Калли сидела у костра, обернувшись в плед, и жарила маршмеллоу.

– Да.

Руди лег рядом с ней, не сводя с нее глаз.

– Когда ты понял, что влюбился в меня? – вдруг спросила Калли.

– …Почти сразу после нашей первой встречи, – немного подумав, признался Руди.

– Что? И ты… ты молчал столько лет?

– Ты была еще слишком маленькая, – с улыбкой ответил Руди.

– Значит, ты ждал, когда я созрею. Как мило, – фыркнула Калли.

– А ты когда в меня влюбилась?

– Скорее всего, тоже давно. Но… окончательно я в этом убедилась в прошлом году. В рождественский вечер.

– Когда я ждал тебя у твоего дома всю ночь?

– Да… Я никак не могла сбежать с праздника. Мама смотрела на меня с подозрением, папа досаждал разговорами, Бенни постоянно ходил за мной хвостом. Я все это время думала лишь о тебе. Надеялась, что ты уйдешь.

– Но я все-таки дождался тебя.

– …Когда я увидела тебя, замерзшего, раскрасневшегося, мне так захотелось поцеловать тебя. И я тут же испугалась своего желания. Ты ведь мой друг. То, что я хочу, – это недопустимо. Это неправильно… Но меня все равно тянуло к тебе. Господи… ты мне был нужен как воздух.

– Я тогда думал о том же самом, – тихо признался Руди, поглаживая ее спину.

– Жаль, что мы так долго молчали. Мы так много упустили.

– Калли, мы ничего не упустили. Все еще впереди, – ответил Руди, приближаясь к ее губам.

Их поцелуи всегда начинались робко, ведь они еще не привыкли к такому способу выражения своих чувств. Но вскоре губы стали двигаться активнее, подключились языки, и невинный поцелуй стремительно перетек в страстный. В груди такое чувство, будто под самым сердцем находился котел с бурлящей лавой. Его содержимое расплескивалось огненным фонтаном, даруя телу необыкновенное тепло.

Они были наиопаснейшими элементами, молекулы которых, соединяясь в единое целое, порождали яркую химическую реакцию.

Не переставая целоваться, Калли и Руди переместились в палатку. Руди наконец оторвался от губ Калли, когда та, тяжело дыша, стала нащупывать застежку своего лифа. И вот уже бретели скользнули вниз, и прозрачные чашечки упали вместе с ними. Ни о каком стеснении и речи больше не шло. Разум отключился. Калли испытывала такое сильное желание, что ни о чем другом думать не могла. Одновременно, не сговариваясь, они расстались с последними тряпицами, скрывавшими их наготу.

Волнение вдруг захватило Калли, проявляясь тревожными спазмами в животе. Неужели это в самом деле произойдет?

– Не бойся, принцесса, – прошептал Руди.

Было страшно и в то же время любопытно. Калли почувствовала, как между ног вспыхнул пожар, когда Руди лег на нее. Она закрыла глаза, резко вздохнула и издала тихий стон. Тело вдруг одеревенело от непривычных ощущений и покрылось потом. Руди старался успокаивать ее в процессе, но она его не слышала. Калли обняла Руди за спину, впиваясь ногтями в его влажную кожу. Его дыхание становилось все чаще, а движения ритмичнее. И вот волна наивысшего наслаждения накрыла его с головой, заставив застонать от блаженства. Руди вновь поцеловал Калли в губы, затем в шею, сходя с ума от манящего аромата ее кожи. Калли устало улыбалась, все еще никак не могла прийти в себя после того, что произошло. Все это казалось одновременно правильным и неправильным. Ее с Руди связывала нерушимая дружба, она привыкла к этому. А теперь ее друг стал ее мужчиной. Первым и единственным. Он стал тем человеком, которому она была готова посвятить всю свою жизнь, подарить любовь, защитить, если понадобится. И Калли знала, что мысли Руди на сто процентов совпадают с ее.

«Так вот каково это – быть по-настоящему счастливой», – подумала Калли.

До Осеннего бала школы «Греджерс» оставалось лишь несколько жалких дней, и Амадея Декари, школьного хореографа, стремительный бег времени сводил с ума. Репетиция бала шла уже третий час. Ученицы устало кружились по паркету торжественного зала в надежде, что совсем скоро Амадей остановит их и позволит отдохнуть.

– Так, стоп. Стоп! – писклявым голоском сказал Амадей, нервно потирая лоб тоненькими пальчиками. – Девочки, я не понимаю, что с вами происходит?! Где чувства? Где эмоции? Как вы планируете научить своих партнеров танцевать, если сами двигаетесь как бревна? Ари, – подошел он к одной из учениц, – меня клонит в сон из-за ваших вялых движений.

– Мистер Декари, я в этом году буду без пары, соответственно, и в конкурсе участвовать не буду, так что не вижу смысла напрягаться.

– И что с того? Те, кто без кавалера, все равно будут на паркете с парами. Вон, посмотрите, как Джелвира старается. А она ведь тоже будет без партнера.

– Вообще-то нет. Я буду участвовать в конкурсе, – сказала Джел.

Ученицы обменялись удивленными взглядами. Что уж там говорить, сам Амадей был в шоке. Джел ведь всегда танцевала в одиночестве.

– Не может быть… То есть я рад. Удивлен и очень рад, – широко улыбнулся мистер Декари, а затем мигом переключился на Диану.

– Диана, давайте станцуем с вами и покажем остальным то, что я хочу увидеть.

По команде учителя заиграла музыка. Диана и Амадей стали плавно кружить в танце. Движения были несложными: необходимо было выполнить круг, передвигаясь приставными вальсовыми шагами, затем вернуться на исходную точку, встать напротив партнера, что должен был успеть сесть на одно колено и вытянуть правую руку, протянуть ему руку в ответ, обойти парящей походкой. Затем, когда партнер поднялся на ноги, встать правым плечом к нему, протянув левую руку. Коснувшись ладонями друг друга, смотря кавалеру в глаза, снова сделать небольшой круг, сначала в одну сторону, после в другую, и далее разойтись по разные стороны, крепко держась за руки. В конце танцор притягивает к себе свою партнершу таким образом, что, когда музыка завершится, пара должна остановиться в нежных объятиях друг друга, при этом девушка стоит спиной к своему кавалеру, а тот, обнимая ее, касается щекой ее лица.

– Диана, у вас такая же проблема, как у Ари Максвелл. Совершенно никакой отдачи. Понимаю, что я не вызываю в вас те же эмоции, что ваш избранник, но я знаю, как решить эту проблему. Просто закройте ненадолго глаза и представьте, что вы танцуете не со мной, а с ним.

Диана закрыла глаза, представила Джулиана, его улыбку, которая была ей противна. Заставила себя поверить в то, что Джулиан касается ее тела и управляет им в танце. Она увидела, как Джулиан еще шире улыбается, после того как понял, что Диана ему полностью подчинилась. Ей стало вдвойне неприятно. Диане хотелось вырваться и убежать. Тело умоляло ее остановиться, ноги заплетались, спину трудно было держать прямой. Диана чувствовала себя раздавленной, обессиленной, абсолютно пустой рядом с ним.

– Диана, ну что с вами? Это на вас совершенно не похоже, – в очередной раз возмутился Амадей.

– Извините, мистер Декари.

Одноклассницы и выпускницы удивленно таращились на нее. Впервые в жизни Диана Брандт с чем-то не справилась. В некоторых это осознание пробудило сочувствие, а в ком-то возродило уверенность и ликование. Разумеется, к последней категории относилась Элеттра Кинг.

– Вижу, что подготовка к балу идет полным ходом.

Внимание всех присутствующих в зале перенес-лось на дверь, возле которой стоял Джераб.

– Мистер Эверетт! С возвращением! – воскликнула Никки.

– Джераб, не знал, что тебя выписали, – сказал Амадей.

– Сегодня мой первый рабочий день, – ответил Джераб, приближаясь к центру зала.

Диана не рискнула поддаться восторгу, что захватил всех девчонок, когда те увидели любимого учителя. Она понимала, что не сможет совладать с собой, со своими чувствами, все выплеснется наружу и это не останется незамеченным.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Декари.

– Великолепно. Настолько, что смогу даже станцевать. – Джераб подошел к Диане. Та была напряжена до предела. Трудно изображать безразличие к человеку, одно лишь присутствие которого заставляет сердце биться чаще. – Амадей, разреши мне помочь с репетицией? Девушки все-таки должны чувствовать партнера, чтобы раствориться в танце.