– Артефактов мало и боевых роботов будет мало, – задумчиво сказала она.

– Генерал сказал, что всего несколько сотен, – Лука приобнял ее за плечи. – И против них нет шансов.

– Ни у кого? – настороженно спросила Лилит.

– Не знаю. Робот – это всего лишь робот, он знает не больше, чем человек, который запрограммировал его. Он может разрушать, но и его можно разрушить.

Оба снова замолчали, смотря на горизонт, где срастались друг с другом серое дымное небо и земля. Сейчас, глядя на обнимающуюся высокую пару под низким серым небом на фоне равнины, трудно было подумать, что они пришли сюда, чтобы сражаться. Казалось, им место в ночи, в тишине и покое, а не в этом стонущем дальними залпами многоголосой артиллерии месте.

Через час в поле показались возвращающиеся цепью самоходные артиллерийские установки. «Грады», «Смерчи», десятки других колесниц бога войны, уходящие со своих позиций на новые, позади общих рядов, далеко за спину одиноко стоящей палатки. Гнус одолел первые восемь километров. Лука отпустил Лилит и вошел в палатку, она последовала за ним. Псарас осмотрел карту, где в силу возможностей беспилотников и военных специалистов создавалась линия движения первых рядов Братства. Ориентировочно до последней линии обороны оставалось примерно двадцать восемь километров. Проехавшие в отдалении от палатки артиллерийские расчеты уже скрылись из виду, и скоро дальний шум канонады стал плотнее. Расчеты развернулись и снова ударили по наступающим. Того времени, что понадобилось на перемещение позиций и, следовательно, ослабления плотности огня, хватило, чтобы гнус успел продвинутся еще на три километра. Очень скоро следующий артиллерийский порядок развернулся и двинулся назад, в тыл. Расстояние сокращалось. Семнадцать километров. Грохот разрывов уже перебивал шум выстрелов, стена дыма не казалась частью неба. Она мрачно ползла по степи, скрывая в себе чудовищных, обезображенных существ, с неимоверным упрямством двигающихся к цели. Их уже стало меньше, гораздо меньше. Но все еще слишком много, чтобы ДПР, Демоны и так и не появившиеся боевые роботы смогли остановить то количество существ, которое упрямо двигалось к цели. Третья и последняя линия артиллерийских установок миновала цепь роботов и стоящих позади них существ, покрытых йодной паутиной сосудов, с отсутствующим видом следящих за проезжающим мимо транспортом. За время ожидания под каждым Демоном вырос черный пятак земли диаметром в пару метров. Ожидание требовало дополнительных сил, которые черпались из всего живого, находящегося рядом, убивая траву, насекомых и все бактерии на несколько метров в глубину. Неожиданно заскрипела рация.

– Лука. Лука, как слышишь, прием, – раздался потрескивающий голос генерала.

– Слышу, генерал, – ответил Псарас.

– Ползут, касатики. Мы их крепко покрошили. Две трети вырезали точно, – в голосе слышалось облегчение. – Те, что ползут, еле живые. Красят за собой все в черное. До вас километров десять. Снарядов и ракет на донышке, еще на час от силы. Слышишь?

– Слышу.

– Я так понимаю, первые покрепче будут, хотя как знать… В общем, господин Псарас, скоро твой рубеж. Артиллерия стволы за этот день уже наполовину ресурса выработали, надо в порядок привести. Через часок вертолеты вылетят, будут принимать, сколько смогут, потом железо двинет, а потом и ваши. Справитесь?

– Посмотрим, – негромко ответил Лука.

– Вот и лады. Отбой, – Войтенко, судя по голосу, был как будто доволен раскладом.

Грохоты взрывов были слышны четко. Можно было определить даже взрывы фугасных снарядов от взрывов ракет. Черно-серая стена дыма приближалась, она казалась огромной, клонилась к земле, и не верилось что среди видимых вспышек черных фонтанов земли, вздымающихся на десяток метров вверх, могло уцелеть хоть что-то. Лука поднял голову, пытаясь рассмотреть беспилотных наблюдателей перед стеной дыма, но на таком расстоянии и на постоянно меняющемся грязном фоне их не было видно. Медленно, но верно взрывы ложились все ближе и ближе к третьей линии обороны. И, когда расстояние до роботов стало менее пятисот метров, снова ожила рация.

– Лука! – послышался требовательный голос генерала.

– На связи.

– Все. Снарядов нет. Будут нескоро. Сорок тысяч квадратных километров перепахали. Все склады пустые. Помочь калибром не можем. Как понял? – Войтенко был требователен по-прежнему.

– Понял.

– Выпускаем птичек, но их надолго не хватит.

Действительно, скоро отстрелялись последние стволы, где-то вдалеке, надрывно ревя соплами, выпустили последние залпы РСЗО, и сразу за ними в небе показались вертолеты. Стремительными, шумными, агрессивными мухами они двинулись в сторону дыма и скоро растворились в нем. Наконец, за все это время, за долгие часы боя, в течение которого противника видели только камерами беспилотных аппаратов, наступила тишина, которая разорвалась гулкими очередями тридцатимиллиметровых пушек и взрывами ракет, которые казались петардными хлопушками, по сравнению с недавно прекратившимися разрывами. Вертолеты вытянулись на всю стокилометровую линию, и при таком раскладе их огневая мощь была лишь булавочным уколом, способным найти уничтожить при такой видимости от силы десяток тел. Скоро и они расстреляли боезапас. В пределах видимости Нечистого их было всего три штуки, вынырнувших из дыма с пустыми пилонами. Дым тем временем оседал все ниже и ниже. Вот первые клочья кислого порохового дыма начали накрывать ДПР127, и те, повинуясь общему сигналу, завели двигатели, доставая из чехлов короткие пулеметы, закрутили бронированными, стоящими друг на друге башенками, сканируя пространство, и через несколько секунд, сориентировавшись в обстановке и скоординировавшись друг с другом, двинулись, лязгая облегченными металлическими гусеницами, в дым.

– Я пойду, – решительно сказал Лука, отодвигая Лилит.

– Я с тобой.

Лилит выставила вперед подбородок, застегивая плащ.

– Такой красоте не место среди побоища, – Лука нашел в себе силы улыбнуться.

– Посмотрим, – с вызовом ответила Лилит и, взяв его за руку, сама пошла вперед, таща его, как будто на буксире.

Лука и без этого знал, что сопротивление бесполезно, уж кто-кто, а Королева всегда будет поступать так, как считает нужным. Через минуту они уже были рядом со своими, и, как только Лука пересек некую невидимую линию, вся шеренга столь далеко стоящих друг от друга существ вдруг почти синхронно сделала шаг вперед. Военные, наблюдающие это все на многочисленных экранах, озадаченно переглянулись. Войтенко, подносивший стакан с водой ко рту, удивленно замер, на секунду забыв о стакане, по его лицу пробежала черная тень опасения. Его кредо «не доверяй никому» было как нельзя кстати. Как понять то, что эти существа двинулись без криков и приказов почти синхронно вперед? Что за связь между ними? Как можно не бояться существ с таким коллективным сознанием или чувством? Если весь гнус может действовать так слаженно, то он становится еще страшнее как враг.

Первые ДПР определили сигнатуры противника. Гнус, восстановившись насколько смог, был быстр и подвижен. Поняв, что самое страшное позади, а пролетевшие вертолеты в дыму не способны найти большинство из них, они встали на ноги. Где-то их было совсем мало, а в других местах они стояли в нескольких метрах друг от друга. Короткие очереди пулеметов калибра двенадцать и семь миллиметров, направленные в тела и головы, опрокидывали единичных зомби, покрытых коричневыми пятнами, в остатках одежды, иногда без рук. Роботы больше не двигались, они заняли позиции и стреляли в дым по видимым им целям. Лука тоже видел своих бывших братьев. Более того, он чувствовал их. Он чувствовал их силу и жажду, чувствовал голод, который убивал его ранее, но который он смог победить, ставя на кон свою жизнь. Он чувствовал жажду расширения, такую сладкую и зовущую, знакомую и опьяняющую. Он закрыл глаза. Он словно стоял перед миром прошлого, сильного, яркого, красочного, зовущего к действию, такого близкого и манящего. Он может получить его себе снова в свое полное подчинение, объединить мир прошлого с настоящим, захватить весь мир, бросить его к ногам Королевы.