— Я принесу ее тебе! — Я порывисто обняла друга. — Обязательно принесу!

Четыре тома Перемежайтиса весили как груда камней. Ох, тяжелы вы, любовные страдания.

Добравшись до библиотеки, я почувствовала себя верблюдом, который неделю брел по пустыне, загруженный под завязку.

— Вот, держите! — я бухнула на стойку свою ношу. Глаза госпожи Штык сверкнули алым, и я засомневалась, что всех вурдалаков уничтожили в нашем прекрасном мире. — В обмен, — я положила на стопку ладонь, — на ту самую книгу, которую просил конюх.

Рука госпожи Штык замерла в нескольких сантиметрах до цели. Взгляд потух, на лице возникло крайне неприятное выражение.

— Странное дело, — произнесла она. — За два последних года ее ни разу никто не спрашивал, а в нынешнем месяце она вдруг стала необычайно популярна. Может я лучше другую вам принесу?

— Не подходит, — я подвинула Перемежайтиса к себе поближе.

— Очень жаль, — не сводя взгляда с золоченых томов, ответила госпожа Штык. — Та книга выдана.

— Могу я узнать, кому? — я бросила взгляд на ее руку, — и замерла, пораженная открытием.

— Это служебная информация, я не имею права ее разглашать… просто так.

— Конечно, извините, — я сгребла свои книги и двинулась в обратный путь.

Кольцо со здоровенным камнем до сих пор сверкало перед глазами.

Через несколько шагов я остановилась.

— Госпожа Штык, если вам не сложно, сообщите мне, когда книга освободится.

— Всенепременно, — поедая взглядом мою ношу, ответила библиотекарша.

Глава 11. Проверка

На следующий день за завтраком к нам с Луноликой за столик уселся Порк.

— Я смотрю, с ректором ты не поговорила, — изрёк он, адресовав мне сердитый взгляд.

После чего на меня сердито уставилась ещё и Лунолика. Про взгляды невест, атакующие со всех сторон, и вовсе молчу. Обычно наши стальные женихи невестам компании не составляют. Порку же оказалось плевать на это негласное правило.

— Так, а здесь у тебя что? — он придвинул к себе мою тарелку с кашей, помешал моей же ложкой, понюхал и только после этого вернул. — Нормальная, можешь есть.

Той же процедуре подверглись булочка и компот. И только после этого Порк занялся своим завтраком.

Никак не ожидала, что он будет осуществлять свое вчерашнее обещание так буквально.

Дождавшись, пока мои тарелки и стакан опустеют, Порк удалился, не прощаясь.

— Так, значит, к ректору ты не пошла, — угрожающе произнесла подруга.

Меня выручил звонок на урок. Вскочив, мы бросились к аудитории, а бег разговорам не способствует — аудитория находилась в соседнем крыле, и бежать пришлось быстро. Всю дорогу я чувствовала исходящее от подруги осуждение.

В обед история повторилась — Порк снова уселся за наш стол, проинспектировал мой суп, разве что носом в него не влез. Тушеная с грибами капуста ему не понравилась, но яда он в ней не нашел, обозвал поваров криворукими бездарями и вернул тарелку мне. Чай и коржик нарекания не вызвали.

— Ты что, всегда теперь будешь мою еду проверять? — спросила я. Компания Порка не то чтобы напрягала, скорее настораживала — того и гляди, фанатки снова начнут войну.

Порк посмотрел на меня фирменным мрачным взглядом и заявил:

— Посмотрим, — после чего глянул на Лунолику и, обратившись ко мне ткнув в нее пальцем, сказал: — Я бы на твоем месте ей не доверял.

— Это еще почему?! — возмутилась подруга.

Порк не отреагировал, обращаясь исключительно ко мне.

— На кисель кто-то заклятье наложил. Кто-то, кто сидел рядом. Она была ближе всех. Делай выводы.

Подруга обиженно засопела.

— Лунолика тут ни при чем, — произнесла я.

- Как знаешь, мое дело предупредить. Но все-таки сопоставь факты. Помнится, ты говорила, что на тебя уже покушались. Где в это время была она?

Лунолика засопела еще сердитей.

— Со мной она была, — ответила я. — Повторяю, она здесь ни при чем.

— Как знаешь, — пожал плечами Порк. — Кстати, в книгах убийцами обычно оказываются те, на кого и не подумаешь.

Я уже хотела возразить, что книги и жизнь — совсем не одно и то же, но подруга вмешалась раньше:

— А вот и нет! У господина Перемежайтиса в “Роковом пламени” убийцей оказался тот, на кого все и думали!

— Вот еще! — возмутился Порк. — Никто на него не думал. У садовника было железное алиби!

— Да тьфу на его алиби, он вел себя как убийца!

— И ничего не вел!

— Нет вел, чего он свой нож кровавый на кухне мыл перед кухаркой?

— Да он ей курицу резал этим ножом!

— Курицу ей плотник резал, — тут Порк внезапно остановился, задумался, а потом добавил:, - хотя бред, конечно. Кто этого плотника к курице подпустил?

— Не плотника, а садовника!

— Да хоть трубочиста! С птицей должен работать либо мясник, либо повар.

— Писателю виднее, — возразила Лунолика уже без прежнего задора. — А “Огненная страсть” тебе как?

— Ничего. Если не считать сцены на кухне — повар у лорда Тэ отвратительный.

— Зато симпатичный.

— Подумаешь! Повар не лицом готовит, а руками и головой.

На это Лунолике возразить было нечего.

— А как тебе “Пламя любви”? — спросила она.

И обсуждение вспыхнуло с новой силой.

Прервал их звонок на следующую пару.

И мы опять побежали. Теперь уже втроем. На повороте разделились — Порк бросился налево, мы — направо.

— А не такой уж он и паршивец, — пыхтя произнесла подруга.

Мы добрались до аудитории, тихонько просочились на свободные места, так что профессор Гриб нас даже и не заметил — он писал на доске какую-то формулу.

Зато заметила Жаба — ее полный торжества взгляд впился в меня, словно весенний клещ, губы скривились в усмешке.

“Ничего, — подумала я. — Еще посмотрим, кто кого”.

Глава 12. Третий звонок

Лекция по теории магии оказалась сложной — тяжело удержаться и не уснуть под монотонный голос профессора Гриба, особенно после обеда. Зато следующей парой была отработка навыков ближнего магического боя, и она взбодрила так, что я даже не ожидала. И никто не ожидал, особенно капитан Фуксия, которая уставилась на дыру в стене и даже рот приоткрыла от изумления.

Но это все было потом, в начале, как говорится, ничто не предвещало. Мы разбились на пары — я, по традиции, с Луноликой — и начали отрабатывать метательное заклинание. Мы его весь семестр отрабатывали, в начале мягкие кубики метали, теперь уже сковородки.

Моя сковородочка пошла хорошо, просвистела у подруги над головой а у стены я ее тормознула, чего ж инвентарь портить. Лунолика тоже начала неплохо: замахнулась, припечатала формулой… а потом чугунная штуковина неожиданно взбрыкнула и с такой силой врезалась в стену за моей спиной, что раздался грохот, зал заволокло пылью, а потом, когда пелена рассеялась, в дырку радостно заглянуло солнышко.

Страшно подумать, что было бы, не успей я вовремя отскочить.

И вот стоит моя подруга, белая как стена, и остальные такие же белые — мощно их припорошило — и на меня смотрят.

Я даже подумала, не упасть ли в обморок, уж больно ситуация располагала, но передумала — слишком пол грязный. Да еще расчихалась, что тоже не способствовало — кто же в обмороке чихает?

А потом началось: разборки, возмущение, рейд за вылетевшей в дыру сковородкой и, в качестве дополнительного бонуса, помывка пола в учебном зале.

Чтобы подруга не сильно мучилась, я составила ей компанию.

Но она все-равно переживала, шмыгала носом и смотрела на меня виноватыми глазами.

За ужином к нам опять подсел Порк. И сходу заявил:

— Слышал о ваших приключениях. Ну что, Ада, все еще не хочешь прислушаться к моим словам? — он красноречиво посмотрел на Лунолику. — Она опять оказалась рядом.