Я украдкой следила за Винтером. И понимала, что передо мной — вообще другой человек. Очень скромный, вежливый, а главное — находит с любым из гостей нейтральную тему для разговора. Вон, двойняшки уже окружили ему и рассказывают о какой-то девчонке, с которой познакомились накануне. И Винтер на их фоне не казался чужим. Можно расслабиться?

— Слушай, Аленка, — подозвала меня мама. — Мы же думали, ты приедешь все-таки с Сережей, поэтому отдельной комнаты для Винтера нет, ты же знаешь.

Еще бы! Учитывая количество гостей.

— Не беспокойся, мам, поспит у меня, — отмахнулась я. Велика ли беда? Учитывая, что Винтер по-прежнему не желал отказываться от нашего брака. Ох, уж этот Винтер… Зато мне наконец-то стало весело. Я любила свою семью, какими бы шумными и иногда странными они ни были. Дом наполняли голоса и смех. Самое замечательное, что может быть.

— А у тебя девушка есть? — уловила краем уха вопрос Ярика, адресованный Вину.

— Я же…

— Вин, если они тебе надоели, шли их к черту, — посоветовала парню.

— Куда слать? — обернулся тот.

— Лесом и полем. А лучше — дальше.

— Жестокая ты, Аленка, — покачал головой Мирик. — И вообще, подслушивать нехорошо.

А если не подслушивать, Винтер может выложить правду — что женат, и, между прочим, на мне. Лишние вопросы нам ни к чему. Поэтому я утащила Винтера из компании кузенов.

— Пойдем, прогуляемся немного.

Вин был не против. Мы вышли во двор — уже стемнело, и горела иллюминация, которую принц рассматривал с тем же восторгом, что и огоньки на елке.

— Меньше слушай Ярика и Мирика, — говорила я. — Эти два балбеса и святого столкнут с пути истинного.

Винтер молчал. Только шел рядом, придерживая под локоть, и любовался то на дом, то на снег, искрящийся от отражения огоньков. Мороз становился сильнее, начинался снегопад. Настоящий новый год — такая редкость!

— У тебя хорошая семья, — внезапно заговорил Вин. — Они тебя любят.

— Я их тоже, когда они не пытаются довести меня до белого каления.

Впрочем, я уже поняла, что для принца тема семьи является достаточно скользкой и почти что запретной, и портить ему настроение не хотелось.

— Знаешь, Алена, я очень тебе благодарен, — все-таки продолжил он. — Когда меня выбросило в ваш мир, я думал, что погибну здесь. И если бы не ты, так бы и произошло.

— Не преувеличивай, — пожала его пальцы. — Ты бы справился.

— Нет.

— Знаешь, как говорят в нашем мире? «Если бы, да кабы, да во рту росли грибы».

Винтер рассмеялся. А у него красивый смех. И к нему самому я начинала потихоньку привыкать. Конечно, признавать какие-либо брачные печати не собиралась до сих пор, но другом его уже считала. Странное ощущение, учитывая, что мы из разных миров.

— Аленка! Винтер! — Распахнулись двери дома, и из них высунулась лохматая голова Ярика. — Идите скорее, будем в фанты играть!

О, нет!

— Что такое фанты? — оживился Винтер.

— Игра нашего мира. Каждый человек отдает какую-то свою вещь, а потом другие загадывают, что делать обладателю этой вещи. Например, песенку спеть или танец станцевать.

— Забавно. В нашем мире таких игр нет.

— Тогда пойдем, сыграем. Они все равно не отстанут.

И увлекла Винтера к дому. После мороза снаружи внутри казалось по-особенному тепло. Вся компания играющих — а к игре присоединились все, кроме папы и дяди Валеры, собралась в центре нашей огромной гостиной. Набросали подушек прямо на пол и восседали на них с довольными физиономиями. Нас усадили между Яриком и Мириком. Ведущей же стала одна из дочерей дяди Валеры, Оля. Она прошла по кругу с большой шляпой — частью старого папиного маскарадного костюма. Я опустила в неё часы. Интересно, а что положил в шляпу Винтер?

— Начинаем! — Оля накрыла шляпу платком, хорошенько перемешала вещи и отставила в сторону. А нам раздала карточки, чтобы написать задания. Эту часть я любила больше всего! И написала: «Представить себя новогодней елочкой и спеть песенку». Записки отправились в другую шляпу, и началась игра.

Первым Оля вытащила чей-то платочек. Оказалось, что моей мамы, и, по заданию на карточке, маме пришлось станцевать танец утят. За платочком последовала зажигалка, а в задании значилось: «Изобразить символ года». Наступил год свиньи, поэтому Мирик под дружные аплодисменты, хрюкая и повизгивая, на четвереньках ползал по комнате. Ой, а вот и мои часики!

Оля долго перебирала карточки и, наконец, вытащила мое задание:

— А этот фант у нас поцелует парня, который из присутствующих ему нравится больше всех.

Коварно! Эх, жаль, что мальчишкам фант не достался, я бы посмотрела на их физиономии. Но делать нечего, придется целовать. Я окинула взглядом гостей. Папа не играл, иначе это был бы он. Ярика и Мирика я любила одинаково — и применяла к ним фразу «так любил, что убил». Дядя Паша, Жоржик и Мишка отпадали тоже. Поэтому потянулась к Винтеру, как самому безопасному варианту. Обняла его за плечи, намереваясь поцеловать в щечку, но Вин неожиданно повернулся, и поцеловала я его в губы. Принц, кажется, слегка оторопел, а затем привлек меня к себе и вернул поцелуй.

— Ух, ты! — В один голос завопили двойняшки. — Игра приобретает неожиданный ход!

Я отодвинулась и покраснела. Винтер, напротив, смотрел на меня, как кот на сметану. Только что не облизывался.

А невозмутимая Оля уже доставала новый фант — тоже часы, только мужские. А затем и карточку. И вот уже раскрасневшийся Ярик, став на одно колено, признался в любви тете Жаннетте. Я покосилась на Винтера. Он, наконец, прекратил испепелять меня взглядом. И самое примечательное, что Винтер улыбался. Искренне и непринужденно. Я за эти дни почти не видела его улыбки, поэтому сейчас она стала для меня открытием. А еще пришло понимание, что два минувших дня Винтер усиленно «держал лицо», а в эту минуту позволил себе расслабиться и сразу перестал казаться недоступным принцем.

Оля же не обращала внимания на наши взгляды. Она вытащила очередной фант — запонку. И я даже знала, чью.

— Теперь задание. — Оля перемешала карточки. — Раскрыть свою самую страшную тайну.

Винтер озадаченно взглянул на меня. Тайн у него хватало. И страшных, уверена, тоже.

— Это шутка, — шепнула ему, потому что, похоже, Вин на самом деле рылся в своей памяти в поисках самой-самой.

— Алена, не мешай! — шикнула на меня строгая Оля.

— Хорошо. — Винтер улыбнулся. — Однажды я сказал своей сестре, что она нравится парню, а она ему совсем не нравилась.

— И чем это закончилось?

Сразу все участники обернулись к Винтеру.

— Но фант же не предполагает второе задание, — рассмеялся он.

— Ну, Вин, так нечестно! — воскликнула я. Мне тоже было безумно любопытно.

— Закончилось все тем, что она собирается за него замуж.

— Значит, нравилась, — похлопал его Мирик по плечу.

— Возможно, хотя он говорил, что терпеть её не может.

Мы снова рассмеялись. А танец елочки пришлось танцевать тете Жаннетте. К полуночи, когда все мы расселись за праздничным столом, Винтер уже был для моих родственников своим человеком. Он о чем-то болтал с двойняшками, хвалил стряпню, делал комплименты дамам. А главное, мне самой вдруг стало рядом с ним легко.

Наконец, ровно в полночь мы, по традиции, послушали речь президента. Со звоном встретились бокалы шампанского, и я загадала желание. В этом году я просила просто счастья.

Когда все хорошо, начинаешь ждать какого-то подвоха. Вот и я то и дело поглядывала на Винтера, который допивал, кажется, третий бокал шампанского. Щеки принца раскраснелись, глаза заблестели, а я поняла, что кому-то пить нельзя вообще, иначе дела будут плохи. Попыталась забрать у Винтера очередной бокал — не вышло. Он в него вцепился, будто приклеили.

— Вин, — зашипела угрожающе, — тебе хватит.

— Винтер, — по привычке поправил он меня.

— Алена, не приставай к человеку, — забубнил на ухо Ярик. — Новый год, дай оттянуться.