Меня захватывает буря эмоций. Я чувствую растерянность, нежность, волнение, благодарность, любовь…

О, Господи, это ведь любовь. Я ощущаю ее каждой клеточкой своего тела, каждым ожившим нервом, каждым вздохом. Потому что с тех пор, как я ушла от Даниила, жизнь поблекла, а эта ночь вновь наполнила ее многообразием красок, запахов, вкусов. И это все из-за него. Благодаря ему.

Щелчок входного замка, и Даниил пропускает меня в темноту коридора. Но когда он тянется к выключателю, чтобы включить свет, я накрываю его пальцы своей ладонью, не позволяя это сделать. От резкого движения пиджак падает с моих плеч и ложится у ног, но ни один из нас не делает попытки его поднять.

— Мира, я должен объяснить тебе… — успеваю приложить ладошку к его рту до того, как он начинает говорить.

Да, между нами масса недосказанности. Да, где-то я здорово ошиблась. Да, возможно, самое сложное в наших отношениях еще впереди. Но для объяснений у нас есть целое завтра, а сейчас все, чего я хочу — продолжения сказки, которой стал для меня этот вечер. Не его слов, а его самого.

Словно откликаясь на мой безмолвный призыв, взгляд Даниила откровенно и выжидательно скользит по моему лицу, шее, ласкает обнаженные плечи. Его грудь приподнимается, словно он задерживает дыхание, а потом опадает, и вместе с этим с губ срывается тяжелый вздох.

Кладу ладонь на его грудь, горячую даже через плотный шелк рубашки, и сама тянусь к его губам.

Это первое прикосновение после долгой разлуки похоже на раскат грома — оно опустошающее, резкое, даже болезненное. Безотчетно цепляюсь руками за широкие плечи, пока горячий язык Даниила медленно раздвигает мои губы, проникая в теплую глубину рта.

Все перестает иметь значение. Остается только этот момент. Идеальный. Чувственный. Настоящий. И мужчина, ближе которого нет никого на свете.

Когда через секунды, минуты, а может быть часы, Даниил отстраняется, чтобы дать нам обоим передохнуть, моя голова плывет, а колени подгибаются.

— Мира… — выдыхает сипло, обдавая горячим дыханием мою щеку. — Что же ты со мной делаешь.

Он поднимает руки и его пальцы касаются моих волос, обрамляющих лицо, скользят вниз по скулам, гладят щеки. Его пальцы чуть заметно дрожат, выдавая его собственное смятение, а в темноте я вижу, как блестят его глаза.

На этот раз его ласки упоительно медленные, бережные, словно он обращается с драгоценностью. Палец нежно касается моей шеи там, где бешено бьется тонкая жилка. Темные глаза пытливо изучают лицо. Ощущаю его руку на спине за секунду до того, как он плотно прижимает меня к своим бедрам, демонстрируя степень своего желания.

Со вздохом обвиваю его шею и прижимаюсь губами к его лицу. Покрываю мягкими поцелуями его лоб, щеки, глаза, рот. В ответ его руки ласкают мою спину, сжимают ягодицы, поднимаются вверх и опускаются вниз по позвоночнику.

Внезапно он наклоняется и берет меня на руки. От неожиданности я охаю, и стискиваю его крепкие плечи, но почти сразу расслабляюсь и целую шершавый подбородок, провожу языком вдоль шеи, ощущая на языке солоноватый привкус кожи.

Даня хрипло матерится, но я едва слышу грязные слова сквозь раскатистый гул сердца, который отдается в ушах.

Не знаю, испытывала ли я когда-либо желание, сравнимое по силе с тем, что я чувствую сейчас. Сейчас мужское тело, запах, вкус, его страсть, нежность — все принадлежит только мне. И я готова отдать все, что угодно, ради продолжения.

Даня осторожно опускает меня на постель и склоняется надо мной. На мгновение свет фар от проезжающей за окном машины освещает его лицо, позволив мне увидеть в его взгляде дикий чувственный голод, который отдается во мне равной по степени нуждой.

— Иди ко мне, — выдыхаю я.

Даниил дарит мне долгий, неторопливый, одуряющий поцелуй, от которого кружится голова. В ответ запускаю пальцы в его волосы, притягиваю ближе и уже не отпускаю.

Несмотря на долгое ожидание, он не торопится. Его ласки упоительно медленные, руки мучительно мягко скользят вверх по телу, увлекая за собой шелковую ткань платья, пока наконец не добираются до полоски обнаженной кожи на животе.

Я дрожу, задыхаюсь в его руках, откликаясь на каждое прикосновение. Прячу лицо в ямке его ключицы, смакуя вкус его кожи, вдыхая дурманящий телесный запах.

И уже изнемогая от нетерпения, прижимаюсь к нему всем телом, извиваюсь, кусаю его губы, подгоняя, желая его с такой силой, что темнеет в глазах.

Бурлящий поток страсти обрушивается на нас с ослепляющей скоростью. Движения становятся хаотичными, резкими, но мне это нравится. Нравится неконтролируемая страсть, несдерживаемый голод. И нравится то, что Даня оказывается на грани потери контроля. Я чувствую это по его неровному дыханию, по крупным капелькам пота, выступившим на лбу и плечах, по дрожи его тела, стонам и увеличивающемуся темпу толчков.

Желание словно ураган несется по моему телу. Мне не хватает воздуха, сердце бахает в грудную клетку, в животе бурлит кипящая лава. Но даже за той гранью, где все подчинено инстинктам, Даниил остается предельно нежным, щедрым, страстным, подводя меня к пику, и оставляя на нем до тех пор, пока сам он не откидывает голову назад и утробно рычит. Прижавшись к нему, прячу лицо у основания его шеи, вдыхаю его запах, ощущаю вкус его пота на своих губах, чувствую всем телом его содрогания.

Когда мир перестает парить в невесомости, я остаюсь лежать рядом с Даниилом, слишком обессиленная, чтобы двигаться, и чувствую мягкое успокаивающее скольжение его рук по расслабленному телу.

— Эти недели без тебя были худшими в моей жизни, — говорит он мягко, но совершенно серьезно. — Никогда больше не уходи так.

Внезапно на моих глазах выступают слезы, а горло судорожно сжимается.

— Никогда не отпускай меня, — молю я, поднимаясь на локтях. — Это были худшие недели в моей жизни тоже.

И еще до того, как он успевает ответить, я закрываю ему рот поцелуем.

Открываю глаза, не сразу понимая, где нахожусь. Поворачиваю голову и в предрассветной темноте вижу спящего рядом со мной Даниила.

Удивительные события вчерашнего дня и, особенно, ночи вихрем проносятся в голове, вызывая сладкое томление во всем теле. Улыбаюсь и на миг прикрываю веки, смакуя момент. Разве можно описать словами то, что этот человек, мой муж, для меня сделал?

Нерешительно протягиваю руку и осторожно дотрагиваюсь до его щеки, ощущая как щетина колет кончики пальцев.

Веки Дани медленно приподнимаются, и когда расфокусированный взгляд концентрируется на мне, его чувственный рот изгибается в ленивой улыбке, от которой у меня захватывает дух.

— Еще рано? — сонный, хрипловатый тембр его голоса посылает волну мурашек по моему телу.

— Очень, — шепчу мягко. — Спи. Я схожу в ванную и вернусь.

Он едва заметно кивает и закрывает глаза, но его ладонь накрывает мои пальцы, и, прежде, чем отпустить, легонько их сжимает. Расслабленная улыбка так и не сходит с красивого лица, но еще до того, как я покидаю комнату, Даня вновь проваливается в сладкий сон. Это неудивительно — едва ли с тех пор как мы, удовлетворенные и обессиленные эротической гонкой, заснули в объятиях друг друга, прошло больше двух-трех часов.

Неторопливо иду в туалет, ощущая приятную усталость во всем теле, потом, завязав на макушке волосы, шагаю в душ. Теплая вода бежит по коже, вызывая в памяти воспоминания о нежных прикосновениях пальцев Дани. Губы непроизвольно растягиваются в улыбке: как он сказал?

«Когда я не рядом с тобой, а ты прикасаешься к своему телу, принимаешь ванну, идешь в душ, ощущая скольжение капель по коже, обнаженной грудью чувствуешь трение одежды, знай, что в этот миг это я хочу трогать тебя, дарить тебе наслаждение, любить тебя».

Несмотря на то, что я практически не спала, после душа я чувствую себя свежей и бодрой. На часах только шесть утра, впереди — длинный выходной, но я знаю, что уже не усну.

Чтобы не потревожить Даниила, я возвращаюсь в гостевую спальню, где все еще стоит неразобранная сумка с вещами, которые я накануне забрала из своей квартиры, и достаю легинсы и топ. Быстро переодеваюсь в спортивную одежду и кроссовки и, тихонько прикрыв за собой входную дверь, покидаю квартиру.