– Королева? – позвал он ласково.

– Да, господин, – отозвалась она задумчиво.

– Я люблю тебя, – сказал он.

Она посмотрела в его глаза, лишенные белков, залитые огненно-желтым по краям, с темно-коричневыми зрачками, на это лицо с острым носом и подбородком, обезображенное чешуйками кожи, лысую голову, приблизилась вплотную и поцеловала в тонкие губы, скидывая халат.

– Докажи!

Серый день с теплым дождем пришел на смену ночи и утру. Сплошное обложное небо сливалось с дымом, все еще идущим от свалки. Посреди черной, словно выжженной, дороги, едва передвигая ноги, шел человек. Только при ближайшем рассмотрении или в оптику, как это делала группа бойцов, можно было рассмотреть на оголенных участках его тела коричневый рисунок вен и сосудов, что сразу же определяло его принадлежность к другой форме жизни, овладевшей этим телом. Сталкеры, вполне проснувшиеся, позавтракавшие и сидящие замаскированными под кустами, вполголоса изредка переговаривались, комментируя происходящее и отстраненные события. Под одним из кустов уютно расположилось несколько человек, разговаривая и по большому счету отдыхая, радуясь нечастой возможности чувствовать себя абсолютной силой в этом месте.

– Короче, Зона теперь километров на пять раздалась везде. Только на севере пока у своих границ, но там же Кордон цел, вояки на месте, – сказал Калмык, вертя в руках сигаретку. Сигареты он практически не курил, разве что по большим событиям, но для успокоения как бывший курильщик носил. Вот и сейчас от нечего делать он слегка мял ее и подносил к носу вдыхая запах настоящего табака, который выращивал Хутор в своих теплицах. – Долговцы теперь заняли разбитые блокпосты, но людей им не хватает. Отбиваются от гнуса помаленьку. Вольные сталкеры помогают им. Те им консервы, патроны, снарягу разную отдают, но теперь без этой самой своей шарманки, которая на Ростке всем мозги сушила.

– А Зона через эти блокпосты прошла? – уточнил Трофим.

– Обтекла как кисель пленку. Мутантов долганы уже не отстреливают, помнят, что Свобода им говорил. Вот собачки, кабаны и другие просачиваются за территорию блокпостов, долго не живут, правда. А за ними выбросы доходят, а там уже и аномалии садятся. Мелкие, кривые, но уже надолго. Артефактов не дают, но молодежи, которая на помощь долганам приходит, для обучения самое оно, – Калмык бросил взгляд на ПДА.

Зомби медленно брел, пожирая все, что находится в зоне его действия, и время от времени двигаться дальше его заставлял только голод. После того как площадь вокруг него опустошалась, он делал несколько неровных и медленных шагов и продолжал собирать свой урожай. Трофим вдохнул влажный воздух, легкий запах нового комбинезона, который появился от редких капель дождя, сохнущих на его поверхности. Далеко стоящие тополя все еще хранили темно-зеленый окрас, но кое-где на листьях угадывались желтые кончики, говорящие о начале осени. Капюшон был снят, маска и щиток лежали на коленях, бойцы же по большей части были с приподнятыми щитками. Яков и Сагитай залегли в соседних кустах слева, Сахарок и Душа – справа в траве.

– Не хочу будить лихо, Док, но что если к бедолаге никто не подойдет? – спросил Коваль, пожевывая травинку.

Трофим пожал плечами.

– Черви должны остаться. Несколько наверняка живы, и теперь кто-то может наблюдать за ним, заодно и за окрестностями, если, конечно, осмелились выкопаться, – предположил ученый. – Тут теперь кто кого пересидит. Нам светиться нельзя.

Коваль вынул травинку изо рта и осмотрел пожеванный кончик.

– Ну как знаешь, Док. Наше дело тебе помогать, мы помогаем. Хотя нам сказали, свалка на два метра в глубину выжжена была, а если кто и не сгорел, закопавшись, так того завалило. Когда еще выберутся и выберутся ли вообще? – он надкусил пожеванный кончик травинки и выплюнул, после чего засунул укороченный стебелек обратно в рот. – Жрать охота…

***

Ян и Яна начали умирать почти сразу же после заражения. Их слабые подростковые тела не имели запасов питательных веществ, чтобы поддерживать распространявшийся в их теле вирус. Уже через час пульс Яны стал нитевидным, и Ворон, взяв ее за руку, вливал серые потоки энергии в худое тело, выравнивая ее состояние. Через короткое время то же самое стало происходить и с Яном. Ворон запитал и этого подростка, значительно похудев. Он выглянул в зал, где продолжали жужжать машинки, набивая тату на плечах, руках и ногах клиентов. Несколько татуировщиков встретились с ним глазами и поняли все. Один из них быстро прошел в темную комнату и сменил Ворона, которому срочно нужно было пополнить жизненный запас. Через несколько минут первый из Первых Демонов стоял возле проезжей части, легко снимая по маленькому красному облачку энергии из проезжающих машин и автобусов. Быстро восстановив свои силы, он вернулся, сменив татуировщика, который также вышел несколько похудевшим и ослабшим.

– Надеюсь, вы стоите таких усилий, – сказал он, садясь напротив близнецов и держа обоих за руки. Ян открыл глаза и сел на узком диване, растерянно осматривая тусклое помещение. Встретившись глазами с Вороном, он удивленно открыл рот, а затем перевел взгляд на сестру, которая лежала рядом без сознания, тяжело дыша и постанывая. – Ложись, Ян, твое время еще не пришло… – успокоил его Ворон.

Понял что-либо тот или нет, было неизвестно. Его глаза закатились, и он обмяк, опрокинувшись навзничь. Ворон знал, что скоро начнется комендантский час, и из оставшихся клиентов не выйдет никто. Приказ Королевы не может нарушить ни смерть его клиентов, ни смерть его помощников, ни его, и если кто и выйдет этим утром из салона, то только эти двое.

***

Солнце уже заходило за мутную грань горизонта, которую образовывал большой город с его дышащими духотой и выхлопами машин людьми. Сталкеры, заметно умаявшись от вынужденного бездействия, перепробовали все позиции: лежа, сидя, стоя, полулежа, полусидя и полустоя. Зомби за целый день медленного хода практически добрался до дымящихся то тут, то там гор мусора, но встречать его не вышел никто. Первоначальное желание ринуться в бой у Сагитая и Якова сменилось необъяснимым беспокойством. Сталкеры же были намного спокойнее и увереннее. Их нервы переживали и гораздо худшие условия, тем не менее духота и безветрие вызывали недовольство даже у них, тертых калачей, привыкших, правда, к более прохладному климату, сформировавшемуся на территории феномена, именуемого Зоной.

Все разделись до половины, высунув верхнюю часть тела из комбинезонов, Калмык даже снял платок, которым прикрывал кое-как стянувшую кость черепа кожу, потерянную во время штурма Ростка, занятого на тот момент Братством. К центральной кучке сталкеров, в которой были Коваль, Док, Калмык, Зима и Стальной, подсели Яков и Сагитай. Некоторым было видно, что Яков мнется, словно желает что-то спросить, но не решается. Взгляд, который он непроизвольно бросал на страшную рану Калмыка и тут же отводил, говорил сам за себя. Наконец он решился.

– Слушай, Калмык, а как у тебя это, – он указал пальцем на свой череп, – случилось?

– А я все думаю, когда же ты спросишь? Уже припекать начало, – ухмыльнулся Калмык, поглаживая неровные края затянувшейся раны. – Гнус меня расшил на Ростке, когда мы его оттуда штыком и гранатой выковыривали, – Калмык достал самодельную сигаретку, со смаком понюхал ее и, благосклонно кивнув, произнес, меняя позицию из полулежачей на боку в сидячую. – Так и быть, боец, расскажу. Это было, когда мы гнус всем нашим сталкерским кулаком – и с долганами, и с бандитами – из Ростка выбивали. Я тогда в «Булате» пошел, с маской, все как полагается. Шли через их ряды за нашими экзоскелетами, я вон за Ковалем держался, тот с Якорем был… В общем, зарядили по мне гранатой из подствольника. Недалеко, метрах в двух шарахнуло. И вроде за кучей песка какого-то разорвалась. Этим-то в броне ничего, даже не обернулись, только покачнулись и дальше молотили, а я отлетел на лестницу, которая в подвал вела. Но пролежал немного, минуту, может быть, прочухался быстро, наши недалеко отошли. Контузило так левую часть, болит вся половина при каждом движении, но жить можно. Хуже, что стекло маски все расцарапало, да так, что только контуры предметов видны, а деталей нет. Тут уж не различишь, свой или чужой, решил снимать. Ну там понятно, что фильтр-намордник набок пошел, – Калмык сделал паузу, вспоминая момент. – Снял я шлем, уже начал маску снимать, и вроде как чувствую, что кто-то идет, ну как зверь какой-то, я же зверолов, без этого никак, да только, видать, из-за легкой контузии не воспринял чуйку. Снимаю маску, а он уже тут!