— Ну вот видишь, хитрая тёмно-синяя баба. Она догадалась о чем-то насчёт меня, и когда наш роман набрал силу, отпустила тебя ко мне. Скажи мне Фиалка в каком возрасте азари наиболее восприимчивы к новому?

— От тридцати до ста пятидесяти лет, Жень, у кого как, но это время у дев азари самый интенсивный период жизни.

— Вот тебе, моя хорошая, второй ответ, Этита заподозрила, что я необычная, и решила заполучить мою необычность себе. А тут такой шанс. Эта зараза даже не догадывается, что она получит вместе с тобой, Фиалка. Вот ведь, получила лотерейный билетик на сдачу и выиграла джек-пот! Ведь ты не сможешь от неё ничего скрыть? Ведь у вас по правилам после длительных отпусков положена проверка с использованием тех же «Объятий вечности», так?

— Так! Но, Женечка, я хотела попросить отставки из десанта. И остаться здесь с тобой.

— И тебе ее дадут теперь, как думаешь? Да она тебя сейчас вообще ни куда не отпустит. Она баба харизматичная и что такое долг перед видом, никогда не забывала. И боюсь, тебе тоже забыть не даст, а ты ведь и присягу давала. Хочешь нарушить?

— Я не хочу быть предательницей, и отставку мне не даду-у-ут!!! — И подруга заливается горькими слезами. Обнимаю её, прижимаю к себе и под напором её чувств реву вместе с ней. Так и ревём минут пять, пока силы не покидают нас.

— Сколько у нас осталось? — Шепчет она.

— Неделя!

— Так много ещё, и так мало, на самом деле! Иди ко мне, мой огонь. — Шепчет подруга и всё проваливается в омут чувств.

Вечером проводили турианцев, делегация иерарха Виктуса отправилась восвояси. Поприсутствовали на параде в их честь. Всей базой союзников провожали. Генералы и адмиралы сказали прощальные речи, и турианцы стали грузится в тяжёлые челноки. К нашей компашке подошёл Найлус, тепло попрощался с парнями. Поручкался с командой «Барсука», получил от девушек кучу напутствий по поводу сбережения себя на службе в Спецкорпусе. Подошёл ко мне.

— До встречи, Найлус. — Сказала я.

— И почему ты так в ней уверена? — Спросил он.

Я только пожала плечами в ответ. Крайк пожал мне руку и утопал в челнок. Тарквин стоял с потерянным видом, он совсем не ожидал, что найдёт на Земле друзей и где-то глубоко внутри понимал, что, скорее всего ни с кем из нас больше не увидится. Девчонки окружили парня и затискали и зацеловали до совершенно плюшевого состояния. Он стоял, мялся, полыхая смущением, а десантники его отца скалились и обменивались шуточками, глядя на это всё. Подошла и прижалась ко мне Алана. — Что дальше делать будем?

— Предлагаю на стеклянный пляж сходить и может покатаемся над морем?

— Опять на бешеной скорости?

— Тебе же нравится!

— Нравится, но при этом немного страшно, как ты байком на сверхзвуке управлять умудряешься, как вообще до такой скорости его разгонять можно?

— Были бы руки, и утюг полетит. Знаешь, какой запас мощности у его масс ядра?! Там и два звука выжать можно, только вот щит-обтекатель не выдержит.

— Безумие!

— Ничего, Фиалка, ты скоро тоже так сможешь. Как интуиция на всю мощь заработает, так и сможешь.

— Э-э? Привет! — Услышали мы голос турианца. Перед нами стоял Тарквин и со смущением смотрел на нас.

— Привет! Тебя уже выпустили из дружеских объятий?

— Уф-ф! Еле вырвался, и откуда в них столько заботливости?

— Просто ты очень хорошо в нашу компашку вписался, а теперь уезжаешь, и они вряд ли с тобой снова увидятся. А это очень грустно, так расставаться.

— А ты почему не грустишь, Джейн?

— А вот мы с тобой Тарквин увидимся ещё не раз, так, что не грусти. И не забывай, что утонуть может и тот, кто прекрасно плавает, будь осторожней с водой, ещё один турианец, который умеет плавать.

Тарквин улыбнулся, показав мощные клыки. — Спасибо за маску и ласты, Джейн и до встречи!

— До встречи, Тарквин.

Парень развернулся и быстро потопал к челноку иерарха. Вокруг шло движение, десантники и десантницы двух рас прощались с десантниками и десантницами третьей. Слышался смех, хлопки ладоней, громкие разговоры. Вижу одну азари висящую на шее у турианца, она целует его и что-то жарко говорит. Тот отвечает, крепко прижимая её к себе. — Вот ведь, лишь месяц прошёл, а у разумных уже отношения сложились, и может и судьба. Только мне это не грозит. Проклятье.

— Что случилось, Огонёк, почему ты загрустила? — Говорит в ухо Али.

— Посмотри на них, Фиалка, ведь наверняка у них есть будущее, она дождётся его и будет счастлива, а я нас не вижу. Там в будущем нас нет, я есть, ты есть, нас — нет! Будь оно всё проклято! Пойдём домой.

1 октября 2370 г.

— Она улетает! УЛЕТАЕТ! Боже, как мне плохо, за что мне это всё? За что? — Вот скрылись внутри челнока последние десантницы. Слип поднялся, и челнок под вой масс-ядра и свист маневровых движков медленно потянулся вверх. Сверкнули маршевые двигатели, и массивная машина лёгкой птицей растаяла в небе. А я всё стояла и смотрела вверх, туда, где скрылось моё сердце. Лишь ветер трепал полы сарафана и играл моими волосами да холодил мокрые щёки.

Алана Трапсо (Борт десантного крейсера «Среброкрылый» 3 октября 2370 г.)

Девушка сидела и смотрела на большой голографический экран в кубрике. На нём была голография, на которой было необычайно голубое озеро, сосны, и стояли обнявшись две обнажённые девушки. Одна была фиолетовокожая азари, а вторая человечка, чьи огненно рыжие волосы распустились по ветру. Она сидела и смотрела на ту, что подарила ей столько радости и счастья. Ту, с которой её разлучили долг и злая судьба.

Весь её взвод старался поддержать Алану, сейчас девушка прекрасно это чувствовала. Джейн всю последнюю неделю учила свою азари техникам контроля эмпатии. Учила ставить эмощиты, контролировать откаты от их применения. Юная азари заметила, что её память стала гораздо лучше.

— Сколь же много мне ты подарила, мой прекрасный огонёк, моя радость и моя боль. — Думала девушка. — И пусть нам не суждено больше увидеться, пусть, хоть ты этого и не видишь, твоя судьба связана с другой из нашего народа. Я не останусь совсем одна, под моим сердцем растёт новая прекрасная жизнь. Жизнь, которая есть плод нашей любви. — Азари, как и все десантницы прошла сканирование на биоопасность, но результатов ещё не было. Интересно как отреагируют командиры на её беременность.

Она почувствовала внимание и обернулась. У входа в кубрик стояла сержант и печально смотрела на Алану.

— Трапсо, тебя хочет видеть матриарх. — Сказала она.

— Зачем, сержант?

— Мне не сказали, кто я такая, чтобы мне объясняли такие вещи? Иди, не заставляй её ждать.

Девушка поднялась и пошла через весь корабль в отсек старших офицеров, где была каюта матриарха. Пройдя пост охраны у входа в отсек, она спросила, которую из кают занимает Этита. Ей указали. Найдя искомое, юная азари нажала кнопку вызова на двери.

Из интеркома раздался голос матриарха. — Входи дитя моё. — И дверь открылась. Девушка медленно заходит в просторную, но необычайно аскетично заставленную каюту. Небольшая кровать в углу, да пара мягких кресел у большого голоэкрана на стене. Стол с терминалом и мягкий ковёр на полу. Вот и вся обстановка.

— Подойди ко мне, Алана. — Сказала сидящая в одном из кресел матриарх и указала девушке на другое. — Присаживайся.

Девушка села и с вызовом уставилась на старшую.

— Зачем вы звали меня, госпожа?

— Я хотела поговорить с тобой дитя и попросить прощения за то, что разрушила твоё счастье. Но у меня нет и не было выбора. Твой великий дар полученный от человечки, послужит даже не мне. А всему нашему народу. Ты знаешь, что нас ждёт?

— Да! — Прошептала девушка. — Нас ждёт ужас и смерть. И почти нет надежды на счастливый исход. Но моя Джейн почему-то уверенна, что у нас есть шанс.