Даже не заглядывая во все мониторы, можно было понять, в каком состоянии находятся города. Трофим, погасив свет, вышел на крыльцо магазина. Москва гудела сигналами машин и сиренами. Трофим, хоть и не слышал об отмене комендантского часа, но догадывался, что после бомбежки свалок он, очевидно, был снят. Почувствовав ночную прохладу, он спустился вниз, к тополям, чьи морщинистые стволы освещались светом из окон жилых домов. Несколько скамеек, занятых молодыми людьми, курящими и негромко разговаривающими между собой. Компания не была шумной и не казалась пьяной, молодые люди в темных одеждах, в десятке метров от которых он разглядел мотоциклы с тюками, выглядели собранно и как-то дисциплинированно, что ли. Неожиданно почувствовав желание услышать, о чем они говорят, ученый тихо подкрался к ним, стараясь делать шаги в моменты, когда кто-то говорил, одновременно оставаясь в тени и прячась за стволами. Он умел ходить тихо, когда надо, опыт хождения в местах, где это было необходимо, давал ему все преимущества. На ближней к нему скамейке сидело четверо, еще трое стояло перед ними.
– … не поедет? – услышал он голос одного из стоящих.
– Нет, говорит, бесполезно, да и жена отговаривает, – ответили ему.
– Он всегда каблуком был. Нюта им как хочет, так и вертит, сидит у нее на шее.
– Хрен с ним…
– Кабачок что, собрался?
– Да, сейчас подъехать должен. С предками раскидал и на мост.
Голоса были молодыми, мужскими, хотя на соседней скамейке, как теперь уже слышал Трофим, переговаривались девушки, очевидно, их спутницы. Один из молодых людей достал телефон и, освещая лицо с горбинкой, минуту смотрел на что-то.
– Сейчас бесполезно дергаться. Трассы забитые, еще не скоро рассосется.
– На гнус не напоремся по дороге, Антох, как думаешь?
Парень, освещавший мгновенье назад свое лицо, оказавшийся Антохой, убрал аппарат в нагрудный карман.
– Я хрен его знает. Вояки вон все с города съехали. Не просто так, наверное. Запасников выдернули тоже. Нас же предупреждать никто не будет, что южнее делается. Но ничего, на байках проскочим, где машины не могут.
– Нам главное на высоту подняться, докуда моторов хватит, а там пешком. На скалы, на камни. Гнус туда не попрется, невыгодно, да еще и мы так просто не дадимся, – сказал другой, докуривая сигарету и кидая непотушенный бычок в урну. – Главное, что с оружием дядька не подкачал. У него с войны много образцов оставалось.
Ребята замолчали, задумавшись каждый о своем. Через некоторое время послышался низкий звук мощного мотоциклетного двигателя объемом литра полтора.
– О, Кабачок! – воскликнуло несколько голосов еще до того, как мотоцикл появился в пределах видимости.
Байк с одним крупным мужчиной остановился рядом с остальными мотоциклами, метрах в двадцати от скамеек. Ему свистнули и окликнули, привлекая внимание. Тот погасил фару, заглушил двигатель, спешился и, прихватив шлем, двинулся в сторону ожидающей его компании. Поздоровавшись со всеми по кругу, он помахал девушкам и расстегнул кожаную куртку.
– Короче, сегодня рвать надо из Москвы, дальше хуже может быть. Карантин объявят, это ни туда ни сюда, еще и мобилизовать могут, если погань не удержат, – он достал телефон из кармана и включил просмотр фотографий. – Смотри, чего надыбал! Видал?
Товарищи сгрудились над экраном. Раздались удивленные восклицания и присвистывания.
– Фига се! Это что за фигня?
– Это новые формы у них образовались. Валдарнийские танки вроде называют. В Италии снято, мне на личку скинули. У них там вообще жесть творится! Всеми силами мочат, но толку нет. Гнус технику или обходит, или калечит, – поделился информацией Кабачок.
– Так что, к нам такие же идут? – не сдержав высокой нотки страха, спросил кто-то.
– Тихо ты! – шикнул на него Антоха. – Бабам не показывай только, а мне скинь, – обратился он уже к Кабачку.
– Ща… – Кабачок принялся листать страницы, отыскивая нужное устройство.
– Я таких в Нете не видел еще, – сказал кто-то. – Мне тоже сбрось.
– Да в Нете вообще ничего нет почти. Я ж говорю, отдельно на электронку мне шеф выслал, он там отдыхал на море на яхте, когда это все началось. Вот и сейчас там болтается. Говорит, хавка кончается, бабы его голодные сидят, страшные! – Кабачок гоготнул. – Он их рыбу ловить заставляет, – компания захмыкала. – Там и еще уроды есть. Вот! – он снова привлек товарищей к экрану, перелистывая страницу за страницей.
Послышались восклицания и фукания вперемешку с матами.
– Как они получились-то?
– Не знаю. Шеф тоже не знает, но думает, что, может, из-за радиации. У них там бомбардировка нехилая была, вот после нее вот такие уроды начали появляться. По двое, по трое слипаются, бывает и больше, вот как эти валдарнийцы, – палец Кабачка перелистнул страницу на экране и увеличил фото.
– Кто? – переспросил кто-то.
– Валдарнийцы. Есть там городок такой, Валдарно вроде бы называется. Вот оттуда они выкатились, – пояснил парень.
– Так сколько их тут в одном шаре-то? – спросил кто-то.
– Тут тел пятнадцать, наверное, – ответил Кабачок. – У шефа там связи есть, говорят, такие туши только с пушек разносятся прямым попаданием или из ПТУРа, но на ПТУР тоже особой надежды нет. Если сразу их не раскидает, то шар через время опять покатится.
– Это если каждое тело по семьдесят килограммов, например, то тут тонна мяса, что ли? – подсчитал кто-то.
– Если не больше, – добавил кто-то. – Такая и по машине прокатится, не остановится… сомнет.
Молодые люди замолчали. На этот раз тишина была тягостная. Это почувствовали даже их подруги и жены на соседней скамье, только что свободно разговаривавшие. Они вдруг притихли и настороженно прислушались.
– Короче, братва, погнали, – скомандовал Антоха. – Пробки пробками, а мы своей дорогой, тротуарами да объездными. Не задерживаемся, друг друга из виду не теряем. Если разминемся, встречаемся на развязке с Каширским шоссе, на лукойловской АЗС. До рассвета ждем опоздавших, если вестей нет, то едем дальше. Конечную точку все знаете, если что, туда пилите.
Молодые люди сразу посерьезнели, встали и двинули за подругами. Те, ожидавшие их, тотчас поднялись и, разобравшись по парам, все вместе, почти не разговаривая, двинулись к стоящим в темноте мотоциклам. Было что-то трогательное в этих сделавших свой выбор молодых людях, даже пухлый Кабачок, приехавший и шедший один к своему объемному байку, казался древним воином, гордо несущим знамя его полка или племени. На секунду Трофиму даже показалось, что он видит свечение этих тел, но, помотав головой, он старательно отогнал это видение. Со своими миражами он разберется как-нибудь позже, а сейчас надо поискать среди возможных источников информации, что это такое – валдарнийские танки.
***
Минск и длинный список величайших европейских городов перестали существовать как города, населенные живыми людьми. Их жгли белым фосфором, вызывающим пожары, контролировали вертолетами, отстреливая часть гражданских машин, рвущихся из города, не разбираясь, люди там или уже нет. Господство винтокрылов в воздухе продолжалось до тех пор, пока базы, расположенные недалеко от населенных пунктов Новые Зеленки и Логойск, не были захвачены гнусом. Это произошло ближе к пяти часам утра. Десятки наполовину разряженных ДПР127 не смогли ничего противопоставить вынырнувшим из ниоткуда машинам и многим сотням зомби, разбивавшим оптику, залеплявшим грязью, густой коричнево-красной кровью и внутренностями датчики робота, переворачивавшим и сжигавшим их бутылками с бензином, давившим приехавшими следом тракторами. Новые и старые члены Братства действовали слажено, без приказов и промедлений, двигаясь без остановки, не требуя времени на сон, еду и отдых. С падением авиационной группы небольшим, но набиравшим силу ручейком на север и восток по трассам М3, Е30, М4 потекли первые десятки машин, несущиеся по обеим полосам движения, объезжая разрушенные части дорог, пробивая свои собственные маршруты. Через двадцать минут, когда выход гнуса начал исчисляться сотнями машин, рухнули первые три карающие атомные бомбы. Раскаленные атомные грибы электромагнитным импульсом обездвижили всю технику в радиусе десятка километров, затем с разницей в доли секунды волна жара подожгла еще катящиеся по инерции автомобили, размягчая металл вместе с находившимися в них существами. Вскипающая плоть в радиусе пары километров от эпицентра воспламенялась, не оставляя зомби ни малейшего шанса. То, что находилось дальше, если оно в принципе могло гореть, тлело и воспламенялось или дымилось. Краска на автомобилях вспучивалась, салоны вспыхивали, трава и деревья занимались огнем, тут же ломаемые взбесившейся от предоставленной ей воли ударной волной. Автомобили отбрасывало в сторону, асфальт взлетал в воздух черными хлопьями, падая на горящую растительность и тут же загораясь. Черный и серый дым обозначал точки попадания бомб вблизи некогда населенных пунктов Логойск, Жодино, Червень тремя широкими дымящимися и горящими кругами.
