***

Вокруг меня кружился снег, но он уже не вызывал во мне такого восторга, как еще час назад. Я машинально шагала к дому, погрузившись в свои мысли, и корила себя за свою грубость к бедному, влюбленному в меня Фредрику, и за то, что была готова использовать его любовь и принять ее, без каких-либо обязательств с моей стороны. Мне было жаль его, но, в то же время, я была рада тому, что Фредрик готов любить меня молча, ничего не требуя. Он был дорог мне, и я не хотела терять его общество. Но его любовь была мне не нужна.

Подойдя к своему дому, я осторожно прислушалась: там было тихо, слышалось лишь тяжелое дыхание двух человек. Должно быть, они спали.

«Слава Богу! Было бы ужасно опять застать их в самый «интересный» момент!» — с облегчением подумала я и бесшумно прошла в свою спальню. Там, сняв сапоги, но, не сняв одежды, я залезла под одеяло, и мою голову снова стали раскалывать мысли о Фредрике.

Через некоторое время я услышала, как парочка, спящая в соседней комнате, проснулась и стала нежно ворковать. Прошмыгнув в прихожую, я надела сапоги, захватила свою сумочку с подарками, вытащила из гардероба черное пальто и выскользнула на улицу, чтобы сделать вид, будто я только что прилетела из Варшавы, так как не хотела смущать Мэри и Эндрю своей осведомленностью насчет их ночных утех.

Улица была застелена снегом. Я закрыла дверь на замок, посидела около часа на ближайшей лавке и в восемь часов и две минуты, услышав голос Мэри: «Что приготовить на завтрак?», поняла, что парочка собралась завтракать. Прекрасно!

Взойдя на крыльцо, я смело постучала в дверь.

«Ой, кто это?» — спросила Мэри и торопливо пошла к двери.

— Миша? А я думала, ты вернешься не раньше Нового года! — смутившись, воскликнула она и широко распахнула дверь.

— Решила провести его здесь, — как ни в чем не бывало, сказала на это я. — А ты, я помню, тоже собиралась уехать.

— Я передумала. Но почему ты стучала? У тебя есть ключи!

— Решила проверить, а вдруг… И вот, ты дома! — Я широко улыбнулась. — Ты так и будешь держать меня на пороге?

— Нет, конечно! Заходи! Только, я не одна. — Мэри понизила голос до шепота.

— Правда? — деланно удивилась я.

— Да, мы с Эндрю устроили свидание… Откуда на тебе это пальто?

— Я же улетала в нем в Польшу, не помнишь? — как можно естественнее, ответила я, поняв, что попала впросак.

— Нет, пока тебя не было, оно висело в гардеробе, я это точно знаю. — Мэри открыла гардероб. — Что-то не вижу его.

— Конечно: оно же на мне! — отозвалась я, снимая сапоги.

— Ладно, наверно, мне показалось. Только не заходи на кухню: там Эндрю, в одних трусах.

— Не волнуйся, я и не собиралась: поеду к Фредрику, — успокоила я Мэри. — Если что, я в своей комнате.

Мэри ушла на кухню.

Мне стало так неловко, как я того не ожидала, поэтому я быстро переоделась, расчесала волосы и со словами: «Меня нет!» выскочила из дома.

Мне не хотелось беспокоить Фредрика, поэтому я направилась в центр, где, как я знала, располагалась праздничная ярмарка: о ней мне рассказала Мария. Я безумно любила такие ярмарки, даже, несмотря на то, что раньше посещала их только с родителями: мне нравилось ходить между рядами палаток, слышать ароматы человеческой еды и напитков, разглядывать игрушки, шапочки, варежки, фарфоровых людей, гномов, и другую Рождественскую мишуру.

Погода была прекрасная: ни ветра, ни снега, лишь тяжелые серые облака укрывали небо, словно нависая над городом. Вокруг было много людей: детей и взрослых. Отчетливо чувствовался дух радости и праздника: повсюду блестели улыбки, гирлянды, огоньки, слышался смех, крики детей, веселая музыка. Я хотела купить подарки детям приюта Мэри, но, к моему великому огорчению, обнаружила, что забыла кошелек с деньгами дома, — он остался в сумочке, а сумочка — на тумбочке в прихожей.

Меня охватила досада: я так хотела обрадовать бедных сирот! Но возвращаться домой за кошельком мне не улыбалось: одна мысль о том, что я могла увидеть Эндрю, в одних трусах, приводила меня в ужас и смущение.

Позвонить Фредрику? Опять использовать его любовь?

Я достала смартфон, который вовремя переложила из сумки в карман пальто, и позвонила Фредрику, но он не ответил, а я так привыкла к его постоянству, что была просто поражена его игнорированием меня и тупо смотрела на экран смартфона.

«Наверно, решил, что не стоит потакать мне» — подумала я, рассеянно глядя на потухший экран.

— Знаю, о чем ты думаешь: «Почему он не ответил?» — вдруг услышала я голос Фредрика прямо над моим ухом.

Обернувшись, я сконфуженно улыбнулась Фредрику

— Нет, я думала о том, ехать ли мне за деньгами, которые я забыла дома, — солгала я.

— Хочешь что-то здесь приобрести? — с улыбкой спросил он.

От него несло сигаретным дымом, но я промолчала, помня о том, что у Фредрика были веские причины для курения. Сегодня он был очень красив, особенно, когда улыбался.

— Да, хотела купить подарки для детей из приюта, — честно ответила я, прогоняя неловкие мысли о его внешности, — но забыла дома кошелек, а пойти за ним не могу: там Эндрю расхаживает по дому в одних трусах.

— Но не голый же, — с улыбкой сказал он.

— Но дело не в том! Мне жутко неловко! Это ведь парень моей подруги!

— Поэтому ты вновь решила уйти, чтобы оставить их наедине, а заодно позвонить мне, — спокойно сказал на это Фредрик.

— Я хотела… — Я осеклась: мне было стыдно за то, что я опять планировала использовать его.

— Почему ты так любишь обрывать фразы? Это несерьезно.

— Я хотела занять у тебя денег, — серьезно сказала я, проигнорировав его упрек.

В его глазах заблестела насмешка. Я начинала злиться.

— Занять у меня денег? — переспросил Фредрик. — А я думал, ты просто хотела увидеть меня.

— И это тоже. Но ты займешь мне фунтов двести? Я отдам тебе, как только…

— Смеешься? — Его лицо стало очень серьезным.

— Почему ты так к этому относишься? — робко спросила я.

— Я не буду одалживать тебе деньги.

— Почему? — Моему удивлению не было предела: таким образом он решил отомстить мне?

— Миша, я — мужчина. Взрослый, самодостаточный мужчина. Тебе незачем просить у меня деньги в долг. Я просто дам тебе эти деньги, и твоя просьба для меня оскорбительна.

Я растерялась, совершенно не ожидав такой реакции на мою невинную просьбу, не знала, что ответить, и только растерянно смотрела на Фредрика.

— Пойдем. — Он протянул мне руку. Его лицо выражало ледяное спокойствие.

***

Миша без колебаний взяла меня за руку, и мы пошли к празднично-украшенным торговым палаткам.

Просьба Миши дать ей в долг двести фунтов обидела меня, но, когда я увидел, как она растерялась, мне стало понятно: всему виной ее менталитет, ведь Польша — страна более «западная», европейская. Конечно, в Швеции тоже платят каждый за себя, но… Это были я и Миша, и между нами вообще не должны были возникать подобные вопросы.

Я отдал Мише свое портмоне, и она с энтузиазмом скупила игрушки: мишек, лисичек, овечек, машины, кукол… А я нес все это за ней, восхищаясь ее дивной, полной счастья улыбкой. Миша была так рада всему происходящему, что напоминала девочку, первый раз попавшую на такую ярмарку.

— Постой здесь, а я схожу за журналом. — Миша оставила меня с пакетами у большой палатки с шарфами и варежками, и убежала в магазин через дорогу.

Поставив пакеты на тротуар, я стал рассматривать вязаное добро, продающееся в палатке. Мой взгляд упал на красный вязаный шарф с белыми оленями, и я купил его для Миши, как подарок на Рождество: первый подарок я утопил в Темзе.

— К вашему шарфу подходят вот эти варежки, — сказал продавец и подал мне красные варежки с такими же белыми оленями, что и на шарфе.

«Как раз для Миши: она просто обожает оленей на одежде» — подумал я и купил еще и варежки.