Я посмотрела и провалилась в сияющую мириадами звёзд живую, разумную… бездну. Он показал и рассказал мне многое: как справиться с чувствительностью эмпата, регулировать её, как работать со своей памятью, показал историю своего народа. И в самом конце я спросила его: — Вы можете показать мне ИХ?
— Ты хочешь увидеть ВРАГА?
— Да, хочу! Я хочу знать, что нас ждёт!
— Смотри.
Я оказалась среди руин, солнца не было видно, по тёмному небу летели и клубились серые плотные облака. Вокруг стояли и сидели, прячась за обломками, странные существа в не менее странной броне. В шестипалых руках они сжимали что-то похожее на оружие — скорее всего, оно им и было. В их чувствах смешались тревога и страх. Все смотрели в небо. А оттуда на нас опускалась какая-то огромная тень. Вот облака заклубились, появились красноватые разряды молний, и из низких туч выпала огромная чёрная туша. От вытянутого тела спереди отходили в стороны шесть толстенных лап. Туша опускалась всё ниже и ниже — я с ужасом понимала весь чудовищный размер этой машины. ЖНЕЦ, а это мог быть только он, растопырил лапы и на невероятной скорости приземлился. Земля под ногами подпрыгнула, я увидела, как многие вокруг повалились. ЖНЕЦ выпрямился, и всё вокруг затопил низкий, вибрирующий рёв. Он, казалось, проникал во все уголки моего тела, каждая клеточка как будто вибрировала синхронно с ним. Меня затопил дикий животный УЖАС! Жнец двинулся вперёд, медленно переставляя лапы, он с холодной неумолимостью приближался к нам. Разумные вокруг вскочили и начали стрелять, из диковинного вида оружия с шипением вырывались тонкие рубиновые лучи и исчезали на поверхности механической твари. Вот жнец остановился, чуть довернул корпус, и из основания вырвался толстенный багровый луч. Он двигался вдоль обломков, и здоровенные каменные глыбы просто растекались пузырящимися лужами от его прикосновения. Разумные же просто с хлопками испарялись. Вот луч подошел к обломку, за которым я спряталась, и всё вокруг затопил красный свет.
Я очнулась, вокруг была площадь нашего городка, рядом стоял Слушающий Звёзды и печально смотрел на меня.
— Теперь ты знаешь, что нас ждёт!
— Твой народ увидит это уже в третий раз! Как вы живёте с этим? Ведь вы эмпаты, вы чувствуете всё, что происходит!
Из старика казалось выпустили весь воздух, он сгорбился, опустил взгляд и прошептал:
— Мы пока не видим выхода! Мы не видим, как можно победить ВРАГА!
Он повернулся и шаркающей походкой пошел к рудовозу.
— Хранитель! — крикнула я. — Если события сложатся так, как ты видел в моей памяти, если мне потребуется помощь, я могу попросить её у твоего народа?
Ворка вздрогнул, некоторое время стоял. Потом выпрямился, расправил плечи, оглянулся.
— Если всё будет так, и ты позовёшь нас… — его глаза, казалось, засветились, — мы придем к тебе и встанем рядом!
Глядя на его спину, я думала. А смогли бы люди вот так — своими руками, осознанно уронить всю свою расу с вершин цивилизации в полное и окончательное варварство? Сделать из расы космонавтов и исследователей — землекопов и бандитов? И всё ради того, чтобы когда-нибудь победить?
В памяти осталось, как платформы Жнецов, придя на Хешток, увидели лишь разгромленную и заброшенную орбитальную инфраструктуру и оголтелые орды дикарей, рубящиеся на поверхности за всё подряд. Чудовища ушли, не тронув ворка. Но умные машины не смогли почувствовать, как за ними с поверхности внимательно следит подобный им, но только органический разум. Я видела, как на протяжении тысячелетий ворка ищут загадочный Центр — сердце машинного разума. Ищут и не могут найти, нет даже зацепок, где он находится. Но то, что он есть, Хранители мне показали точно. И это была не Цитадель. Я видела глазами хранителей всю мощь разума станции, но, в то же время — его абсолютную подчинённость кому-то ещё. И сами Жнецы — лишь платформы, управляемые извне, полностью лишённые самостоятельности, страшные, могущественные… и всё же жалкие рабы.
Старик уходил, и мне стало кристально, окончательно ясно: меня ждёт Жатва, и нет никакой возможности убежать или спрятаться. Моё новое детство закончилось, теперь я должна оценивать каждый свой поступок со стороны. Рассчитывать, как он мне поможет в будущем, усилит он меня, или ослабит. Захотелось забиться куда-нибудь и просто завыть от тоски и страха! Влезла на сиденье с ногами, обхватила руками колени, положила на них голову и просто сидела, не замечая текущих по щекам слёз.
Из магазина шумной толпой вывалились наши, подошли, рассмотрели меня. В их чувствах прорезалась тревога.
— Что случилось, Лисёнок? — спросил присевший рядом Дениска.
— Тебя кто-то обидел? — это уже Хэм.
— Я сама себя обидела, — ответила я, улыбаясь сквозь слёзы.
— Всё — чёртова эмпатия, проклятый дар! — буркнул отец.
— Дело не в ней, папка! Просто поплакать захотелось. А с эмпатией больше проблем не будет. Мне помогли решить проблему.
— Кто?! — вся компания с удивлением уставилась на меня.
— Меня просили не рассказывать, и я пообещала молчать!
— Вот ведь… на полчаса оставить одну нельзя, уже с кем-то встретилась, кому-то обещаний надавала, — протарахтел Лёшка.
— Слово надо держать! — наставительно подняв палец вверх, сказал Там.
— Ты прям как мастер Танрис. Ещё руку за спину убери, — и все рассмеялись.
Свидание
10 июня 2360 г.
Голос Дениски выдернул меня из воспоминаний.
— Лисёнок, подлетаем. Делаем всё, как договорились. Ты как, в порядке?
— Лучше всех! — привстаю на сиденье и целую брата в щёку. — Сам не накосячь!
— Ни за что!
Садимся за магазином, мы с Васькой занимаем места у его стены и ждём. Минут через десять слышим шаги и какое-то бряканье. Я выглядываю из-за угла и вижу юную турианку, одетую в короткую юбку-комбинезон и белую футболку с изображением морды какой-то жуткой твари. Она с задумчивым видом бредёт по дорожке, на ногах у неё сандалии, но это не мешает ей пинать перед собой пустую пластиковую банку из-под пива. Взгляд её устремлён вдаль, отрешён и задумчив. Мы с Васькой прячемся за угол и начинаем сдавлено хихикать, зажимая рот руками.
— Ш-ш-ш! — шипит на нас Дениска. — Тише вы, спугнёте! — подходит и тоже выглядывает за угол. Через секунду прячется, смотрит на нас, на губах его ехидная улыбка. — Ты как всегда точна, Лиска! Ещё одна влюблённая.
— Сейчас она выйдет — и начинается ваша партия. Васенька, сделай серьёзное лицо! Лиска, я на тебя надеюсь! Всё, поехали.
Первая часть плана прошла, как по нотам. Под нашим с Васей двойным напором Новерри сдалась через две минуты. Наша синенькая усадила её на свой байк, мы все дружно слетали к Ринарисам за купальником для турианки, ну и предупредили её родителей, что она будет с нами на Зеркале.
Прилетели на озеро. Там уже стоял столик, лежали покрывала, на нагревателе исходил паром казан. Вся наша шумная толпа мелкоты с криками гоняла по мелководью мяч. Хэма не наблюдалось.
Тамил стоял на берегу и посматривал за младшими. Обернулся, увидел нас, зелёные глаза сверкнули, поднял руку.
— Всем привет ещё раз! Новерри, привет!
— Привет, Там, — ответила турианка. В её чувствах царили смятение вперемешку с любопытством. Она огляделась, разыскивая кого-то взглядом.
— Новери, Новери! Посмотри, каких мы ракокрабов наловили! — шумной компанией подбежали младшие.
— Пойдем, мы тебе покажем, — говорит Джина и берёт Новерри за руку.
— Да-да! Мы покажем! — берёт её за другую руку Наинэ.
— Пошли скорее! — кричит, подпрыгивая, Ванька.
— Они такие здоровущие, и клешни — во! — показывает рыбацкий жест младший. Новерри смеётся, переодевается и идёт смотреть улов. Он на мелководье, в сетчатом судке.
Гудит байк, вернулся Хэм, за спиной у него к сиденью пристёгнут здоровенный букетище. Он слезает с байка, отстёгивает букет и идёт к воде. В чувствах смятение, решимость и, немножко, страх.
