— Надо на кухню, — его голос звенит от напряжения.

Он отходит, а я заторможено киваю, глядя вслед его удаляющейся фигуре.

Ноги с трудом выдерживают мой вес, колени дрожат. Сажусь на диван и осторожно касаюсь пальцами припухших от поцелуя губ, ощущая под кожей легкую пульсацию.

Так вот как это бывает, когда другой человек полностью затмевает собой ощущение реальности?

Никогда за свои почти девятнадцать я не испытывала ничего подобного. Откровенно говоря, такого опустошения не приносил мне даже хороший секс. Я пытаюсь осмыслить, что произошло, но мозг в отключке. Отдаю себе отчет, что в прикосновениях Даниила нет ничего необычного, но почему-то каждое цепляет какую-то особую струну, заставляя плавится в огне примитивного желания.

Шлепки босых ног по деревянному полу возвещают о возвращении Дани в комнату. Я поднимаю глаза и смотрю, как он идет мне навстречу, держа в руке два бокала, до краев наполненных бордовой жидкостью. Очевидно, что он уже пришел в себя, тогда как я все еще пытаюсь отыскать утраченное самообладание.

Даниил протягивает мне бокал и присаживается рядом.

— Осторожно, горячий, — предупреждает он, делая маленький глоток.

— Что здесь?

— Какая разница? — он улыбается той до боли знакомой искушающей полуулыбкой, которая делает его особенно привлекательным. — Пей. Это не яд и не наркотик.

Глядя в омут его синих глаз, подношу бокал к губам и делаю маленький глоток. Огненно-терпкая жидкость бежит мне в горло и желудок. Даня откидывается на подушки, наблюдая за мной из под полуопущенных век.

— Что ты изучаешь в университете? — спрашивает он внезапно.

— Историю искусств, — смущенно говорю я, отпивая еще немного горячего напитка.

Даня тянется ко мне, забирает из ослабевших рук бокал и ставит на столик рядом.

— Тебе подходит.

— Почему?

— Красивая, отважная, впечатлительная, — он касается рукой воротника моей толстовки, гладя нежную кожу шеи прямо над ним. — Любопытная, дерзкая, нежная. Не могу представить тебя в безликом офисе.

От его слов я краснею. Пока думаю, что сказать, Даниил вдруг просовывает одну руку мне под колени, а другой обнимает за спину, без труда пересаживая с дивана к себе на колени.

От неожиданности я дергаюсь.

— Испугалась? — спрашивает он.

Сглатываю набежавшую в рот слюну и отрицательно качаю головой.

— И напрасно, — шепчет он мне в ухо. — Сейчас я начну тебя есть.

Теперь уже дрожь совсем иного характера несется по моему телу. Закрываю глаза и покорно подставляю ему губы для поцелуя.

Это действует на Даниила как искра, попавшая на сухой хворост. С низким рыком он втягивает в себя воздух и прижимается к моим губам, требовательно раздвигая их языком. Его губы горячие, настойчивые. Берут меня бескомпромиссно и глубоко, так что мне не хватает воздуха.

Он отрывается на меня лишь на мгновение. Пока я жадно хватаю воздух, он стискивает в кулак край моего свитшота и тянет его наверх. Я приподнимаю руки, помогая ему, и в следующее мгновение остаюсь в белой майке в рубчик, надетой на голое тело.

Я краснею, когда прослеживаю за горячим взглядом Дани, который застыл на моей груди.

— Я смотрю ты так же не любишь лифчики, как и я, — мурлычет он, накрывая мою грудь своими руками. — Охренительно.

Его губы вновь накрывают мои. Руки ласкают грудь, нетерпеливо скользят по спине и бедрам. В ответ я перекидываю ногу и седлаю его, запускаю пальцы в шелковистые волосы, притягивая его голову ближе, насколько могу углубляю поцелуй. Правая рука ползет вниз и забирается под его футболку. Пальцы скользят по теплой коже, путаются в дорожке волос, спускающихся за резинку на его штанах.

Где-то на задворках сознания мелькает мысль, что я веду себя непозволительно, но неуправляемая страсть напрочь уничтожает мои моральные принципы.

Бессознательно впиваюсь ногтями в гладкую мускулистую спину, стараясь не задохнуться. Поцелуи, скомканные объятия, громко вырывающееся из горла дыхание. Хрипы и стоны и все эти звуки, сопровождающие поцелуи. Я растворяюсь в них. Жажду большего, но когда его рука скользит к застежке моих джинсов, я вдруг столбенею. Перед глазами мелькают красные вспышки. Я знаю, что нам жизненно необходимо остановиться.

— Даня, нет, — чужим голосом выдыхаю я, накрывая его руку своей рукой. — Не могу. Даня.

Он тут же отстраняется. Его глаза темные, радужка полностью погребена под черными зрачками. Взгляд остекленевший, словно он не до конца понимает, что произошло. Я чувствую, каких трудов ему стоило отпустить меня, и готова заплакать, что велела ему остановиться.

Тяжело дыша, я смотрю на его лицо, щеки, покрытые сейчас лихорадочным румянцем страсти. Он совсем рядом. Его порывистое дыхание касается моей шеки, потемневшие глаза смотрят так внимательно, словно хотят проникнуть в самую глубину моей души.

Из его горла вырывается глухой стон. На мгновение он прижимается губами к моему плечу, а потом вдруг приподнимает и пересаживает со своих колен на диван.

— Извини. Я обещал, что не трону тебя. Но это так сложно.

— Моя вина, Даня. Не ты это начал, — мой голос дрожит, кровь пульсирует в висках. — Я забылась.

Я дышу, стараясь не дать себе расплакаться. Будь моя воля, я бы забылась снова. Но не тогда, когда в отеле меня ждет другой.

— Мне нравится, когда ты называешь меня по имени, — внезапно говорит Даниил.

Его голова откинута на спинку дивана, глаза закрыты. Очевидно, что он пытается привести себя в чувство, и эта ремарка — один из способов немного понизить градус напряжения в комнате.

Пока он не видит, я поправляю майку и тянусь за кофтой, но Даня меня останавливает.

— Эй, — он касается пальцами моего подбородка, заставляя посмотреть ему в глаза. — Я тоже забылся, понимаешь? То, что произошло здесь, было с самого начала неизбежно.

Его пальцы мягко очерчивают мою скулу. Я послушно киваю головой и бессознательно прижимаюсь щекой к его ладони, чувствуя, что напряжение, сковавшее все мои мускулы, понемногу спадает.

— Пойдем, — Даниил встает с дивана, берет мой бокал, стоящий на столике, и одним махом допивает все содержимое. Только после этого протягивает мне руку.

— Куда? — спрашиваю тихо.

— Спать.

Мое сердце вновь замирает. Словно почувствовав это, он усмехается.

— Просто спать. Ты видела, который час? — он кивает на настенные часы, показывающие начало четвертого.

Комната расположена на втором этаже. Даня пропускает меня внутрь, зажигает настольную лампу и стягивает с себя футболку.

— На какой стороне будешь спать? — спрашивает он.

— Мне все равно, — отвечаю я. — А, в общем, у окна.

Я забираюсь под одеяло и наблюдаю за Даней, который ставит на зарядку телефон и включает будильник. А потом ложится на свою сторону.

— Спокойной ночи, — говорит он.

— И тебе, — отзываюсь я.

Проходит пара минут. Ни один из нас не смыкает глаз. Мы лежим на разных сторонах кровати и смотрим друг на друга. Нас разделяет каких-то пятьдесят сантиметров, и я вдруг представляю, что он сейчас заснет, а это расстояние так и останется между нами. Мне становится страшно.

— Мне твоя сторона больше нравится, — скороговоркой произносит Даня. — Можно я буду спать на ней?

— Я могу уступить ее тебе, — шепчу я.

— Не хочу, чтобы ты уходила.

— Да.

Он выдыхает. И в следующую секунду оказывается рядом, обнимая меня.

— Раз мы оба не можем спать, давай разговаривать, — говорит он мне, целуя в лоб.

— Можно говорить будешь ты? — спрашиваю я, тая от удовольствия в кольце его рук.

— Хорошо, — даже в темноте я вижу его улыбку. — Спрашивай.

Я бы хотела спросить его обо всех тех девушках, с которыми его видели, о том, любил ли он когда-нибудь, о том, что он чувствует ко мне, но понимаю, что в нашем случае все эти вопросы неуместны. Я не имею на них никакого права.

— Расскажи мне про сноуборд, — прошу я.

— Сноуборд? — он явно удивлен.