Бросить Дину было плохой идеей.

Но по крайней мере я попробовал и понял, что женщины младше тридцати — вообще не мой вариант. Тем более, когда они маленькие капризные девочки с комплексом малышки, которой все должны.

Но… у меня так и не поднялась рука удалить фотографии Алисы со своего телефона и стереть нашу переписку.

Поэтому, чтобы больше не попадать в идиотские ситуации, ставлю на телефон пароль. Почему-то никогда раньше не придавал этому значения, но после того звонка попадать еще раз не хочется. В особенности с Диной. По крайней мере сейчас, с оглядкой на прошедшие недели отношений с Алисой становится понятно, почему я так и не понял, что с ней делать.

Мы просто смотрим в будущее с разных сторон.

И наши взгляды не пересекаются.

Возможно, если бы мы встретились через пару лет — а лучше, если бы Алиске уже сейчас было за тридцать и с нее спали розовые очки — все получилось бы по-другому.

Все выходные мы с Диной проводим в постели: едим, трахаемся, отдыхаем.

В воскресенье я сам заказываю еду из ресторана, потому что готовить Дина не умеет абсолютно ничего, а не только завтраки, как мне казалось в самом начале. И когда я в шутку говорю, что подарю ей на день рождения поваренную книгу моей бабушки, Дина на полном серьезе отвечает, что не собирается учиться готовить и заниматься домом и всеми «прочими женскими скучными делами», потому что она — творец, и лучше будет работать, чем тратить время на домашние заботы непонятно ради чего.

— Тебя же не смущает, что я не собираюсь становиться домохозяйкой и милой женушкой в накрахмаленном переднике? — спрашивает она, когда раскладываю по тарелкам наш только что привезенный ужин. Из-за пробок курьер добирался почти на полчаса дольше, и кое-что уже успело остыть, но по крайней мере все это выглядит съедобнее, чем готовка Дины. — Или там, где ты пропадал эти недели, тебя успели покорить кулинарными талантами?

Я сначала пытаюсь сделать вид, что не понимаю, о чем она, но Дина «милосердно» вскрывает карты, рассказывая, что видела меня с «милой школьницей». Говорит немного снисходительно, явно не комплексуя ни по поводу своего возраста, ни по поводу моего «ухода к другой».

— Всегда было интересно, — вдруг развивает тему Дина, — почему мужчина, которому больше тридцати, вдруг впадает в детство и начинает вытирать сопли маленькой девочке. Это комплекс «папочки»? Или просто приятно, когда на тебя смотрят, как на божество?

— О чем ты? — не сразу въезжаю я.

Дина снова делает губы-уткой, хоть я уже как только не намекал, что так она выглядит, мягко говоря, не обезображенной интеллектом. И судя по этому то ли вопросу, то ли попытке поддеть меня иронией, стоит задуматься, так ли высок ее IQ.

— Я понимаю, что перегнула палку, Андрей, но, давай будем честными — не до такой же степени, чтобы сбегать от меня к маленькой глупой девочке, которой не хватает ума понять, что, если встречаешься с мужчиной за тридцать, пора переходить на взрослую одежду и забывать дорогу в «Детский мир».

Если честно, вопрос о том, как и во что одевается Алиса, в моей голове даже никогда и не появлялся. Наверное, потому, что я видел ее и в сексуальном открытом платье, роскошную, как актриса с красной дорожки «Оскара», и в образе училки — в очках и простом пиджаке, и в образе молодой женщины, которая может носить кеды под брючный костюм или шапку с заячьими ушами.

Тем более, этот вопрос вообще терял актуальность после того, как я своими глазами увидел, что под одеждой у нее все, как надо.

— Дина, ты правда хочешь развивать эту тему? — на всякий случай предупреждаю я, давая ей шанс отступить. — Тебя куда-то не туда несет.

Легче всего — валить все свои провалы на чужую голову.

Было бы у нас все идеально — я бы не ушел. В принципе, а не потому, что испугался ответственности и решил уйти к девушке помоложе.

— Не обижайся, — отмахивается Дина. Не понимает, что это — не мое бегство и ее победа. — Просто в следующий раз подумай, прежде чем искать женщину в детском саду.

Я откладываю вилку.

Промокаю губы салфеткой и отрываюсь на ней, за секунду комкая до состояния маленького шарика. Бросаю в почти полную тарелку.

— Андрей, ну прекрати, — Дина семенит за мной в прихожую, пытается взять за локоть, но я грубо стряхиваю ее руку. — Я просто пошутила.

— Шути дальше, — бросаю через плечо, проталкивая ноги в ботинки. — Перед зеркалом — там у тебя просто отличный понимающий собеседник.

— С тобой просто невозможно разговаривать как со взрослым, — раздражается Дина.

Пружина моего терпения лопается с оглушающим треском.

— Ну вообще зиебись! — вскидываю руки, чтобы хотя бы как-то обозначить мое безграничное негодование. — С твоей легкой подачи я сначала стал мужиком с комплексами, который испугался взрослой тетеньки и сбежал к школьнице, а теперь еще и сам стал малолетним дурачком, который бегает от серьезных разговоров.



Дина снова сжимает и выпячивает губы.

Отворачиваюсь, чтобы не бомбануть еще раз и не выдать весь спектр моих эмоций.

— Сам же потом будешь локти кусать, — уже мне в спину говорит Дина.

Одного у этой женщины не отнять — она никогда не повышает голос.

Но локти кусать я точно не буду.

Всю неделю после той пятницы я провожу в странном состоянии где-то между попыткой осознать, что произошло и в чем моя вина, и пытаться как-то заново восстановить стену между мной и Бармаглотом.

От его попыток навязать мне новую квартиру я отказалась жестко и категорично.

То есть, просто сказала: «Нет!»

И подкрепила его аргументами, что мне просто нечего будет сказать родителям, когда они спросят, на какие доходы мои новые апартаменты. А я им никогда не врала — по крайней мере, не вот так нагло! — и начинать из-за него точно не буду.

В общем, ситуация получилась очень странная.

Потому что в ответ на мой отказ Бармаглот… вручил мне ключи от своей холостяцкой квартиры. Сказал, что все равно она сейчас пустует — и я могу приезжать, когда захочу.

На этом мы заключили наш сепаратный мир.

Так что, когда наступил вечер пятницы и я с тоской ждала, пока заберут моих последних малышей с продленки, в голове блуждала мысль: провести вечер со стейком, книгой и вином, или принять предложение подружек и пойти с ними на кофе и десерт.

Пересилил первый вариант.

И я, немного ограбив супермаркет, а заодно спустив непозволительную сумму на игристое вино, отправилась к себе.

Готовить ужин.

Для себя одной.

Держа в уме, что, если бы все это было на территории Бармаглота, он бы отымел меня уже сегодня.

Потому что у меня больше нет аргументов, чтобы отказываться от секса с ним.

Потому что — эта мысль вертится в моей голове все время, пока я подбрасываю сливочное масло на гриль к огромному стейку — секса с Бармаглотом мне хочется до усрачки.

Возможно, потому что в моей голове что-то переключилось после того, как его сперма оказалась на моем животе. И вдруг стало понятно, что нам может быть хорошо вместе просто так: видеться пару раз в неделю, заниматься сексом без обязательств, как он и предлагал. У него собьется оскомина, а я буду наслаждаться обществом здоровенного классного мужика.

И, чего уж отнекиваться, нежиться в его заботе.

Которой после исчезновения Андрея мне стало хотеться еще больше.

И как раз в тот момент, когда я выкладывала мясо на красивую белую тарелку, мой телефон «оживает».

Звонком от Марта.

Я долго смотрю на экран и из принципа не сбрасываю, хотя очень хочется ответить и сказать Марту все, что я о нем думаю.

Андрей набирает меня еще раз, а потом присылает сообщение: «Я под твоим домом, можно подняться?»

На часах — десять вечера пятницы.

Он так уверен, что я сижу в слезах и соплях всю неделю, и у меня нет никаких планов на выходные, кроме как лить слезы над нашими недоотношениями?