– Я вас понял, господин Псарас. Предыдущий вопрос был просто предположением, пожалуйста, не принимайте его на свой счет, – вкрадчиво объяснился дипломат.

– А мое не было предположением. Примите его серьезно, – мрачно сказал Лука.

– Конечно, господин Псарас, – кивнул дипломат, поправляя галстук.

Генерал, почувствовавший вдруг приступ удушья и жажды, а возможно, даже страха и тошноты, начал торопливо расстегивать пуговицы на кителе. Взгляд его несколько раз падал на стоящую в упаковке бутылку элитного коньяка. Сагитай, чуть наклонившись, наблюдал за его терзаниями, затем откашлялся.

– Товарищ генерал, у меня тут фляжка, – негромко сказал он.

– Давайте, – прочищая горло, кивнул генерал.

В темноте его лицо трудно было разглядеть без фонаря, но вылезающие из орбит глаза и красное лицо определенно давали понять, что вояка сидит на каком-то вулкане. Сагитай осторожно передал фляжку за спиной Шулича. Легкий шорох отвинчиваемой крышки и фляга объемом в шестьсот пятьдесят миллилитров опрокинулась в генерала. Сделав несколько больших глотков и замерев на секунду, он выдохнул, выпустив в воздух запах разбавленного водой спирта.

– Спасибо, – сдавленно произнес он и передал флягу обратно. После чего, вытаращив глаза, уставился на Трофима, словно соображая, какого подвоха можно было ждать от этого типа. Несколько секунд в его голове не происходило ничего, но скоро он очухался и повернулся к Псарасу.

– Значит так, господин Псарас, – продолжая прочищать горло, сказал он. – Если у вас есть собственный э-э-э… ресурс, так называемые Черви, то предлагаю выявить и определить границы их обитания, а также э-э-э… организовать патрулирование первоочередных границ, где больше всего вероятность появления зараженных, – он с ожиданием уставился на Луку.

– Согласен, – кивнул Псарас.

Слегка ободрившись успехом и пошевелив плечами, генерал продолжил.

– Э-э-э… также предлагаю организовать контроль естественных водоемов, в первую очередь рек, которые проходят через границы Российской Федерации и территории, находящиеся в зоне нашей ответственности и интересов, – снова ожидающий и немного испуганный взгляд на собеседника.

– Согласен, – спокойно подтвердил Псарас.

Генерал приосанился и бросил победный взгляд на дипломата.

– В таком случае э-э-э… при появлении массированных потоков зомби каким силами вы можете поддержать нас? – взгляд генерала выражал недоверие и надежду.

– В случае если Братство пройдет большими силами и хотя бы один раз захватит крупный город, мы все проиграем половину войны. Потому что выбить его оттуда будет практически невозможно. Если Братство получит город, оно оттянет на себя значительную часть ваших сил и практически все наши, соответственно, ослабнет оборона в другом месте. Рано или поздно Братство миллионами будет атаковать нас со всех границ, даже с Северных морей. Чтобы удержать, их понадобятся огромные ресурсы, поэтому у нас есть только один вариант – отбивать все атаки как последние. Насколько я понимаю, Минск уже под Братством?

– Да.

– Часть населения Беларуси, плюс армия гнуса с Украины – это несколько миллионов. Они все двинутся в сторону Москвы, ближайшего и самого большого города. Вам и нам нужно будет встречать их всеми силами. У вас есть основания не доверять нам, но пусть все встанет на свои места, после того как мы встретимся с первой волной, – негромко и вдумчиво сказал Лука.

– Значит, вы выйдете всеми силами? – поднял брови генерал.

– Да. Всеми.

– Вам нужно будет оружие? Огнестрельное, холодное?

Лука грустно улыбнулся. На этот раз улыбка была близка к человеческой.

Он поднял вверх ладони и показал их.

– Мы сами – оружие. Мы сможем убить и замедлить тех, кто прорвется через линии вашей обороны, а таких будут сотни. Если их будут тысячи, они истощат нас и пройдут или проползут дальше, питаясь всем, до чего смогут дотянуться. Мы поставим на карту все, что у нас есть, и вы увидите, что мы верим в то, что говорим. Мы будем сильными, потому что иначе мы не сможем быть. В конце концов, это может быть последним боем и для вас.

Лука замолчал. Генерал, которого шарахнуло по голове и разбавленным спиртом, и вонючим воздухом свалки, и откровениями Луки, молчал. Дипломат, очевидно, только сейчас понявший суть ситуации, не так, как он видел ее из окон своего кабинета, также не находил слов. Только Сагитай и Трофим, имевшие опыт прямых стычек и боев и с зомби, и с мутантами, и с людьми, тактично ожидали, когда кто-то из высокопоставленных чинов поставит точку в этой встрече.

– Тогда, господин Псарас, – ожил дипломат, кинув взгляд на генерала, – у нас все. Мы сердечно благодарим вас за встречу, за прием, и, пожалуйста, звоните мне напрямую по любым вопросам. У вас, Иван Петрович, все?

– Все, – коротко и энергично кивнул короткостриженой головой на толстой шее генерал.

Дипломат встал, за ним встал генерал, потом Трофим, а за ними Сагитай.

– До свидания, господин Псарас, – попрощался дипломат и развернулся, глядя в темноту.

Генерал также буркнул что-то на прощание, и Трофим, поняв, что он должен вести через уже ночную свалку колонну, пошел обратно тем же путем, что и пришел. Сагитай сделал несколько шагов за всеми, потом вдруг махнул рукой и кинулся обратно.

– Э… дядя… Женя… еперный театр, – крикнул он. – Коньяк что, чистый? Заберу?

– А… – издал звук Черт. – Не ссы. Я бутылку только один раз в руках держал, лет двенадцать назад. Чище некуда. Забирай… – Черт хотел добавить что-то еще, очевидно, нецензурное в сторону не в меру наглого человека, посмевшего позариться на его сокровище, но сдержался. Видимо, Хозяин был совсем недалеко.

Сагитай подхватил бутылку и быстрым шагом бросился догонять уходящих. В ночном небе над его головой едва слышимым шелестом из-за большого расстояния тянули свои огненные росчерки на запад, словно следы от многопалой когтистой лапы смерти, баллистические ракеты.

Территория Европы напоминала клокочущее болото, кишащее управляемыми вирусом человеческими телами. Черные, выжженные гнусом колеи, хорошо видимые с высоты беспилотных обозревателей, рассекали зеленую территорию полей, обрамляли асфальтовые трассы и дороги. Несмотря на то что дороги были частично разрушены в первые же моменты, чтобы приостановить движение зараженных на автотранспорте, само движение зомби, конечно же, не прекращалось. Из общего населения Европы численностью более семисот пятидесяти миллионов человек, сбежать на пока еще безопасный «черный» континент через Средиземное море получилось едва ли у сотни миллионов – тех, кто первым поддался панике или был настолько дальнозорким, что предпочел уйти с театра потенциальных боевых действий при первых новостных сводках. Оставшееся население было уничтожено на одну треть, что составляло более двухсот миллионов человек. Из оставшихся четырехсот с лишним миллионов более ста было прямо или косвенно уничтожено тактическими и стратегическими ядерными ударами, а также дружеским огнем артиллерии и авиации. Около двухсот миллионов были заражены и пребывали в активной фазе и фазе превращения. Оставшиеся сто миллионов живых людей, сосредоточенных и прижатых к морям, отчаянно сопротивлялись и сплавлялись на всем, что могло плавать, подальше от берегов. Несмотря на это, связь, электричество, водоснабжение местами не прекращались, работая в автоматическом режиме, если только не были намеренно уничтожены ударами людей с воздуха. Зомби не уничтожали городскую инфраструктуру и недвижимость, с их стороны практически не было выстрелов или других видов применения силы. Зараженное население не было способно к этому, за исключением несколькотысячной группировки Старшего Брата по кличке Дик – того, кто под предводительством Овода Пустотелого с еще десятком братьев смог вырваться через оградительные кордоны Зоны.

Чем дальше проходил гнус на запад Европы, тем больше людей без сопротивления встречали его в своих домах, жилищах и церквях. В основном это были люди, подвергшиеся влиянию религиозных течений, во все рупора кричавших о конце света, которые, по сути, были правы. Другая, незначительная часть населения не стала бежать исходя из другого, не менее неутешительного подхода. Расчет скорости распространения, живучести и целеустремленности зомби, который, к несчастью, стал широко популярен в Интернете, показал, что побег в моря и океаны не спасет практически никого из желающих покинуть материк, а только обречет их на более мучительную и долгую смерть от жажды или голода. В относительной безопасности оставались грузовые суда, предпочтительно с провиантом, рыболовные артели и, как следствие плавучие рыболовецкие заводы, которые уже взяли под крыло военные флоты разных стран. Тем не менее все военные силы Европы, которые смогли перегруппировать, утюжили потоки зомби со всех калибров и всеми средствами. Эффект был крайне незначителен. Мало того что зараженные переносили невероятные повреждения, исцеляясь в самое короткое время, они также научились использовать укрытия, услышав шум приближающихся бомб, ракет или снарядов. Поэтому после коврового бомбометания и вздымающего землю артиллерийского обстрела фосфорными боеприпасами из нескольких десятков тысяч зомби погибало едва ли один-два, в лучшем случае пять процентов существ. Другое дело ядерный удар. Тот наносил значительный урон по площади в несколько километров, испепеляя тела, ломая и разбрасывая то, что невозможно было сжечь на километры в диаметре, но то, что не спеклось сразу, через время оживало и шло, карабкалось, ползло дальше в выбранном направлении, проползая через горячие радиоактивные воронки.