элеттра почувствовала, как страх сдавливает ее горло. Она вновь не могла пошевелиться, ее тело снова предательски дрожало.
– Я здесь, – раздался женский голос за ее спиной.
Эл повернулась и увидела мать. Аврора стояла совсем близко и улыбалась. Мокрое платье прилипло к телу, капли стекали по серой, изъеденной червями коже. Волосы облепили ее лицо, можно было разглядеть лишь ее глаза, по-прежнему красивые, лазурные.
Аврора медленно подняла руку и направила ее в сторону напуганной до смерти дочери.
– Не надо, мама… Пожалуйста!
Элеттра сделала шаг назад, затем еще один. Тут ее тело потеряло равновесие, и Эл упала спиной в бассейн. Она пыталась перевернуться, вынырнуть, но какая-то мощная, зловещая сила тянула ее на дно. Элеттра кричала, последний кислород покидал ее тело в виде многочисленных пузырьков. Еще чуть-чуть, и она задохнется. Мать смотрела на умирающую дочь, стоя на том же месте, где была Элеттра, когда обнаружила ее тело.
Сделав резкий вдох, Элеттра распахнула глаза. Она дышала со свистом, ее сердце стремительно билось, отчаянно просилось наружу из подчиненного страху тела. Эл огляделась. Она в безопасности. Это ее комната в резиденции «Греджерс», ее уютная постель, рядом, на соседней кровати, лежала Рэмисента. Все хорошо. Это просто сон. Сон, что мучил ее вот уже шесть лет, со дня смерти Авроры. Мать не просто посещала ее сны, она навсегда поселилась в них. С наступлением темноты Элеттра впадала в панику, ведь стоит ей закрыть глаза, как она снова встретится с мертвой матерью, вновь испытает тот ужас, что дремлет днем, а ночью оживает.
