— У вас не принято наряжать елку? — спросила я.

— Нет, — ответил Винтер, как раз цеплявший украшенную бусинами верхушку. — У нас вообще нет такого праздника, как новый год.

— И какое же у вас летоисчисление?

— Летоисчисление есть, конечно, но сам праздник другой. Обычно мы празднуем его в день рождения короля. Так как это всегда зимой, то и получается, что годы мы считаем по правлению монарха.

— И когда у вас сейчас новый год?

— Двадцать третьего января. У вас ведь месяцы называются так же, как я понял? Видимо, наши миры взаимосвязаны.

— Да, так же.

Верхушка заняла положенное место, и мы с Винтером уставились на дело своих рук.

— Красиво, — сказал он, проводя пальцами по зеленым иголкам. А пальцы — тонкие, обманчиво изящные. Но я-то понимала, что силы в них хватает. Вон, всю ванную льдом покрыл.

— Еще войдешь во вкус нашего мира, — подмигнула я, ловя себя на мысли, что вдруг действительно приняла эту невероятную правду. То, что Винтер — из другого мира. Вон, и о месяцах спрашивала на полном серьезе. Точнее, о годах.

— Так почему у вас все правители рождаются зимой? — решила, что стоит говорить хоть о чем-нибудь.

— Особенности магии. В зимнее время она активнее, поэтому уже давным-давно в другое время года в моей семье никто не рождается.

— У тебя есть братья, сестры?

— Две младшие сестры.

— Круто, а у меня нет. Но у меня есть два кузена, мы с ними росли вместе.

— Тоже хорошо.

Я щелкнула выключателем, и на елке зажглись огоньки, а свежий запах хвои так и плыл по дому. Увидела, как расширились глаза Винтера. Он протянул руку, чтобы коснуться лампочки, и убрал.

— Не бойся, они не кусаются, — рассмеялась я. — Главное, не забывать выключать на ночь.

— Отчего они горят? Я не чувствую пламени.

Винтер уже успел сделать-таки шаг к елке и рассматривал огоньки с пристальным вниманием первооткрывателя.

— От электричества. Электричества у вас тоже нет?

— Нет.

Тяжелый случай. Хотя, если у них есть магия, наверняка, используют её.

— Ладно. — Я вдруг поняла, как устала. — Ты как хочешь, а я ложусь спать. Тем более, завтра новогодняя ночь, выспаться надо, чтобы потом не клевать носом в бокале.

Отключила гирлянду и потащилась в спальню. Винтер пошел за мной.

— А ты куда? — обернулась к нему.

— Спать, — зевнуло наваждение.

— Со мной?

— А с кем еще?

— Гостиная твоя, спи там.

Винтер покосился на меня — думал, шучу. Затем понял, что нет, развернулся и пошел обратно. Даже спорить не стал. Наверное, действительно, утомился. Я перестелила кровать, затем достала из шкафа запасную подушку, после недолгих попыток нашла плед и потащила в гостиную.

Винтер устроился в кресле у окна. Повернул его и сидел, опустив руки и голову на подоконник. За окном мерцали фонари, переливались светом гирлянды в чужих окнах. Запоздало подумала, что мы даже не поужинали, но сил на это уже не было. День выпил меня до дна.

— Вот подушка и плед, — сказала Винтеру. — Если что понадобится, буди, но лучше не стоит.

Тот не обернулся. Я подошла ближе. Оказалось, что Винтер уже успел уснуть. Вздохнула, взяла плед и накинула ему на плечи. Он, конечно, со льдом на «ты», но не стоит лишний раз это проверять. Подушку положила на диван. Проснется ведь он рано или поздно, в таком положении спать неудобно.

— Спокойной ночи, — прошептала ему и пошла к себе.

Кровать! Наконец-то, какое счастье! В голове лениво прокручивались события дня, и я понимала, что он навсегда перевернул мою жизнь с ног на голову. Или с головы на ноги? Как разобраться? Но за суетой вокруг Винтера вчерашняя боль понемногу начала утихать, и я поняла, что все-таки могу дышать. Что жизнь продолжается.

Я сладко потянулась. Одна! В своей постели! Никаких подозрительных мужчин рядом! Хорошо. А главное — новый год! Я, как маленькая, загадывала желание под бой курантов, и верила, что оно сбудется. Обычно желания касались Сережи… В этом году будем вносить разнообразие.

— Откройся! — послышался мужской голос с кухни. Винтер?

— Приказываю тебе открыться, мерзкое чудовище!

Это кто у меня на кухне — чудовище? Я со скоростью света вылетела из спальни, чтобы увидеть пылающего праведным гневом принца, который замер напротив холодильника и пытался уговорить дверцу открыться. Похоже, зря я кого-то ужином не накормила. Выглядело уморительно, особенно когда Винтер обиженно повернулся к холодильнику спиной, а затем так же резко развернулся и попытался его пнуть.

— Ты что! Сломаешь! — поторопилась остановить произвол.

— Доброе утро. — Винтер коротко мне поклонился. — Как спалось?

Ой, мама… День снова обещает быть веселым.

— Прекрасно, — призналась честно. — А тебе?

— А мне — нет. Твой диван слишком скользкий и неудобный.

— Ну, уж извини, не королевский дворец. Ты что, есть хочешь?

— Не то, чтобы… — Винтер с вызовом взглянул на холодильник. Я вздохнула, подцепила дверцу — и открыла. Зажегся свет.

— Бери, что нравится, — сказала своему временному сожителю.

Тот поколебался — и не взял ничего.

— Садись! — рыкнула на принца. И за что он свалился на мою голову? Хорошо, хоть не бегает, размахивая кинжалом, а вполне мирно сидит и ждет, пока я достану из холодильника сыр, масло и сделаю бутерброды. Интересно, если я уеду к родителям дня на три, а его оставлю здесь, он так и будет сидеть голодным перед полным холодильником? Хотя, чему удивляться? Среди земных мужчин тоже такие экземпляры встречаются.

— Чай? Кофе?

— Чай.

Понятно, кофе принцу не пришелся по вкусу. Я быстро поставила чайник, включила кофеварку, а вот Винтеру придется давиться чаем из пакетика. Заваривать не хотелось. Разлила напиток по чашкам и отвернулась. А пока повернулась, моя чашка с кофе исчезла в чьих-то загребущих руках.

— Передумал, — спокойно прокомментировал Винтер. — Не будешь ли ты так добра положить мне в кофе две ложечки сахара?

Я замерла в немом шоке. Так вежливо меня еще никогда не опускали до уровня прислуги. Захотелось его чем-нибудь стукнуть, но я напомнила себе, что у парня стресс и шок. И вообще, он в наш мир не просился, это папа его наградил. Опять-таки, если верить сыночку. Вздохнула, потерла пальцами виски, налила себе новую чашку кофе.

Лишь один вопрос оставался открытым. К вечеру я поеду к родителям. А что делать с Винтером? Оставить здесь? Становиться бездомной как-то не хочется, и праздник… Повезти к маме с папой? Во-первых, начнутся вполне закономерные вопросы, кто это. Во-вторых — по Винтеру видно, что он слегка… не в себе по меркам нашего мира. Как объяснять? Заклеить рот скотчем и связать руки? Оставить в машине в гараже?

— Что? — Винтер заметил и правильно истолковал мой взгляд. — Жалко кофе?

— Нет, не жалко. Послушай, Вин…

— Винтер.

— Будешь буянить, стану Винтиком называть. Так вот, Вин, вечером я еду к родителям встречать Новый год. То есть, у них будет небольшое… ладно, большое семейное торжество. И я не знаю, как с тобой быть.

— Я могу посидеть здесь. — Винтер пожал плечами. — Но если ты все же не против взять меня к родителям, не беспокойся. Я знаю, как вести себя в высоком обществе.

Еще бы он не знал! Представила свою немаленькую семью, затем Винтера среди них. Затем того же Винтера одного в новогоднюю ночь в квартире. Затем квартиру, если Винтеру станет скучно.

— Значит, так. — Приняла волевое решение. — Сейчас мы поедем в магазин. Надеюсь, хоть какие-то работают. Купим тебе костюм на вечер. Моим родителям ничего не говори о своем иномирном происхождении. По пути придумаем тебе легенду.

— Что мы придумаем? — тихо переспросил Винтер.

— Биографию для нашего мира. Собирайся.

Винтер посмотрел на свою, точнее, Сережину одежду и пошел в ванную — забирать пусть ношенные, но личные вещи, в которых он не выглядел бродягой с улицы. На этот раз свидание с лифтом прошло очень даже спокойно. Винтер с независимым видом шагнул в распахнувшиеся двери и посторонился, пропуская и меня. Начинает привыкать. Конечно, на то, чтобы действительно познакомиться с моим миром, уйдут месяцы, но Винтер умел держать лицо. Он так же спокойно дождался, пока я выгоню авто из гаража, затем я распахнула переднюю дверцу, и его высочество милостиво занял свое место. Я тут же села за руль и едва успела перехватить руку Винтера: