Ползти ему было метров сто, и снайперов у противника не было в принципе, не той силой пользовались пятнистые, пораженные вирусом выходцы из Зоны, но, честное слово, лучше ползти под прицелом снайпера, чем быть засеченным одним из тех созданий. Среднего роста ловкий тренированный солдат обозначал свою дорогу редким подрагиванием растительности и едва заметно появляющейся пыльцой, сбиваемой с горькой полыни, уверенно чувствовавшей себя в этих широтах. Через какое-то время подрагивание кустиков прекратилось, и Токарь даже в прицел оптики не мог разглядеть следов его присутствия. Замер солдат, прислушиваясь к обстановке, или обездвижен пятнистой тварью, было совершенно неизвестно.

До того как на их блокпост ворвались бывшие люди, они видели, а точнее сказать, чувствовали перемены в воздухе. Вся природа этого благословенного края чуяла нежить и, бледная и испуганная, пряталась по щелям и норам, а скорее всего, просто убегала от пятнистой нежити, как от стихийного бедствия. За день до прорыва исчезли птицы, перестали щебетать невидимые глазу в высоте певцы, затем вороны с каким-то паническим криком полетели в сторону от Киева, затем утихли сверчки, кузнечики. Даже слепни и комары, нет-нет да и садившиеся на загорелую солдатскую шею, перестали докучать. Люди остались одни. Так взвод из двадцати пяти человек исподволь, незаметно для себя стал немногословным и тревожным лагерем. Токарь не видел, как именно прорвали их несложную оборону, они с Семеном уже вечером, возвращаясь из поредевшей Озерщины с водкой, услышали грохот крупнокалиберных пулеметов роботов ПР127, а потом и ручного стрелкового оружия. Побросав все, они бросились вначале к своим, но, не успев добежать, поняли, что стрельба стихает, отчаянно и бестолково захлебываясь взрывами гранат, обозначая конец ближнего боя. После этого они не помнили ничего, убегая в сумерках прочь от того места, где только что располагалась их часть. И вот теперь… теперь Токарь смотрит в свой прицел, ожидая возвращения товарища. Их инструктировали, что противник может уложить мордой в пол бойца с расстояния под сотню метров, может убить его через стену или сделать стариком, а еще хуже – обратить в себе подобного… Не сразу, почти через двое суток, плюс-минус… Плюс-минус…

По озерку пошла легкая рябь, солдат почувствовал, как, несмотря на жаркое сентябрьское солнце, по спине под нагретой гимнастеркой побежали ледяные мурашки. Рябь утихала, сглаживаемая легким, почти неощутимым ветром. «Хоть бы телефон был позвонить», – посетовал про себя солдат, но ведь телефоны как назло отобрали, чтобы не разводить панику. Чувствуя себя так, словно тело стало маленьким и сухим, Токарь наблюдал, как подрагивающая растительность стала показывать движение в его сторону. Интуитивно он понимал, что это, скорее всего, Семен, но не в силах был ослабить хват китайской снайперской винтовки QBU-88 калибра 5,56, невесть как попавшей к ним в часть, продолжал следить, переводя прицел от кустика к кустику. Наконец он разглядел знакомую гимнастерку и судорожно выдохнул, только сейчас поняв, что мышцы пресса были напряжены, словно камень, зафиксировав тело в неподвижном состоянии. Еще через несколько минут пыльный, но явно с посвежевшим взглядом Семен привалился к бревну с его стороны.

– Нормально, чисто все вроде, – выдохнул он, подавая полную флягу, борта которой приятно холодили руку. – Давай таблетку.

Токарь отложил винтовку в сторону и протянул пластиковую тубу товарищу. Семен открыл ее, бережно достал одну штуку, кинул во фляжку, закрутил и потряс несколько секунд. Посчитав, что этого достаточно, открыл и, сделав губы трубочкой, потянулся к горловине.

– Погоди, – остановил его Токарь. – Дай постоять минутку, мало ли… Вдруг зараза какая живучая в озеро попалась. Поймаешь – поносом не отделаешься.

Семен молча согласился. Закрутил крышку и выжидающе уставился на товарища. Подождав несколько минут, пить почему-то сейчас стало хотеться меньше, Токарь кивнул. Семен открыл крышку и с сомнением посмотрел на белый дымок, вырвавшийся из горловины.

– Пей – неуверенно сказал он, протянув фляжку товарищу.

– Трофим Аристархович?

Чья-то широкая тень заслонила солнце, что почувствовалось даже через закрытые веки. Голос был мужской, вежливый и достаточно приятный. У Трофима екнуло в груди: он услышал знакомые нотки людей из системы, которые всегда немного похожи друг на друга, но не подал виду.

– Да… – ответил он негромко и приподнял очки, стараясь снизу вверх разглядеть обращающегося.

За спиной, а точнее, за головой силуэта ярко светило солнце, причем таким образом, что ослепленный солнцем Трофим видел только контур крупного человека.

– Станислав, – представился контур. – Прошу прощения, что отвлекаю вас…

– Трофим, кто это? – приподняла голову его жена Ольга и уставилась из-под широкополой шляпы на Станислава поверх солнцезащитных очков.

– Это, наверное, по работе, – стараясь не выдавать разочарования, сказал Трофим, но это не укрылось от слуха жены. – Что вы хотели, Станислав?

– Еще раз извините, но тут на связи ваш знакомый. Пожалуйста, поговорите с ним, – с этими словами мужчина подал трубку Трофиму.

Трофим сел вертикально на шезлонге и неохотно приложил трубку к уху. Ну кто это мог быть? Он только-только начал переставать вглядываться в игру теней на земле, опасаясь трамплина или воронки, только-только перестал задерживать взгляд на колышущихся полупрозрачных занавесках, боясь увидеть за ними или в них электры, только-только перестал оглядываться и осторожно выглядывать за угол в новых местах, проверяя пространство на предмет чего бы то ни было, от мутанта до зомби, как вдруг эта трубка, от которой веяло чем угодно, но не тем покоем и комфортом, что окружает его сейчас.

– Слушаю… – хмуро сказал Трофим в трубку.

– Док? – раздался обрадованный, знакомый и неуместный сейчас хрипловатый голос Якоря. – Здорово, Док! Это я – Якорь.

Трофим с трудом сдержался от того, чтобы подпрыгнуть. Привет из Зоны. Здесь, в Турции. Более неуместного варианта, наверное, невозможно было бы придумать, как будто звонок из другого измерения, с другой планеты.

– Здорово, Якорь, – улыбнулся в трубку Трофим. От Якоря можно не ждать свиньи, и если он сюда позвонил, то это явно не просто чтобы узнать, как тут дела. – Это шеф, – негромко сказал он жене и встал, намереваясь отойти подальше.

– Док, ты новости смотришь? – задал вопрос сталкер и, судя по звуку, затянулся сигареткой.

– Нет.

– Понимаю, я тоже не охотник до новостей с Большой земли, но тут другое, Док. Помощь твоя требуется. Гнус вышел из Зоны, накрыл Киев через Днепр… Их уже в Киев вышло, наверное, тысячи.

Трофим открыл рот, пытаясь переспросить, что это сейчас было сказано. Да, вот сейчас, секунды назад, но вместо вопроса из его рта вырвался лишь сдавленный сип. Якорь с той стороны трубки услышал это и замолчал, шумно затягиваясь и выдыхая в трубку. Трофим представил его усатое лицо с щелками глаз, смотрящих вдаль, сквозь стены или собеседника, которые он прищуривал, закрываясь от дыма, особенно в минуты серьезных раздумий. Наверняка он сейчас стоит, прислонившись плечом к стене или дереву, скрестив ноги, а на нем надета его маскировочная зеленая куртка с выгоревшим желтым пятном на правом рукаве, и когда он затягивается, нет-нет да и кидает взгляд на это самое пятно.

– Что? – наконец сдавлено переспросил ученый. – Когда? – тут же задал он второй вопрос, понимая, что теперь от вопроса «когда?» зависит гораздо больше.

– Пять суток назад, Док. Киева нет. Бомбили тактическими ядерными зарядами, вроде как зачистили, но зомби прут из окрестностей и по воде. Еще до того, как дошла новость о том, что гнус в Киеве, они разъехались на транспорте по Восточной Европе. Пограничники же для них не помеха. Теперь зафиксированы случаи в Молдове, Румынии, Болгарии, а там уже с Турцией граница… Понимаешь, о чем я?

Трофим молчал, слушая гулко стучащее в груди сердце. Руки и ноги потеряли свой вес, он сел на песок прямо там же, где и стоял.