Я замерла, пораженная услышанным.

— Кое-кто забыл про нерушимые брачные узы? — спросил лорд Гри.

— Не бывает на свете ничего нерушимого.

— Правда? — я повернулась к Хиттеру. Он усмехнулся и, посмотрев на брата с превосходством, произнес:

— Вот так.

А я почувствовала себя ужасно, словно собственноручно двинула лорду Гри под дых. Лицо его потухло, выпрямив спину он взялся за вилку и, с невозмутимым видом наколов на нее кусочек спаржи, произнес:

— Действуй. Найдешь способ разорвать узы — она твоя.

Вот это было уже свинство.

— Ну, знаете ли! — возмутилась я. — Что я вам, переходящий кубок? Меня, значит, спрашивать не надо?

Лорд не отреагировал, и мне стало еще обидней.

— А знаете что, Хиттер, — произнесла я. — Вы ищите. Если найдете, я буду вам очень благодарна. Очень хочется обрести свободу. От всех.

Лорд Гри вскинул голову и посмотрел на брата.

— Она за тебя не выйдет, — холодно произнес он.

Хиттер улыбнулся.

— Зато меня она называет по имени, в отличие от тебя.

И тут случилось вот что: слетев с плеча герцога, Арини метнулась к Хиттеру и тюкнула его в макушку. Герцогиня рассмеялась, Лорд Гри усмехнулся… и тоже получил удар клювом. Я зажмурилась, ожидая, что прилетит и мне… почувствовала, как волос коснулось крыло, словно по голове погладили, и птица вернулась на место.

— Вот так, — произнесла герцогиня, улыбаясь, — теперь на вас есть управа.

Глава 57. Письма и их последствия

Из гостиной я сбежала при первой же возможности. Хотелось побыть одной, переварить произошедшее и выкинуть лишнее из головы. Это я о словах Хиттера. Вот уж не думала, что господин бывший проклятийник воспылает желанием взять меня в жены. Или он сказал это, чтобы позлить брата?

А Лорд Гри тоже хорош — спрятался, как лиса в нору и молчок. Что там было такое в воспоминаниях Река, чтобы так запираться?

Вздохнув, я уселась в кресло и снова взяла в руки письма, надеясь, что в этот раз никто не отвлечет.

Выбрать из трех писем одно оказалось ужасно сложно. Какое прочитать первым: от Лунолики, от Порка или от родителей?

Родители победили. Вскрыв конверт, я пробежалась взглядом по строчкам, написанным аккуратным маминым почерком, и принялась читать. И почти сразу потянулась за платочком — так сильно захотелось домой. Последний раз я видела свою семью давно, еще на летних каникулах. Мама, папа, сестренки, как я по вам соскучилась!

Родителям о моем внезапном браке уже рассказали, и они оказались рады, хотя и взволнованы переменами, которые коснулись и их самих. Папенька внезапно получил заказ из дворца на поставку ковров, успешно его выполнил и теперь имел ранг официального поставщика двора его величества, готовился привезти новую партию.

Матушке, которая в семейном бизнесе заведовала учетом финансов, работы прибавилось, но она была только рада. Сестренки по-прежнему готовились поступать в Академию боевых невест. Нынешний отцовский доход позволял выбрать серебряный или даже золотой факультет, но они мечтали попасть в запаснушки. Хотели пойти по моим стопам. Точнее, по маминым. Она, в отличие от меня, успела поработать наемницей — познакомилась с папенькой, когда он нанял ее для защиты своего каравана. Хотелось бы и мне иметь такой опыт, и, если бы не Жаба, я бы его получила. А теперь…

Я снова вздохнула и взялась за письмо Лунолики.

Во первых строках своего письма подруга интересовалась, прочла ли я “Огненную страсть”. Выразила надежду, что прочла, однако недоверие так и сквозило между строк. Я глянула на потрепанный томик, обрастающий пылью на тумбочке у кровати и решила осилить хотя бы первую страницу. После чего продолжила чтение.

Писать Лунолика любила даже больше, чем читать — конверт с ее письмом был самым пухлым. И сейчас я этому радовалась — казалось, подруга сидит рядом со мной и рассказывает, рассказывает…

Она и впрямь получила приглашение во дворец, и теперь с нетерпением ожидала начала практики, до которой оставалось всего чуть-чуть. А пока писала курсовики, сдавала зачеты и наслаждалась последними днями студенческой жизни. Еще я узнала, что капитан Фуксия собралась замуж — ей предложил руку и сердце владелец магазина спортивных товаров, старый ее знакомый. А библиотекарша госпожа Штык обрела таки недостающие тома Перемежайтиса (“Порк, лапочка, такой добрый”).

А еще в академии теперь три новых конюха, которые выполняют работу кое-как, жалуясь на непомерные нагрузки. И как только Рек один справлялся?

“Кстати, о Реке, если ты все еще хочешь разорвать ритуал с тем типом, в которого он превратился, я, кажется, знаю, как тебе помочь. В последнем томе дорогого Перемежайтиса, в “Страсти бесконечной любви”, есть кое-что интересное на этот счет. Полистай на досуге, а я попрошу Порка рассказать подробности”.

Я торопливо дочитала письмо до конца, убедилась, что этой темы подруга больше не касается, и взялась за письмо Порка, надеясь найти там необходимую информацию.

Ожидания не оправдались — Порк написал о том, как продвигаются дела с выходом кулинарной книги, поведал о последнем заседании клуба имени себя, отругал криворуких поваров из столовой академии, которые не могут отличить фархалийский грац от мурианского дзола и выразил надежду, что мой “занудный муженек” не свел меня в могилу своим кислым видом. Напомнил, что я могу утешиться печеньем, которое он вручил мне перед отъездом (“одна штучка, не больше, напоминаю еще раз!”). Это оказалось кстати — о печенье я забыла. Достав одно, снова уселась в кресло и принялась жевать…

Печенька оказалась вкусной, я слопала ее, даже не заметив. Эффект появился сразу же: настроение скакнуло ввысь, мир заиграл красками, и я поняла, что горы могу свернуть. Вот прямо сейчас, сию же минуту! Вскочив, я пробежалась по комнате, чувствуя, как бурлит во мне жажда подвигов и свершений. И надо срочно что-то сделать, куда-то побежать, что-то совершить, такое, чтобы ух! Мир спасти или… найти книгу, ту самую, что упоминала Лунолика. Прочитать и узнать наконец способ избавиться от замужества раз и навсегда!

Я схватила письмо подруги, еще раз прочитала название и пулей вылетела из комнаты.

Два лестничных пролета преодолела в один миг. И даже темнота, царящая в коридоре в столь поздний час, меня не остановила. Призвав свою магию, я зажгла свечу, вытащив ее из канделябра на стене, и отправилась в библиотеку. Выплывая из тьмы, лица с портретов смотрели на меня сурово и осуждающе, но мне было нипочем. Я бежала мимо и удивлялась тому, что шар Лунолики все-таки показал правду — я иду за Перемежайтисом. Кто бы мог подумать!

Я нашла его быстро — тяжелый том с красочной обложкой — сунула под мышку и поспешила прочь. “И снова ты”, - сурово провожали меня портреты. Я показала им язык — безудержная сила никак не хотела успокаиваться. Спустившись на свой этаж, я вдруг почувствовала сильнейшее желание вновь покачаться на лошадке. Поняла, что если этого не сделаю, то сойду с ума. И отправилась спасать свой рассудок.

Здравый смысл твердил, что кабинет закрыт, но я все-равно дернула дверь… и она открылась. Впервые за мою жизнь дверь не устроила мне фокус. Мало того, в комнате еще и свечи горели. Понимание того, что хозяин находится где-то рядом, меня не остановило — я вошла и, по-прежнему прижимая к себе Перемежайтиса, оседлала деревянную лошадь и принялась раскачиваться.

И тут увидела лежащее на столе письмо. А рядом — знакомый конверт из коричневой бумаги. Тот самый, который Хиттер вручил лорду Гри, когда отдавал мне письма.

А, будь что будет, — подумала я, схватила мелко исписанные листы и, вернувшись на лошадку, стала читать.

Письмо оказалось интересным: если верить данным, в академии Сол царила тишь да благодать. Специалисты ковались один лучше другого, артефакты создавались тысячами, выплескиваясь на рынок, словно благодатный весенний дождь. Человечество ликовало… На редкость благостная сводка. Я фыркнула от возмущения.