Мертвец на секунду остановил движение руки.

– Ты тоже песок, и все, что вокруг. Мы все – всё. Нет никакой разницы. Просто нам нужно почувствовать…

– Что почувствовать? – приоткрыл рот Яков.

– Все, что есть. Я чувствую, и ты сможешь…

Сержант поднял руку, достал пистолет, снял с предохранителя и направил его прямо в голову Якова. Яков растерянно открыл рот.

– Оно за тобой, Яков. Вниз! – сухо, совсем другим голосом сказал Сержант.

Сагитай продолжал играть в гляделки с мордой снизу. Гнус все так же тянул руку вверх и беззвучно открывал рот, прося назад свою медицинскую скобу. Равномерно шоркая о стены лаза, на «перекресток» воздушных магистралей вернулся Хруст. Осталась непроверенной только средняя прямая линия. Гнус почувствовал присутствие мертвеца. Глаза его мигнули, а тянущаяся рука спряталась. Он как будто испугался. Сагитай предостерегающе показал ладонь мертвецу, чтобы тот не приближался.

– Ишь ты, какой пугливый, – негромко, нежно, немного нараспев сказал Сагитай, только для того чтобы успокоить существо внизу. – Хруст, дай, пожалуйста, мне веревочку, – тем же тоном, не отрывая взгляда от гнуса, попросил боец.

Мертвец молча отстегнул карабин и даже немного отполз от бойца по центральной линии. Сагитай притянул веревку к себе, достал нож и одним решительным движением отрезал карабин, оставив прочную веревку без концевого крепления. Затем быстро, в несколько движений сделал удавочную петлю. В такие моменты его мозг работал быстро и четко, как в бою. Он даже не слышал своих мыслей, настолько быстро, доверившись своей интуиции, он действовал. Существо по-прежнему, не отрываясь, смотрело на него, но руки уже не тянуло. Показав блестящую железку гнусу, он с некоторым усилием разместил ее на нижней части петли, острыми концами слегка воткнув в плотную синтетическую оболочку веревки. Медицинская скоба держалась еле-еле и могла выпасть от любого сотрясения или толчка. Аккуратно расположившись над квадратным лазом, Сагитай осторожно начал спускать петлю с медицинской скобой вниз. Гнус понял суть операции и заметно оживился. Его голова высунулась чуть ближе к середине, а отблески внимательных глаз стали меняться чаще. Существо меняло фокус с петли на человека и обратно.

– Сейчас-сейчас, – негромко приговаривал Сагитай, осторожно, метр за метром опуская веревку, не давая ей коснуться стены или качнуться сильнее, чем надо.

Плавно покачиваясь в свете фонаря, петля опускалась вниз, а тот кусочек металла, странным образом манивший гнуса, был все ближе и ближе к потерявшему его существу. Гнус уже вытянул руку, когда до петли оставалось с полметра, и тут Сагитай слегка встряхнул веревку. Медицинская скоба, едва державшаяся острыми концами на плотной оплетке, соскользнула и полетела на пол. Гнус развернулся за ней, отворачиваясь от петли и показывая затылок человеку. Сагитай опустил петлю еще ниже, завел ее через голову на шею и резко подсек, тут же упираясь ногами в стену, давая натяг веревке и затягивая петлю. Гнус словно не понял ничего и не издавал ни звука, а Хруст уже спешил на подмогу Сагитаю, чтобы дополнительно перехватить веревку. Несколько секунд гнус не понимал, что происходит, но неожиданно сильный рывок и яростное шипенье обозначили, что он почувствовал удавку. Рывок был настолько сильный, словно с той стороны был не один человек, а несколько. По крайней мере, Сагитай, чья становая тяга легко выходила за двести килограммов, на секунду испугался, что не удержит такую добычу. Рывки с той стороны нарастали, а сдавленное шипенье становилось все злее и злее.

– Хруст, крикни Сахарку, чтобы вытравливал помаленьку, – чувствуя, что его сил может не хватить, крикнул Сагитай.

Хруст кивнул, снял с пояса рацию и быстро передал задачу сталкеру. Существо снизу словно набирало силу. Сагитай уже не мог удержать веревку, и она начала потихоньку стягиваться вниз, пока наконец отъезжающий армейский внедорожник не натянул веревку в струну, зафиксировав, а затем медленно перетягивая ее в свою сторону. Внизу судорожно и припадочно забилось. Звуков не было. Передавленное горло не могло издать ни звука.

– Ходу, Хруст, – крикнул Сагитай и первым заспешил на выход, помогая себе руками, стараясь не касаться ставшей вдруг словно стальной веревки.

Яков с места прыгнул, как есть, вперед и влево, перекатываясь через плечо. Тут же раздались пистолетные выстрелы Сержанта и отвратительный крик, почти такой же, как они слышали в самом начале. Мягкое крошево на полу бесшумно приняло тело Якова. Перевернувшись через плечо, он уже вставал в облаке пыли, доставая свой пистолет с гораздо большим калибром, чем Глок мертвеца. Еще толком не видя перед собой, он открыл огонь по чему-то, двигающемуся и вопящему за ящиком, на котором он сидел. Голый женский торс оканчивался в районе поясницы, а оттуда, словно ноги паука, локтями наружу торчали человеческие руки. Ужасно и отвратительно шевелясь, они пытались унести слабеющее тело прочь. Яков сделал два выстрела. Один в середину туловища, а другой в голову, разбив череп гнуса словно арбуз. Сержант из своего укрытия насколько мог быстро сместился ближе к центру площадки и, подняв пистолет вверх, прицелился метров на пять в высоту и открыл огонь. Яков развернулся в ту же сторону и увидел, как еще одно точно такое же мерзкое существо, легко и быстро перебирая многочисленными руками, почти бежит по вертикальной стене, цепляясь за бортики бетонных сот. Существо как будто не испытывало гравитации, оно смещалось из стороны в сторону и продолжало подниматься вверх, к открытому вытяжному ходу, на котором не было решетки. Яков нажал на курок. Ничего. Desert Eagle не Калашников и загрязнения терпеть не может. Хлебнув немного пыли и металлических опилок с пола, он отказал. А между тем тварь, петляя и обманывая каждым движением Сержанта, уверенно шла к спасительному для нее лазу. Пистолет Сержанта разрядился. В несколько огромных прыжков Яков оказался у «Леры» и перехватил ее, чувствуя нужную и надежную пятнадцатикилограммовую пушку. Он не стал водить прицелом за петляющей тварью, он нацелился на воздушный проем. Еще секунда – и гнус был в шаге своих конечностей от спасения. Железный хлесткий лязг «Леры» качнул воздух и сотряс конструкции. Безосколочная граната опередила существо, взорвавшись прямо перед его корпусом. Гнус с визгом отбросило вниз на лестницу. Упав, он начал подниматься, но вторая граната, вошедшая точно в тело, с грохотом вспышки и дымом раскидала тварь на составляющие по всей территории.

Оглохнув от грохота, Яков развернулся в другую сторону, ожидая нападения со спины. В обоих ушах стояла звенящая тишина. Сержант перезарядился и пошел в сторону первого гнуса, включив налобник. Яков, чье сердце от выброса адреналина начинало заходиться в бешеном ритме, тяжело дышал и не осмеливался опустить оружие. Мертвец что-то говорил ему, указывая на лежащее на земле тело, но затем, поняв, что человек ничего не слышит, поманил к себе, жестами показывая, что теперь больше никого нет. Яков подошел к мертвому и высыхающему на глазах гнусу.

Женский торс, обезображенный пятнами вируса, густые черные волосы и пришитые к нижней части тела начиная с поясницы руки. Другие руки, мужские и женские. Пришиты суровыми нитками, аккуратно, как в поликлинике, как делают хирурги. Тело высыхало, обнажая все новые и новые подробности. Это существо не могло сформироваться самостоятельно, как биотанки, когда, влекомые общим инстинктом, зараженные сбивались в кучи и под воздействием радиации склеивались между собой. Это существо создавалось руками… руками зараженных, одурманенных безумием, а может быть, и руководствуясь приказом альфа-гнуса. Создавалось бывшими врачами, докторами, хирургами. Безумными учеными. Сержант перевернул тело. Шесть рук, высыхающих на глазах и мумифицирующихся, словно юбка на женском торсе. А под юбкой не было ничего. Стянутая какой-то грубой веревкой, похожей на бельевую, зарубцевавшаяся кожа. Каждый узел веревки был сделан аккуратно и четко, на равном расстоянии, отстрижен и утянут с одинаковой силой. Дело рук профессионала. Страшного и безумного. Яков потянулся к рации, но, нажав на кнопку, понял, что не слышит ничего. Голос Сержанта, говорящего что-то ему в глаза, только-только начал проявляться в стихающем шуме.