Он говорил так, будто ничего не случилось.

Будто мы до сих пор парочка.

А я слушала и улыбалась.

И злилась на всех тех уродов, которые сделали его голос таким грустным, а голову — больной.

Пообещала себе, что не буду ничего отвечать, но моей силы воли хватило примерно на тридцать минут, после чего я снова убежала в туалет и настрочила ему гору сообщений: с поддержкой, с пожеланиями всем недругам сдохнуть, с теплом, чтобы он выпил чай и лег спать.

Разве что не «ляпнула», что люблю его и скучаю.

И всю ночь четверга, и утро пятницы мы переписывались со скоростью соревнующихся сверхзвуковых самолетов.

Потому что Бармаглот в последнее время утонул в работу и загрузился моей «мечтой», а дома мы как-то… просто взяли паузу для интима. А когда он в три часа ночи застал меня на кухне, я сказала, что готовлюсь к открытому уроку, волнуюсь и лучше меня не трогать, потому что испуганная мышь может загрызть даже слона.

Я окончательно перестала понимать, что происходит в моей жизни.

Потому что все, что раньше казалось очень сложным, на фоне этого клубка превратилось просто в детский лепет.

Я собираюсь замуж за мужчину, которого вынудила развестись.

Я собираюсь встретиться с мужчиной, который встречается с моей лучшей подругой.

Я… осознаю, что абсолютно потеряла контроль над ситуацией.

В кафе захожу на полусогнутых — даже самой смешно.

Иду, как воришка из компьютерной игрушки, подхожу к Марту и, не думая, закрываю ему глаза ладонями. Нарочно кривляюсь, опуская голос до баса, и спрашиваю:

— Кто это решил высосать твой мозг, глупое человеческое создание?!

Март кладет ладони поверх моих.

Я вздрагиваю.

— У тебя пальцы холодные, Лисица.

Приходится прикусить губу, чтобы не выдать чувства, которые вскипают во мне, словно идиотский вулкан.

Сажусь за стол, нервно бросаю пиджак на соседний стул.

Андрей сегодня снова в очках, в белой рубашке, модном пиджаке и джинсах.

Одет именно так, как я люблю.

Если бы между нами все было гладко, мы бы вряд ли ушли отсюда без страстного секса в каком-нибудь укромном уголке.

Но наше «между» величиной с Бесконечность.

И я даю себе еще одно — наверняка бесполезное — обещание: помнить об этом что бы ни случилось.

— Где моя коробка? — спрашиваю, взглядом осматривая стол.

— В машине, — улыбается Андрей.

И на минуту между нами снова пауза, потому что официант приносит заказ и старательно расставляет вазочки с десертами, чашки и пузатый прозрачный чайник с двойными стенками.

Там, судя по цвету, зеленый чай с цветами жасмина.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И это… ничего, в общем.

Кроме разве что того факта, что я не переношу жасмин.

И говорила об этом явно больше одного раза.

— Все… в порядке? — Андрей обеспокоенно осматривает стол, потому что у меня вряд ли получается спрятать эмоции и легкое разочарование. — Можем заказать что-то другое. Я… прости…

Он выглядит искренне расстроенным.

Он всегда кажется таким искренним, когда не корчит крутого психа с мускулинными замашками.

— Просто пытаюсь похудеть, — говорю первое, что приходит на ум. — А все это явно не на пользу моей фигуре.

— Твоей фигуре может помешать разве что если ты съешь целиком пряничный домик злой ведьмы.

— Ты как всегда мне льстишь.

Андрей подпирает щеку кулаком, долго и пристально смотрит прямо на меня, вынуждая отвести взгляд. Не могу выдержать, когда на меня смотрят вот так — словно я какая-то очень злая женщина, делающая больно всем вокруг, а одному несчастному мальчику, почему-то, достается больше остальных.

— Никогда себе не прощу, что каждый день не говорил тебе, какая ты красивая.

— Прекрати, — пытаюсь его остановить. — Танян все это…

— Она совсем ничего не значит! — порывисто говорит Андрей.

Я вскидываю голову слишком быстро. Немного покалывает в затылке, как будто вместе с притоком крови в голову попали осколки треснувших костей.

Сюр какой-то.

— Андрей, либо ты перестанешь говорить то, что говоришь, либо я встану и уйду — прямо сейчас.

Как бы там ни было, а я не стану платить Танян той же монетой.

Я умею уважать дружбу.

Даже если теперь не смогу назвать ее подругой даже под пытками.

— Лисица, ты совсем ничего не знаешь, — мотает головой Андрей.

— О том, что в один прекрасный день вы случайно встретились на остановке, ты подвез ее, замерзающую, она в благодарность напоила тебя чаем, а утром вы грели друг друга в одной постели и придумывали имена будущим детям.

— Ревнуешь?

— Не льсти себе, Март.

— Ну куда уж мне до опытного сивого мерина, — огрызается он.

— Вот именно — куда уж тебе до мужика, который знает, что такое терпение и ответственность.

Андрей открывает — и медленно закрывает рот.

Молча.

Без своего коронного: «Последнее слово все равно останется за мной».

— Алиса, если тебе не хочется десерт — просто не ешь его. Но давай не ругаться хотя бы сегодня? Мы же можем просто разговаривать?

Я киваю.

И чувствую острый, как шестеренки из бритв, приступ раздражения.

Надо же, какие с вами случились метаморфозы, господин Мартынов. Вот что значит правильная женщина рядом.

Но я реально не представляю, как чокнутая и оторванная Танян могла превратить холерика с замашками тирана в здравомыслящего мужика.

Хорошо, почти_здравомыслящего.

— Я просто не люблю жасмин, — говорю спокойнее, давая себе обещание больше не взрываться от каждого слова.

Андрей вздыхает, подзывает официанта и передает «словом» мне, чтобы я заказала что-то себе по вкусу.

— Прости, я… забыл, что не любишь жасмин.

— Ты и не обязан был помнить. — «Даже если мне очень этого хотелось».



Удивительно, но следующих пару часов пролетают как один миг.

Совсем как раньше, когда я часами рассказывала о деле своей мечты, а Андрей рисовал красивые проекты зданий, спрашивая, нравятся ли мне окна, и как украсить фасад, и где лучше разместить урны, чтобы они вписались в дизайн. Тогда мне казалось, что мы настолько на одной волне, что если сядем рядом, очень тесно друг к другу, то можем разговаривать без слов — просто шепотом, мыслями.

Мы не ругаемся.

Не обмениваемся упреками.

Просто болтаем: о работе, о наших планах, о том, что успело случиться за эти несколько месяцев.

Я даже почти готова поверить, что между нами ничего не произошло.

Что мы сможем простить друг друга и общаться хотя бы как друзья.

Только в голове все время вертится фраза с какой-то цитаты на картинке в девочковой группе инстаграма: «Друзьями просит остаться тот, кто до сих пор любит».

Я до сих пор его люблю. Скорее умру, чем поверю в жизнь где мы будем ходить друг к другу в гости на выходные, дружить семьями и женить наших детей.

Хотя, какие дети?

В моем будущем их не будет.

Телефонный звонок помогает быстро отрезветь от неприятных мыслей.

Это — Бармаглот.

Теперь подписан через сердечко — «Бармаглот♥Муж»

Я прикладывю телефон к уху и, извинившись перед Андреем, выхожу поговорить на улицу.

— Ты где? — спрашивает он. Голос уставший, немного охрип. — Приехал домой — тебя нет. На работе снова завал? Какого хуя ты не уволишься, Зай? Занимайся…

— Я в кафе с подругами. — Мне стыдно за ложь, но если скажу, что решила выпить чаю со своим бывшим — кому станет лучше от этой правды? — Что с голосом? Простыл?

На прошлой неделе промокли, когда решили погулять по ночной Москве.

В меня Бармаглотище запихнул целую горсть витамин и следил, чтобы пила их каждое утро.

А сам все время отмахивался, мол, у него здоровье как у быка, и сопли последний раз были еще в младшей школе.