Ванну пришлось набрать. Что мне, воды жалко? И шампуня — уж точно нет. Правда, шампунь у меня был только клубничный, но что поделаешь? Пусть Вин берет, какой дают.

— Готово, — заглянула в гостиную. — Можешь идти купаться. Если вода будет слишком горячей, скажешь.

Винтер кивнул и направился к двери в ванную. На пороге комнаты обернулся.

— А ты со мной не пойдешь?

Вопрос поставил в тупик.

— Зачем? — спросила я.

— Помочь. Как я сам?

Сказано — принц. Если допустить хотя бы на долю секунды, что принц настоящий, то действительно — как он сам? Без толпы прислуги, которая и голову вымоет, и спинку потрет. Я глупо хихикнула, представив картинку — Винтер, а вокруг служанок пять, и каждая занята своим делом. Ноготки там подстричь, бороду сбрить. Хотя, какую бороду? Нет даже намека на щетину. Пяточки пемзой потереть! Чтобы кожа не огрубела. Не сдержалась, захохотала в голос.

— Так бы сразу и сказала, что нет, — буркнул Винтер, проходя мимо. Ну вот, опять обиделся. Принц попался какой-то с дефектом. В смысле, тонкой душевной организации. Но я была все еще благодарна ему за изгнание Сергея, поэтому и не торопилась эту самую организацию окончательно рушить.

— Хорошо, чем тебе помочь? — спросила у закрывшейся двери.

— Ничем!

— Ну, ничем так ничем.

Хозяин, как говорится, барин. Главное, чтобы после его купания не пришлось делать ремонт — и мне, и соседям. Я, на всякий случай, осталась в коридоре, прислушиваясь к происходящему за дверью. Слышался плеск воды — и ничего больше. Утопился он там, что ли?

— Винтер, ты жив? — уточнила у закрытой двери.

В ответ что-то булькнуло. Значит, подает признаки жизни. Интересно, он от теплой воды не растает? Как Снежная Королева, допустим. Вздохнула, мысленно отвесила себе подзатыльник. Вообще, издеваться нехорошо. Да и, может, ему правда помощь нужна? С другой стороны, врываться в ванную к мужчине? Совесть напомнила, как мы провели эту ночь.

— Можно войти?

Тишина, даже не булькает. Толкнула дверь — и замерла с разинутым ртом. Теплая вода из крана все еще лилась, зато саму ванну покрывал тонкий слой льда, по которому летели и порхали клочья пены. Сам Винтер сидел, запустив пальцы в волосы, и явно не знал, что теперь делать. И это было бы смешно, если бы мне не грозил потоп — или ледниковый период?

— Ты что? — подлетела к Винтеру, забыв о его внешнем виде. — Прекрати немедленно.

— Не могу.

И взглянул на меня несчастными глазами. Да уж, не знала девка печали, купила… Тьфу на него, никого не купила. Постучала по льду — прочный. Ладно, сначала придется успокоить субъект, который сам скоро корочкой покроется.

— Давай, потихоньку размораживай, — попросила ласково. — Не беспокойся, я останусь и тебе помогу.

Лед пошел мелкими трещинками и сдался под напором горячей воды.

— Умница! — потрепала темные, чуть влажные волосы. — Зачем же так нервничать?

— Я ничего не понимаю. Не знаю назначения и половины этих флаконов. Я даже воду немного остудить не смог!

— Сказала же, зови меня.

Покрутила краны и сделала воду чуть прохладнее.

— Видишь, ничего сложного. Привыкнешь. Главное, ничего больше не морозь. Не хватало еще, чтобы кран сорвало. Ты чем мыться собирался?

Винтер гордо продемонстрировал пену для ванн.

— Это не то, — отобрала флакон. — Нужен шампунь.

И указала на ярко-розовый тюбик. Винтер поморщился, одним взглядом выказывая свое отношение к цвету шампуня.

— И не надо так на него смотреть. Заморозишь — новый покупать будешь.

— У меня денег нет.

— Твои проблемы.

Я вздохнула, воздела очи горе, поизучала потолок. Затем заставила Винтера сесть так, чтобы мне было удобно, и намылила его волосы. А на ощупь приятно! Пушистый, как одуванчик. И фыркает забавно.

— Ай. — Винтер отчаянно потер глаза. Упс, забыла предупредить.

— Промой глаза водой, — посоветовала ему. — И закрой, чтобы пена не попала.

Если Винтер и желал высказать все, что думает, о моих талантах, то промолчал. Только долго умывался прежде, чем позволить мне продолжить процедуру. Я смыла шампунь. Уже полбеды.

— Дальше сам, — сказала ему. — Вот мочалка, вот мыло. Воду не морозить, и постарайся не убиться. Я пойду.

— Останься!

И перехватил так, что я едва не приняла ванну вместе с ним.

— Хорошо, — высвободилась из захвата. — Тогда подожди, отвернусь.

— Зачем?

— Затем, что я тебя знаю всего один день! И не надо мне рассказывать о брачных узах, по нашим законам их нет.

И отвернулась, надеясь, что теперь обойдется без происшествий. Судя по чертыханиям Винтера, мыло ему тоже не желало поддаваться. Картина с ротой служанок снова встала перед глазами. Похоже, я была не так далека от правды. Воспитание у парня специфическое. То есть, монархическое в лучших традициях. В смысле, дерусь, с дамами любезничаю, солнце от луны отличаю — и ладно. Я, конечно, преувеличивала, но впечатление было именно таким. А о том, что надо о себе заботиться… Так пусть другие заботятся. Кормят с ложечки. Нет, не с ложечки — вон, Винтеру вилки было мало. Я, конечно, на людях тоже ела, как полагается, но тут-то мы дома.

— Подашь полотенце?

Протянула руку, подцепила чистое полотенце, которое держала специально для гостей, и протянула за спину. Винтер, пыхтя, как чайник, выбрался из ванны и, кажется, решал вопрос, как одним полотенцем и прикрыться, и вытереться. Я не оборачивалась. Не знаю, какие у них в мире обычаи, но приличия нашего попрошу соблюдать.

— А что мне надеть?

Не выдержала, обернулась. Винтер дилемму решил. С волос стекала вода, а в полотенце он закутался, насколько хватило ширины. Хмыкнула и протянула ему второе. И так весь пол залил. А по комнате плыл сладкий запах клубники.

— Твои вещи что, вымокли? — покосилась на совершенно сухую стопку одежды.

— Нет, но я же в них уже пару дней.

Винтер уставился на меня с полным непониманием, чего от него вообще хотят. Этот день когда-нибудь закончится?

— Вытирайся и иди в гостиную, — сказала ему. — Я что-нибудь найду.

«Что-нибудь» означало, что надо порыться в шкафу. Сережа у меня ночевал, и в доме были его вещи. Да, комплекции они с Вином были разной, но выбирать не приходится. Поэтому я выудила из шкафа неполную упаковку нового белья — Вину повезло, штаны и футболку.

В двери гостиной предусмотрительно постучала. Высунулась рука, забрала одежду и исчезла. А я прошла на кухню и задумалась. Завтра — тридцать первое декабря. Мне ехать к родителям. А что делать с этим несчастьем? Которое, кстати, почему-то бодро ругалось. Извини, с футболкой справится и ребенок, не пойду.

Винтер появился в дверях минут десять спустя. Злющий, красный и с волосами, торчащими дыбом.

— Что такое? — меланхолично поинтересовалась я, кажется, утратив способность удивляться до конца своих дней.

— Это не белье! Это… это… Да оно же едва задницу прикрывает!

Оп-ля! Принц отбросил воспитание.

— Но прикрывает же, — заметила с той же меланхолией. — Ой, елка!

— Что — елка? — не понял Винтер.

— Мне же еще елку надо нарядить.

И понеслась в гостиную. Точно, как я могла забыть? Как? Задурили мне голову! То Сережа, то Винтер. Достала из шкафчика треногу.

— Помог бы, что ли? — обернулась к Винтеру.

— Чем? — вопросил тот, дергая слишком длинную футболку. Да, Сергей пошире будет в плечах.

— Елку вставь в треногу.

Винтер вздохнул, но дерево поднял и с легкостью установил, куда просила. Потом мы вдвоем покрутили ель в разные стороны и поставили в углу, чтобы не упала. Игрушки из шкафа заставила доставать Винтера. Он стоически молчал, но по укоризненному взгляду было понятно, что достала я новоиспеченного мужа всерьез и надолго. Зато процессом надевания шариков на ветки Вин неожиданно увлекся. Бойко развешивал игрушки, затем укутывал лесную красавицу мишурой.