— Мира, кажется, ты что-то рассказать хотела, — напоминает мама, когда дядя Игорь с Андрюшей в поисках любимой погремушки скрываются в детской.

Я посылаю маме возмущенный взгляд и лихорадочно соображаю, как выпутаться из сложившейся ситуации. Про Даню сегодня рассказывать точно не буду — дядя Игорь даже через разделяющие нас стены отреагирует на фамилию Благов и придет со своим негодованием отцу на помощь. Да и вечер будет безнадежно испорчен, а папе еще работать надо.

— На самом деле, ничего особенного не произошло, — начинаю я спокойно.

Папа откладывает вилку и обращает на меня все свое внимание. Под его теплым внимательным взглядом я робею и даже думаю рискнуть и во всем признаться, но вовремя одергиваю себя.

— Я решила снова пойти на курсы живописи, — выпаливаю я. — С поступлением и напряженной учебой в первом семестре времени на это хобби у меня не оставалось, а сейчас я посвободнее и…

— Это замечательная идея, Мира, — одобрительно говорит папа. — Я всегда считал, что твой талант нужно развивать. Рад, что ты решилась. Уже подыскала подходящую школу?

Я судорожно сглатываю. В этом весь папа — не приемлет медлительности.

— Я присматриваюсь к двум, — уклончиво отвечаю я, делая глоток воды. — Как определюсь — дам знать.

Папа кивает, а я встаю из-за стола, пока моя ложь не обросла новыми подробностями.

— В комнате позанимаюсь, — с этими словами я забираю свою грязную тарелку, на которой так и остается половина еды, и иду на кухню, где все еще суетится наша приходящая помощница Зоя Ивановна.

— Голубка моя, опять аппетита нет? Или невкусно? — спрашивает женщина, вытирая руки о передник.

— Ну что вы, Зоя Ивановна, вы великолепны, — успокаиваю ее с улыбкой. — Дядя Игорь с папой по две порции вашей пасты съели, просто я сегодня плотно пообедала и еще не нагуляла аппетит.

В своей комнате я бросаюсь на кровать и достаю из рюкзака телефон.

Даня не звонил. Не то, чтобы я ждала — он предупредил, что вернется поздно, но сейчас когда я так расстроена, его голос бы меня очень взбодрил. Звонить ему сама я не решаюсь: вдруг он рядом с отцом, вдруг у него важные переговоры? И я не пишу ему, хотя он предлагал. Не хочу отвлекать его по пустякам. И безмозглой влюбленной дурой, у которой нет собственной жизни, тоже в его глазах выглядеть не хочу. Наверняка, подружки еще со времен школы закидывают его сообщениями. А я не буду. Не буду, даже если мне очень этого хочется.

Чтобы не искушать себя, откладываю телефон в сторону и беру в руки книгу, которую рекомендовал преподаватель по античной литературе.

За чтением я провожу большую часть вечера. На часах почти 22.40, когда я закрываю книгу и устало тру глаза.

Даня так и не позвонил.

В расстроенных чувствах плетусь в ванную: снимаю макияж, принимаю душ, чищу зубы и наношу на лицо крем. Возвращаюсь в кровать и выключаю лампу на тумбочке. Комната погружается в полумрак, но сон не идет ко мне. Я слишком взбудоражена своей тайной от родителей, Даней, отсутствием вестей от него — мысли нестройным потоком лезут в голову, не позволяя расслабиться. Но когда я уже почти убаюкиваю себя, мой телефон оживает.

«Только приземлился. Не спишь?»

Глупое сердце пускается вскачь, ладони потеют и я едва не подпрыгиваю от радости.

«Почти заснула. Как прошла поездка?»

«Извини, если разбудил. Можно, позвоню?»

Я не пишу банальностей, а сама набираю его номер. Пока жду соединение, от волнения комкаю подол ночной футболки.

— Здравствуй, Мирослава, — произносит он официально своим бархатистым голосом, от котором у меня в животе разливается приятное тепло.

— Здравствуйте, Даниил, — вторю ему с лукавой улыбкой.

— Рад слышать, что ты не разучилась мне дерзить, — в трубке слышен его приглушенный смех. — Как прошел твой вечер?

— Если ты спрашиваешь, рассказала ли я родителям, то нет, — честно, но немного резко отвечаю я. — У нас были гости, не было никакой возможности это сделать.

— Я не об этом тебя спрашивал, — после короткой паузы с холодком в голосе произносит Даня. — Расскажешь, когда сможешь. Да, не скрою, меня бесит эта ситуация, но я не тороплю тебя. Я спросил как прошел твой вечер: что ты делала, что ела, что слушала и смотрела, а не знает ли твой отец, что ты со мной встречаешься.

Перевожу дыхание и морщусь. Кажется, я невольно обидела его.

— Ничего особенного не делала. После ужина читала книгу. А ты?

— А я откровенно задолбался, — говорит он устало. — Хочу домой и спать. И тебя увидеть.

Я улыбаюсь.

— Я тоже хочу тебя увидеть, — шепчу я.

— На завтра планы не изменились? Поужинаем?

— Поужинаем, — соглашаюсь я и осторожно спрашиваю: — А где?

— Ну, если к себе в гости ты меня не зовешь, а в люди нам нельзя, поужинаем у меня. Во сколько ты освобождаешься?

— Пары до трех, но я хотела бы еще домой съездить. Ты не против?

— Почему я должен быть против, Мирослава? — удивленно спрашивает он.

Я не знаю, что ответить, потому что чувствую, что веду себя очень глупо. Парень позвонил мне после тяжелого дня и признался, что хочет увидеть, а я набросилась на него с претензиями.

— Я могу приехать к тебе к семи, — говорю я примирительно. — Что-нибудь захватить с собой?

— Себя привези, — просит он сухо. — Об остальном я позабочусь.

— Даня, — говорю я после короткой паузы. — Я очень по тебе скучаю.

Его шумный вздох лучше всяких слов рассказывает мне, что он удивлен моим признанием, но ответной любезности от него не следует.

В трубке что-то шипит, слышен роботизированный женский голос из динамиков.

— Мирослава, буду отключаться, — говорит Даня торопливо. — Спокойной ночи. До встречи завтра.

И прежде, чем я успеваю хоть что-то ответить, он кладет трубку.

На ужин к Даниилу я собираюсь с особой тщательностью. Принимаю душ, накладываю легкий макияж, делаю небрежную укладку с растрепанными локонами и наношу любимый аромат в те самые места, про которые твердят парфюмеры. Когда я смотрю на себя в зеркало, знаю, что мои труды были не напрасны: я выгляжу взрослой и сексуальной, но без единого намека на пошлость.

Сегодня на мне любимое черное платье, а под ним — новый комплект белья, который я купила вчера после пар, решив, что особый вечер требует особой упаковки. Надеюсь лишь, что Даня это оценит.

В мои планы входит улизнуть из дома незамеченной, но когда я обуваюсь в прихожей, из детской выходит мама. Она с любопытством осматривает меня с головы до ног и с лукавой улыбкой спрашивает:

— Ты уверена, что идешь в кино с Кариной?

Виновато улыбаюсь в ответ, точно зная, что мама, конечно, понимает, что разодеться подобным образом я могла только по особому случаю.

— Не жди меня, — прошу я, целуя ее в щеку. — Я вернусь поздно.

— Свидание? — не сдается она.

— Пожелай мне удачи, — уклончиво прошу я.

— Этот тот самый мальчик, да? — спрашивает она проницательно. — Из Сочи?

— Ну, мам, — тяну я, изображая нетерпение.

— Ладно-ладно, — соглашается она, а потом совсем тихо добавляет: — Удачи, дочка.

В такси я не могу унять дрожь. Предвкушение встречи с Даней заставляет трепетать каждую клеточку моего тела. В животе все сжимается от нетерпения, а ступни в ботильонах нервно выстукивают рванные ритмы под стать неровному биению моего сердца.

У меня на коленях покоится коробка с десертами из той самой кофейни, где Даня отыскал меня в компании Лены три дня назад. «Тарталетки, которые нас связали», — думаю с улыбкой. Почему-то мне показалось, что взять их сегодня с собой будет особенно символично.

Перед уже знакомой дверью в элитном особняке в центре я топчусь чуть дольше, чем требуется. Верчу в руках ключ, который еще днем доставил мне курьер с короткой запиской «Твои ключи от моей квартиры. Просто заходи. Д», и никак не могу решится сделать этот важный шаг.

Все происходит настолько быстро, что я ощущаю легкое головокружение. Мы с Сашей четыре года встречались и в последние недели перед поездкой в Сочи даже планировали жить вместе, но ключа от его квартиры у меня никогда не было. Пока я думаю об этом, дверь распахивается прямо перед моим носом.