— Крайне похвально. Давайте так. Зайдете ко мне в конце месяца. Если не передумаете, подыщем для вас что-нибудь. А пока советую усиленно познавать наш мир. Тем более что вам даже не понадобится проводник, у вас супруга есть. И когда получите паспорт, не затягивайте с оформлением отношений. Ваши печати, я так понимаю, пожизненные?

— Да.

— Тем более. Чем больше у вас прав находиться в нашем мире, тем лучше, Винтер Айсенович. Кстати, мы связались с вашим батюшкой. Он был крайне удивлен и разговаривать с нами не пожелал, но подтвердил, что возвращение в ваш мир невозможно.

Винтер сжал кулаки. Я опустила ладонь на его руку. Ничего, справимся. Конечно, я понимала, что ему сложно в нашем мире. Но что же теперь, вешать нос?

— И последнее — уже касательно вас, Алена Владимировна. Так как Винтер внес изменения в ваш магический фон, вы тоже сможете замечать вокруг себя некие… странности. Не придавайте значения, это всего лишь магия. А если заметите что-то противозаконное, обращайтесь к нам.

— Хоро…

Договорить я не успела. Дверь распахнулась, и в комнату влетел взъерошенный мужчина очень примечательной наружности. Во-первых, его волосы доставали почти до… поясницы, скажем так. Во-вторых, в глазах блестели красные искры. В-третьих, он покусывал губу длинным клыком. Вампир? Они что, тоже есть?

— Зарицкий! — рявкнул гость. — Какого черта ты дал разрешение на проживание на моей территории Марии Варфоломеевой? Она же…

Затем обернулся на нас — и облизнулся.

— Мы, пожалуй, пойдем, — сказала я.

— Да, катитесь к демонам в преисподнюю, — напутствовал нас вампир.

— Подождите! Не забудьте кодекс, и раз в две недели будете отмечаться в пятом кабинете. Это обязательно в первое время.

— Опять новички? — взвыл вампир. — Самим питаться нечем! Алик, ты проходимец!

Я схватила Винтера за локоть и потащила прочь. Он, кстати, изучал вампира не менее изумленно, чем я. Наконец, дверь отсоединила нас от этих ненормальных, мы переглянулись и рассмеялись.

— Это что, был упырь? — поинтересовался Вин.

— Судя по всему, да.

— Сам ты упырь малолетний! — послышалось из-за двери. — Я — носферату.

Мы снова прыснули, как дети малые, и поспешили оформлять документы. Это было достаточно быстро, поэтому около полудня мы выбрались из странного здания, где, кажется, умещался весь магический мир, и поехали домой.

— Глазам своим не верю! — говорила я. — Кто мог подумать, что в нашем мире есть маги? Я всегда считала, что магия — это шарлатанство.

— А я всегда считал, что упыри — это сказки, — вторил Вин. — А в вашем мире и они есть.

— Не упыри! — Погрозила я пальцем. — Носферату!

И мы дружно рассмеялись. Вчерашнее странное ощущение недосказанности исчезло, будто и не было. Вот и здорово. Таким мне Винтер нравился куда больше! Оставила автомобиль у дома — надо было вечером немного скупиться, и мы поднялись к нашей квартирке. Вот, уже говорю «нашей». Но только открылись двери лифта — как захотелось отправить его обратно на первый этаж. Потому что у двери меня ждал Сергей.

— Здравствуйте, Алена Владимировна. — От голоса Сергея сводило зубы. Я спрашивала себя, как могла любить этого человека столько лет — и не замечать гнильцы внутри? Воистину, любовь слепа. Наверное, надо поблагодарить судьбу, что вовремя меня остановила.

— Здравствуйте, Сергей Вадимович, — кивнула я. — Зачем пожаловали?

— Так Анфиса Аркадьевна сказала, что вы чуть ли не при смерти лежите, а мне нужна ваша высочайшая подпись. Ведь вы пока мой зам. Вот я и приехал, решил вас не беспокоить.

— Проходите, распишусь, — холодно ответила я, открывая дверь. — Винтер, подожди меня на кухне, ладно? И достань из холодильника пельмени, я сварю.

Винтер недовольно фыркнул, но послушался, а мы с Сергеем прошли в гостиную.

— Что, Аленушка, решила взять больничный? — зашипел Сергей. — Не надейся! И твое заявление я не подпишу.

— Я уже нашла работу, — решила, что ложь не повредит. — И через две недели меня ждут там, так что заявление ты подпишешь. Если нет, разговаривать будешь с моим отцом.

— А ты меня папочкой не пугай, — прищурился Сергей. — Я тоже не последний человек. Молчу о том, что ты мне плюнула в душу, но вот бизнес ломать не дам! Подумай хорошенько, Алена. Ты же умная девочка. Зачем тебе лишние проблемы?

— Моя единственная проблема — это ты, — ответила я. — Поэтому завтра заявление снова ляжет на стол, и советую его подписать. Давай свои бумаги.

Сергей протянул мне папку. Я бегло просмотрела документы и поставила подпись.

— А теперь проваливай, — сказала ему.

— Что, пельмешки ждут? — хмыкнул Сергей. — Аленка, ну что ты за дура? Подумаешь, перепихнулся с Анфиской. Раз было-то!

— Не ври! С Анфиской раз, а с другими?

— Аленушка, — Сергей сделал шаг ко мне, — я же скучаю.

Попытался обнять за талию, но я его оттолкнула. Тогда он перехватил меня, притянул к себе и попытался поцеловать.

— Гм-гм, — раздалось от двери. — Любимая, этот мужчина тебе мешает?

— Да, любимый, — не без злорадства ответила я. — Будь так добр, проводи!

— Сам выйду! — рявкнул Сергей и вылетел из квартиры, припечатав дверью. Я наконец-то вздохнула с облегчением. В том, что бывший не угомонится, я уже убедилась. Значит, надо ожидать удара в спину. Обернулась — хотела сказать Винтеру спасибо, вот только в комнате уже никого не было.

— Вин? — выбежала в коридор. Слышно было, как на кухне льется вода, поэтому я поспешила туда. Винтер сидел на подоконнике со стаканом в руках и то замораживал, то размораживал воду, позабыв закрыть кран. По его лицу было понятно, что мой принц зол. Я тоже злилась, что ж теперь? Решила не усугублять. Поставила на печку кастрюльку, щелкнула кнопкой, и заплясали веселые огоньки пламени.

— Сейчас обедать будем, — сказала ему. — А эти твои упражнения, случайно, не противоречат кодексу?

— Плевать.

Ясно, без выяснения отношений не обойдется. Поэтому забралась на подоконник рядом с ним и отобрала стакан.

— Винтер, ну в чем дело? — спросила устало.

— В чем дело? — Он взорвался, как вулкан. — В чем дело? Ты целовалась с ним!

— Не перекручивай. Он пытался меня поцеловать.

— Нет, целовал! Если он тебе так дорог, Алена, зачем ты даешь мне ложную надежду?

— О чем ты?

Конечно, я имела в виду, что Сергея и видеть не желаю, но Винтер понял по-своему.

— Правда, о чем это я? Это не ты спишь со мной в одной постели. Не ты позволяешь касаться… Хотя, разве ты мне что-то позволяешь? Наверное, в вашем мире принято целоваться с каждым встречным?

— Винтер… — попыталась угомонить ураган, грозящий разворотить кухню.

— Не надо, Алена! Мне твоя жалость не нужна. Кто я для тебя? Знакомый? Друг? Муж? Домашний любимец? Кто, отвечай! Я хочу знать!

— Ты — мой близкий человек, — старалась сохранять спокойствие.

— Насколько близкий? Как Сергей? Ближе?

— Да при чем тут Сергей! — Мое терпение лопнуло. — Мы снова приходим к тому же, Вин. Я больше не люблю его, слышишь? Не люблю! Он мне не нужен. Я хочу уволиться — и уволюсь. Но твоя сцена ревности глупа!

— Да? А мне кажется иначе.

— Послушай меня спокойно. Я — не твоя собственность. Это раз. Тут — не твой мир. Это два. И я не клялась тебе в вечной любви, это три!

И тут же пожалела, что это сказала. У Винтера даже губы побелели. Да, довела я парня… Точнее, он сам себя довел.

— Хорошо, я уйду, — сказал он тихо.

— Я об этом не просила.

Винтер меня не слушал. Он развернулся, как во сне, и пошел к двери. Я бросилась за ним.

— Стой, — вцепилась в плечи. — Да постой же!

Винтер избегал на меня смотреть. В который раз?

— Вин, ты сам все перевернул с ног на голову, — говорила, стараясь удержать. — Ты слышишь только то, что хочешь слышать, а так нельзя. Кто ты для меня? Я еще не знаю, но не хочу, чтобы ты уходил. Невозможно полюбить кого-то всем сердцем за десять дней. Нельзя, слышишь? Но это не значит, что ты мне безразличен. Я пока не понимаю сама себя, мне нужно время. И не надо на меня давить.