— Алена!

— Что? Шучу я, шучу.

Легонько поцеловала в щеку. Меня трясло, а печать на запястье взбунтовалась, то вспыхивая, то почти исчезая. Раздался знакомый сигнал, и я показала Винтеру экран, на котором значилось — тридцать восемь и пять.

— Что означают эти цифры? — спросил Вин, разглядывая градусник.

— Температуру твоего тела. У здорового человека она составляет тридцать шесть и шесть. А у тебя повышенная. Значит, надо выпить зелье Зарицкого. Где оно?

— В кармане куртки.

Винтер уже отбивал зубами дробь, поэтому ответ получился невнятный. Я быстро помчалась в прихожую, отыскала в кармане пузырек и накапала десять капель на стакан воды. Вернулась в спальню и села рядом с принцем.

— Выпей, пожалуйста, — прислонила край стакана к его губам.

Вин не спорил. Покорно выпил снадобье — и, вроде бы, стало немного лучше. Его уже не так трясло, а я засекла час. Следующую порцию можно будет выпить в три часа ночи.

— Расскажи мне что-нибудь, — попросил Винтер.

— Что?

— Что угодно. О ваших традициях, например. Свадебных.

— Кто о чем, а ты о свадьбе. Хорошо, слушай.

Я говорила и говорила, сжимая ладонь Винтера в своих руках. Не знаю, слушал ли он, но стоило замолчать, открывал глаза. А когда я остановилась перевести дух, и Винтер не пошевелился, стало страшно. Может, уснул? Коснулась лба — кажется, температура стала еще выше. Зарицкий говорил, что побочный эффект зелья для каждого длится по-своему. Сколько же придется страдать Винтеру?

Часы пробили три. Я снова поспешила на кухню, навела лекарство — а когда вернулась, Винтер метался по постели, кажется, не понимая, где находится.

— Тише, тише. — Попыталась его успокоить. — Тише, мой хороший. Давай выпьем лекарство.

На этот раз было гораздо сложнее заставить Винтера выпить снадобье. Часть расплескалась, а он смотрел на меня так, будто не узнавал. Градусник показывал тридцать девять и семь. Будь он полностью человеком, я бы вызвала скорую. Но даже этой возможности не было, и мы с его болезнью остались один на один.

— Потерпи, мой родной, — шептала в отчаянии. — Потерпи еще немного. Скоро все закончится, и мы с тобой пойдем… на каток. Хочешь на каток?

— Да… — прошелестел ответ. Хоть какой-то толк от снадобья.

— Значит, так и поступим. А потом можем поехать куда-нибудь с Яриком и Мириком. Они вчера звонили, звали. Ты только выздоравливай скорее. Как только управление сделает тебе паспорт, сможем попутешествовать. Далась мне эта работа, правда? Потом найду. Или вообще открою свое агентство, попрошу папу, чтобы помог.

— И ты станешь моей женой? — спросил Вин сипло.

— Стану, стану. Если не будешь пить странные зелья и искрить магией.

К рассвету стало совсем худо. Винтер не приходил в себя — только время от времени открывал глаза, чтобы отыскать меня взглядом, и снова проваливался в беспамятство. Он метался по кровати. Его тело выгибалось, и всю комнату заливало голубоватое сияние. Я пыталась как-то облегчить его боль, но что я могла? Он звал не меня, а совсем незнакомых людей. Ассия, Скайя, Герден. И много, много других, которые я с трудом разбирала.

По щекам катились слезы. Я едва не выла от бессилия, сходила с ума — и не знала, что делать. Только снова и снова шептала, что все будет хорошо. А когда среди сбивчивых, невнятных имен расслышала тихое «мама», и вовсе стало нечем дышать. Винтер, который избегал даже говорить об этой женщине, звал её в минуту боли.

— Я здесь, — сжала его руку. — Я с тобой.

Он затих — ненадолго, потому что вскоре лихорадка вернулась снова, как и магические вспышки. Стены комнаты то покрывались льдом, то оттаивали, и на обоях оставались безобразные пятна. Затем в воздухе закружили снежинки, снова вспыхнула огнем брачная печать.

— Отдай мне свою боль, — шептала Винтеру, — хотя бы часть.

И представляла, что тяну её из его тела. Показалось, или ладонь в руках стала чуть прохладнее? Зато мне стало жарко. Комната кружилась перед глазами. Ничего, мы справимся. Правда, Вин?

— Винтер, — звала его. — Вернись ко мне, родной. Пожалуйста, вернись.

Зелье больше не помогало, да и не получалось у меня заставить его выпить все. Во время очередного краткого затишья легла рядом, обняла и закрыла глаза. Силы покидали меня. Ничего, он справится. Обязательно справится. Родной мой, любимый, самый лучший. И снова по каким-то неведомым узам тянула на себя его болезнь. На какую-то минуту нырнула в темноту, а когда очнулась, встретилась с ясным взглядом синих глаз.

— Алена? — спросил Винтер настороженно.

— Тебе лучше… — с облегчением прошептала я. — Вин, как же ты меня напугал!

— Ты меня больше. Я звал тебя, но ты не просыпалась.

Я подняла голову. За окном рассвело. Посмотрела на часы. Полдень! Как? Только же было семь утра. Пять часов?

— Как ты? — спросила Винтера, отмечая, что выглядит он немного лучше. Уже не так похож на жуткое привидение, как ночью.

— Лучше. Пить хочется.

— Я сейчас.

Поднялась — и пошатнулась. Чудом удержала равновесие. Не здесь и не сейчас. Зато на кухне едва удержала стакан в руках, а когда подавала его Винтеру, едва не расплескала половину воды.

— Что было ночью? — спросил он, возвращая мне пустой стакан.

— Тебе было плохо, — ответила я. — Но уже все позади, правда?

— Наверное. Теперь я магию не чувствую совсем.

Зато чувствовала я. Запястье болело так, будто с него кожу живьем сняли. Но, конечно, промолчала. Не надо его беспокоить. Пусть отдыхает. Зазвонил мобильный Винтера. Я поднялась и пошла в прихожую. Номер был неизвестный — неудивительно.

— Алло, — ответила, подпирая спиной стеночку.

— Алена? Это Зарицкий. Как Винтер?

— Жив, если вы об этом, — просипела в трубку.

— Приступ закончился?

— Да. Еще будут?

— Обычно нет, но у каждого свой организм. Вы его еще попоите настойкой, а мы с Владом к вам вечером зайдем.

Можно подумать, их кто-то звал. С другой стороны, может, чем-то помогут Винтеру?

— Хорошо, — ответила Альберту. — Приходите. И захватите что-нибудь из еды, у нас ничего нет, а я его не оставлю.

О том, что сама напоминаю зомби, решила промолчать.

— Договорились. До вечера, Алена.

Я убрала телефон и вернулась в комнату. Винтер, видимо, все слышал и сам, потому что не спрашивал. Легла рядом с ним, опустила голову на плечо.

— Еще раз выпьешь что-то подобное, не знаю, что тебе сделаю, — пообещала я.

— Если тебе будет угрожать опасность, выпью.

— Вин!

— Ты бы тоже это сделала ради меня, Алена. Разве нет?

— Да, — пришлось признать. — Сделала бы. Но это не значит, что надо так рисковать собой. Слышишь? Если с тобой что-то случится, я не переживу.

— Кто бы говорил.

Винтер легонько поцеловал меня. Изучил обои, которые местами пошли трещинами, вздохнул. Да, здесь тоже придется делать ремонт, но это пустяки. Главное, что ему лучше.

— Давай поспим, — попросила тихо.

— Давай. Закрывай глаза.

Вин обнял меня и привлек к себе. Сейчас, когда опасность миновала, усталость накатила с новой силой, и я сама не заметила, как провалилась в сон, полный синих всполохов знакомой магии.

Мы проспали весь день, поэтому визит гостей застал нас врасплох, несмотря на то, что гости были ожидаемыми. Пока я пыталась вспомнить, какой сегодня день и кто трезвонит в дверь, Винтер достаточно бодро поднялся с кровати, надел чистую одежду и пошел открывать. Я слышала голоса из прихожей — Винтер проводил гостей в гостиную, а сам понес на кухню наш сегодняшний ужин. Что ж, пора проявить долг гостеприимства.

— Добрый вечер, — сказала, входя в комнату.

Влад и Альберт расположились на диване. Оба глядели на меня как-то настороженно.

— Сами видели, с ним все в порядке, — пожала плечами, хотя на самом деле хотелось высказать все, что о них думаю. И вряд ли мои слова оказались бы приятными.