Войтенко снова поймал себя на мысли, что отвлекся. Оборона города была собрана. На крышах высоток, вдоль реки стояли сотни расчетов ПТУР с гарпунами и крупнокалиберными пулеметами. Сами крыши в ряде случаев соединялись навесными мостиками. Два десятка ударных вертолетов дежурили за городом, готовые взлететь при первом сигнале. Колючая проволока и противотанковые ежи, бесполезные минные поля, практически бесполезные ударные беспилотники, дальняя авиация, как своя, так и Китая, утюжащая с большой высоты квадраты по наводке беспилотников, сети в реке, баррикады из брошенных автомобилей и бетонных блоков, наскоро сваренных, скрученных и залитых бетоном друг с другом. Все, что успели сделать инженерные войска и доступные людские ресурсы. Времени на большее не оставалось. По задумке, все должно произойти следующим образом. Гнус, неся потери, пробивается к городу через заминированный пригород с западной стороны, то есть в лоб. Побиваемый минометным огнем и «гарпунами», он форсирует реку, в которой застревает на берегу, в самой реке и на выходе из нее, затем, ввиду малого финального количества или даже отсутствия технических средств, упирается в пятиметровые стены баррикад и застревает. Все то время, пока он форсирует водную преграду, его приглаживают бомбардировщики и подавляет огнем артиллерия. Даже если кто-то перелезет через стену, с той стороны дежурит сотня ДПР, которые встретят их, как рекомендовано. Дополнительно, когда гнус будет в мертвой для крупного калибра зоне, около стены, поднимаются вертолеты и уничтожают зажатый между стеной и рекой гнус, возвращаясь на короткое плечо за город для пополнения боеприпасов и топлива. Когда вертолеты отстреливаются, из кварталов города по пристрелянным точкам навесным огнем кладут мины мобильные минометные расчеты. Также особая хитрость, предложенная Самохваловым: в пригороде, откуда будет выступать гнус, намеренно оставляются высотки и укрытия, удобные для расположения гнуса, вооруженного ПЗРК. Перед вылетом вертолетов туда прямо в окна, подвалы и по крышам домов отрабатывают оперативно-тактические ракетные комплексы, которые обезоруживают альфа-гнус, позволяя вертолетам разбить в фарш и мясо увязший в заградительной линии гнус. Победа. Получение больших медалей, почестей, похвалы от первого лица, грамоты… Войтенко открыл глаза. Бред. Он уже совершил ошибку, когда уничтожил демонов, и просчитался. Они с трудом остановили пятьсот тысяч гражданских, а сейчас им противостоит равный по уму, превосходящий по мощности убийства живой силы на ближних дистанциях соперник. Живучий, бесстрашный, непредсказуемый. В одном только можно было его предсказать. Атаковать он будет этой ночью, ему незачем ждать.

Глаза открылись сами. Он смотрел на потолок, покрашенный кистью в эру краскопультов. Сколько лет назад было закончено строительство? Скоро его позовут наверх, но не Гаврилов, а телефонный аппарат или небольшой динамик над дверью. В душе стремительно менялись настроения и прогнозы, но тайный червячок сомнения и страха ковырялся в душе, и Войтенко никак не мог зацепить его пинцетом догадки, чтобы извлечь на поверхность, разглядеть и уничтожить пониманием. Даже если гнус пойдет в обход города с севера или юга, он будет вынужден катить вдоль все тех же баррикад по открытой местности, и тогда с боков его зажмут сотни дистанционно управляемых танков, часть из которых переоборудована под огнеметные системы, но не современной с жесткой ударной волной, к которой гнус не чувствителен, а старой доброй зажигательной смесью, способной зажечь его на дистанции до сотни метров. Правда, емкость с горючей смесью позади танка является целью номер один для солдат противника, но тут будем надеяться на разведку. Если гнус окажется в тылу, с восточной части города, то это провал. Город там не защищен, но гнуса там пока нет, если кто и будет, то только единичные объекты, но и для них приготовлены сплошные километровые поля колючей проволоки, мимо которой пройти невозможно, если только не под землей, но, по всей вероятности, такой возможности у гнуса пока нет. Будем надеяться, что и не будет. В городе еще осталось население. Если город падет, то оно все достанется ему. Люди не захотели уезжать. Действительно, куда им? Войтенко специально отвернул кресло к стене, чтобы глаза не отвлекало ничего. Так было удобнее думать. Он сменил положение, нагнувшись вперед, и, поставив локти на колени, обхватил голову. Еще раз промотал проекцию лобовой атаки. То, что атака будет лобовая, он не сомневался. Неизвестный генерал противника словно издевался над ним, не воспринимая усилия всего штаба. Он всегда шел в лоб на крупные населенные пункты, словно говоря, что у человека нет ни одной сильной стороны против него.

Итак. Авиация и артиллерия накрывают квадраты, смешивая наступательные порядки гнуса. Тут пока расстояние не имеет значения. Хорошо. Гнус появляется в пригороде, частично подрывается, засыпается снарядами и минами уже и из городских кварталов Калуги. Проходит дальше и становится уверенно досягаем для ПТУРов, заточенных именно на борьбу с биотанками. Допустим, он выкатывает рядами из пригорода и из близких к нему укрытий. Заложенные радиоуправляемые в сотни килограмм фугасы разнесут первую линию в пыль. Обрабатывается минометами и ПТУРами. Боеприпасов для этого участка фронта полно, сотню и больше биотанков должно скрутить и обмотать тросом, и они должны потерять подвижность или вовсе остановиться, там их медленно, но верно достанут артиллерийским калибром, если надо, им добавят еще гарпунов. Больше сотни должны остановить. Остается пехота, гражданская и военная. Допустим, альфа-гнус в количестве пяти тысяч объектов, генерал содрогнулся от одной только мысли о таком количестве, идет вслед за биотанками. Их накрывают артиллеристы и минометчики. Огня не пожалеют. Для обороны города стянуты все имеющиеся резервы, которые выкапывались из старых складов, стратегических запасников и доставлялись всеми способами к городу. У береговой линии дальняя артиллерия уже не сможет работать эффективно, потому что на траектории снарядов стоят городские высотки и многоэтажки. Пусть до береговой линии реки доходит какое-то количество биотанков и пехоты, пусть еще десять тысяч гражданских. Вдоль берега и с той, и с другой стороны и ежи, и колючая проволока, и растяжки. Но в реке крупноячеистые капроновые и металлические сети, которые невозможно миновать, не запутавшись. Гнус живуч, но это не призраки. Сколько-то застрянет, возможно, половина, другая половина увязнет в колючке на берегу, на выходе из реки. Уже под стеной гнус будет закрыт даже от авиационных бомб, которые нельзя применить, чтобы не разрушить стену. Работать с крыши тоже будет сложно. Остаются слепые минометы, мины которых станут падать отвесно под стену, и вертолеты. Отработка «Искандеров» по размеченным точкам в пригороде, и пилоты винтокрылов вырезают гнус. Они знают, как и что делать, там сидят профессионалы. Если кто-то из боевых единиц противника и преодолеет две прибрежные преграды, реку, переживет вертолетные ракеты и снаряды, за стеной дежурит серьезное количество ДПРов, которых уже с внутренней стороны могут, хоть и далеко не полностью, прикрыть пулеметы с прибрежных зданий. У гнуса не так много шансов. Войтенко вздохнул. Нет. Картина ладная, но, черт побери, так страшно ошибиться и просчитаться.

Коротко тренькнул телефон. Генерал подскочил и поднял трубку до того, как звонок прозвучал второй раз.

– Войтенко, – не раздумывая сказал он. – Есть.

Он взял со стола фуражку, поправил китель и вышел, прикрыв, но не заперев за собой дверь.

Борясь с трясучкой от холода и адреналина, Яков наконец оделся и проверил в свете фонаря гранатомет. Док, мокрый и молчаливый, стоял рядом, ковыряясь в подсумке с карамелью, которая превратилась в сплошную липкую массу со скользящими в его неловких пальцах обертками. В руке по-прежнему была зажата статуэтка химеры. Сагитай и Яков, пережившие «культурный» шок от возникшей ситуации, старались не смотреть на Трофима, чтобы по-братски не влепить ему затрещину. Если бы это был вменяемый человек, то быть ему битому даже за десятую часть того, что им пришлось пережить, но разум, который преобладал над эмоциями, прощал его и где-то втайне посмеивался над ситуацией. Варианты типа «что было бы, если…» адекватный человек позволит себе продумывать, только когда будет сидеть дома на кухне с рюмкой горячего чая. А сейчас им нужно было двигаться дальше, уже через реку Десну, и, поскольку они оба не были придурками, которые не учатся на своих ошибках, вокруг пояса Трофима была повязана веревка, один конец которой уже привязали к лодке. Сагитай сам проверил узел и каждый ее сантиметр руками, и теперь, ощущая сырость в промокших насквозь берцах, думал, как бы припомнить это Доку, когда он «поправится». Сил и желания на то, чтобы отметить, что Док сказал что-то осмысленное, не было.