А когда на Зону опустилась ночь, возле неизвестного синего кристалла, вдруг озарившегося светом, образовались две точные светящиеся синим полупрозрачные копии сталкера Бобра и ученого, которые вначале склонились над кристаллом, потом распаковали свои полупрозрачные рюкзаки, о чем-то безмолвно беседовали, затем, после их ухода, на сцене появился такой же прозрачный и светящийся синим псевдогигант, копающийся возле кристалла и вращающий бессмысленными глазами. Затем появилась фигура ползущего человека с искаженным болью лицом, обернувшегося и в защитном жесте поднявшего одну руку, а над ним нависла огромная фигура плоти, которая, высоко задирая передние ноги, пробивала лежащего на земле человека своими хитиновыми клешнями. Несколько раз прокрутив это немое кино для отсутствующих зрителей, кристалл потух.

Сталкеры комфортно переночевали в оборудованной долговцами просторной землянке с бронированным листовым железом дверями, запасами воды в белых пластиковых двадцатилитровых канистрах, работающей газовой, еще советской, двухкомфорочной плитой, кроватями и прочими небывалыми для сталкера-одиночки удобствами. Вскипятив чаю и даже сварив настоящий суп, отчего отвыкшего от горячей пищи Егора разморило и прошибло в пот, они вновь влезли в свои защитные костюмы и с чувством радости и воодушевления упаковывали свой скарб, и собирали оставленный ими мусор.

– Валер, ты чего свою шарманку раньше времени включил? – спросил улыбающийся чему-то хорошему Егор.

– Я не включал, – ответил ученый. – Вот смотри, – показал он отсоединенные от АИКа провода питания.

– Странно, а чего же я лыблюсь тогда, как идиот? – спросил Бобр, чуточку призадумавшись.

– Тут, Егор, целая наука, на клеточном уровне. Рассказать? – зашнуровывая берцы, спросил Валера.

– Ну ты щас начнешь своими понятиями объяснять, я не пойму, мне попроще бы, – попросил Егор.

– Попроще? Хм… Ну давай попроще. Мы все гормональные наркоманы! – объявил ученый.

– Как это? – не понял сталкер

– Как, как, – со смехом передразнил ученый. – Наши клетки со временем привыкают к воздействию определенных гормонов, на химическом межклеточном уровне. Тут ясно?

– Да.

– Так вот, если ты сядешь на героин, то это один из самых сильных провокаторов выброса целого набора гормонов, среди которых эндорфин далеко не на первом месте, кроме того, он сам в себе несет определенные химические вещества, напрямую влияющие на мозг. Клетки быстро подстраиваются под эти вещества и сопровождающие их гормоны. Понятно?

– Ну это-то понятно. А чего я с утра счастливый, непонятно.

– Вещества, содержащиеся в наркоте, сигаретах и некотором прочем хламе, не вырабатываются организмом. Поэтому он требует их извне. А вот для создания хорошего настроения не надо никаких веществ снаружи, по крайней мере тебе, э… нам! То, что ты два дня находился под действием аппарата и, кроме того, сам не позволял себе переживать негативные эмоции, создало определенный фон в твоем организме, когда твои железы настроились выпускать определенный вид гормонов, а клетки настроились получать их. И теперь, поскольку все вещества, необходимые для процесса, имеются и вырабатываются твоим организмом, он, как настроенный завод, наладил выпуск этих веществ и довольствуется этим. Такой у них химический междусобойчик.

– Да ладно, что, так быстро привык? – с недоверием спросил Бобр. – А вдруг побочка какая-нибудь вылезет?

– Тут же Зона, одно из физических проявлений которой повышенная клеточная активность. Сам знаешь, что тут не болеют обычными болезнями и похмелья почти не бывает. Рай! А побочек не больше, чем у… не знаю… йога какого-нибудь, может, фанатичного верующего, состояние нирваны не имеет физических последствий! – объявил Валерий.

– Ну, наука! – восхитился сталкер, – могешь объяснить! Постой, а что я теперь и буду всю жизнь улыбаться, как дурачок? – встревожился сталкер.

– Зачем же всю жизнь и почему как дурачок? Это очень хорошая привычка, думаешь, лучше всю жизнь выпускать гормон стресса, жить и зависеть от этого гормона? Искать этот гормон по жизни и подсознательно создавать для себя стрессовые ситуации? Уж лучше быть адреналиновым наркоманом, хоть умрешь с восторгом. А если хочешь перестать быть радостным, дай себе это указание, и через час ты уже не радостный, но в нашем случае я бы не советовал… так безопасней.

– А-а-а… – протянул сталкер. – Ну ладно, буду улыбаться. Пусть, если так безопасней, да и вообще…

Через минуту, полностью собравшись и проверив снаряжение, уже стоя лицом к выходу, Бобр вдруг обернулся и осторожно спросил ученого:

– А что, если эти железы, которые вырабатывают страх и злость, вырезать?

– И превратиться в овощ? Гипоталамус не вырежешь, Егор, гипоталамус не вырежешь, – хлопнув по плечу сталкера, ответил ученый и щелкнул выключателем.

Выйдя наружу, они обнаружили мощнейший ливень, бьющий косыми струями в стекло костюма. Вчера еще видимый на горизонте Рыжий Лес теперь исчез из виду, и вообще все в радиусе нескольких метров уже имело нечеткие очертания. Но оставаться на месте они не могли, встреча с Лесником была назначена еще вчера в открывшееся окно, когда получилось отправить сообщение, и он точно так же идет под дождем к границе Рыжего Леса. ПДА Лесника был засекречен, по крайней мере связаться с ним могли только из научного бункера Янтаря и наверняка только Сахаров. Но сейчас связаться с Янтарем не было никакой возможности, обрушившийся ливень нарушил всю и без того не очень надежную локальную связь.

– Мда… в такую погоду я бы и носа наружу не высунул, – сказал сталкер, вспомнив свою предыдущую одежонку и все более отдаляясь от мысли ее действительной пригодности.

– Ага, ливануло так ливануло! – радостно отозвался Валера.

– Ну что, поехали потихоньку, направление за мной, дистанция два метра. Валер, прибор не зальет?

– Зальет, уже залило! Но он пока работает, ты не дрейфь, я его сам паял, там внутри все специальным воском залито, а не герметиком, в случае чего и надежней, и отремонтировать можно… для себя же делал!

Дорога до Рыжего Леса продолжалась под грозовые разряды и то усиливающийся, то как будто совсем проходящий дождь. Но ливень не отпускал их до самой границы Рыжего Леса. Биологические объекты не проявляли никакой активности, стояли кучками красные и желтые точки, ожидая, пока наконец стихия смилостивится и перестанет хлестать их тугими, тяжелыми струями холодного дождя. И вот показались первые деревья Рыжего Леса. Опаленная кислотными осадками хвоя и листва так и не облетела и сами деревья при поддержке аномальной энергии Зоны не погибли, вместо зеленой кроны лес обзавелся местами огненно-рыжими, местами просто желтыми и бурыми шапками, издали создавая видимость сплошного рыжего покрова. Кора большинства деревьев потрескалась и почернела, стволы разрослись, вытянулись вверх и вширь, обзавелись уродливыми наростами, ветви, пересекаясь друг с другом, образовывали причудливый свод, создающий неуютный сумрак, а мягкая подстилка из опавшей хвои глушила шаги. Мрачный и величественный Рыжий Лес предстал перед ними во всей красе.

– Стоп, – скомандовал сталкер. – Тут ждать будем, – чувствуя себя голым и маленьким на фоне гигантских деревьев, борясь с желанием смотреть на все через прицел дробовика и поэтому нервно пожимая рукоять «Чейзера», который за весь путь так и не сделал ни одного выстрела, сказал сталкер: – Валер, может, твою шарманочку повеселей крутнуть? А то меня от этого места трясти начинает.

– Залило шарманку, Егор. Теперь только Лесника дождаться или обратно в схрон идти разбирать, – грустно ответил Валера.

Они стояли, молча прислушиваясь к тишине и соображая, что делать. Сталкер боролся с подступающим ужасом, понимая, что они стоят практически безоружные в огромном лесу, полном самых непредвиденных форм жизни. Ему казалось, что пока он будет стоять вот так, как сейчас, не думая и не шевелясь, то Зона и не посмотрит на него, от этого ощущения, но еще не страха, он боялся поднять руку с ПДА, чтобы проверить детектор. Ему казалось, что если он проверит, что рядом кто-то есть или никого нет, то оно непременно так и случиться, рядом кто-то появится или кто-то исчезнет. Глубокая Зона. Волны аномальной энергии, исходящей от Монолита, изменяли восприятие. Волны сканирующего пространство Монолита, мозговые волны Человека. Человек и Зона слушают друг друга. Монолит – часть Зоны, Зона – часть Монолита, созданная, чтобы защищать его и его создателей. «Кто ты, сталкер?» – словно звучало в воздухе. – «Кто ты, человек, пришедший в мой мир и упрямо продолжающий свое движение? Кто Ты?.. Скажем, одного в каком-то месте тошнит и страшно, а другому в этом же месте спокойно и радостно. Знакомая ситуация?» – вдруг отчетливо прозвучали в голове слова профессора. От этого голоса Егору неожиданно стало вдруг тепло, пропало внутреннее желание скорее уйти из этого места или спрятаться. Он выдохнул, расстегнул до живота комбинезон, скинул его верхнюю часть с плеч, оглянулся, где бы сесть, и уселся на выступающий из земли корень дерева.