Женька (Алкера, Место крушения, 5 сентября 2383 г.)
Гул и там-тамы в ушах, сквозь весь этот шум пробивается встревоженный голос Сью: «Джейни! Командир! Ответь мне, пожалуйста, скажи хоть что нибудь! Датчики брони показывают, что ты живая и очнулась. Пожалуйста, Джейни!»
Пытаюсь пошевелиться, но левую руку и грудь пронзает дикой болью, боль была такая сильная, что я заорала.
— Что случилось, командир? — панически закричала ИИ, — Что с тобой?
— Рука, ох моя рука! — Хриплю в ответ. Переворачиваюсь на бок и аккуратно подтягиваю пульсирующую болью конечность к себе, чувствую уколы в паху и боль медленно отступает. Голова проясняется и я, держась за расколотую консоль, встаю и оглядываюсь вокруг. Увиденное не радует совершенно, люк пилотской кабины перекосило и в широкую щель между створками виднеется звёздное небо.
— Сьюзи, солнышко, доложи обстановку.
— Отчет готов, командир. Корабль разрушен, большая часть систем вышла из строя. Система связи уничтожена, как основная, так и резервная. Операционная и криоотсек уничтожены, ангар разрушен, МАКО раздавило, Скорпион сорвало с креплений и вывело из строя. Камбуз повреждён, большая часть холодильников повреждены. Первый склад разрушен, второй сильно повреждён, что там уцелело, информации нет. Уцелело три дрона из десяти и один комплект «саранчи».
— Что уцелело?
— Медотсек и каюта Чаквас, твоя каюта, моя капсула, а так же оружейка. Шестьдесят процентов накопителей и два основных топливных танка, но там проблема. Через пару часов они замёрзнут и останется лишь тот, что под твоей каютой. Там уцелели термоаккумуляторы и есть возможность поддерживать высокую температуру.
— Да уж, оружие это как раз то, что нам жизненно необходимо. Что вокруг?
— Среда довольно агрессивна. Состав атмосферы, согласно уцелевшим датчикам: Десять процентов водород, десять процентов гелий, пятьдесят процентов азот, двадцать пять процентов метан и пять процентов прочие летучие инертные газы. Мы в высоких широтах и температура окружающей среды колеблется от минус сто шестьдесят пять до минус сто восемьдесят градусов Цельсия. Поверхность состоит из замёрзшего аммиака и углекислого газа.
— Прекрасно, как тут выживать? На сколько хватит энергии в накопителях?
— Дроны ещё переключают повреждённые модули, но уже ясно, что надолго. Нам ведь не нужно отапливать весь корабль, а на поддержание работы двух помещений их запаса хватит лет на сорок.
— Воды около пятнадцати тонн, с системой рециркуляции тоже на несколько лет хватит. Про продовольствие промолчу, с такими температурами вокруг, всё что уцелело, может хранится тысячелетиями. — отвечаю я, медленно протискиваясь между створками дверей кабины. Встаю на пол, который раньше был стеной БИЦ и оглядываю разрушения. Повреждения чудовищны, корабль лопнул пополам по двадцать седьмому шпангоуту. Большую часть помещений смяло, по всему видимому пространству валяется какой-то мусор и личные вещи экипажа. Посреди хаоса подобно памятнику времён ВОВ возвышается Скорпион, второй наш БТР, М35 Мако, смяло прямо в ангаре в бесформенный ком металла.
Подхожу к краю и, используя левитацию, спрыгиваю вниз, по стенам к лазарету не пройти, перекрученный металл и композиты бронирования не дадут мне этого сделать. Кормовая часть корабля лежит почти горизонтально и корпус не чёрный, а белый, весь покрытый слоем инея, махровой шубой лежащей на изувеченном корабле. Пробираюсь по открытому пространству, обломки лежат в низине, зажатые между скал, сама низинка выходит к, блестящей в свете звёзд, поверхности озера.
— Что за жидкость, Сью?
— Это жидкий метан, командир.
— Охренеть, никогда не видела озера из жидкого газа. Хорошо, что в атмосфере нет кислорода, а то неровен час зажаришься от такого соседства. — говорю я, проходя между куч мусора, валяющихся кресел, обломков терминалов и кусков трубопроводов. Вижу часть ангара с уцелевшим складом Пакти, только вот в этой части в основном запчасти для оружия и продовольственные пайки. Изо льда торчат искорёженные задницы наших шаттлов, как жаль, что после боя мы не успевали их подготовить, насколько было-бы проще сейчас. По разрушенному перекрытию пробирается дрон-паук, из тех, что обслуживали корабль. Вижу, как он монтирует силовую стенку у отворота к лестнице в мою каюту.
— Сью? — спрашиваю я. — Отправь ко мне в каюту одного из своих пауков. Будем руку мне собирать и рёбра закрепим. Сейчас я зайду в лазарет, возьму медикаменты и инструмент, поднимусь к себе и приступим. Заодно он поможет мне снять броню.
— Хорошо, командир. Я пока изучу записи доктора Чаквас по травматологии.
— Правильно, Сью, а я буду твоим первым пациентом. — отвечаю я, прыгаю и забрасываю себя на то, что осталось от первой палубы. Похожу к дверям лазарета и с помощью ручного привода открываю. Одна створка открылась нормально, а вторую перекосило и заклинило в проёме. Порывшись в шкафчиках, нашла всё необходимое и отправилась к себе. Голова всё ещё ватная и плохо соображает, там-тамы тоже на месте, крепко, видать, я приложилась головой. Хорошо, шлем прочный, выдержал удар, в отличие от консоли. Пройдя силовую стенку, по перекосившейся лестнице поднялась к себе в каюту. По всему помещению валялись мои и Лиарины вещи, мои альбомы, комплект лёгкой брони, КОКОСы и прочее барахло. Вслед за мной пролез робот-паук, я заблокировала люк и мы с дроном, говорившим со мной голосом Сью, стащили с меня броню. Оглядела себя в зеркало, все ребра слева скрыты здоровенным синячищем, хорошо в грудь не прилетело, это не прибавило бы мне здоровья. Плечо левой руки распухло и светилось сиренево-фиолетовым. На лбу была страшная на вид шишка, которая уже медленно сползала на глаза.
— Н-да! — сказала я вслух, оглядывая себя в зеркале, — Жалкое, душераздирающее зрелище.
— Давай займёмся рукой и рёбрами. — вернула меня в реальность Сюзи.
Вытащила из аптечки два иньектора с обезболивающим и вколола в руку, затем легла на кровать и дрон под управлением Сьюзан, аккуратно собрал и совместил мне кости. Поставил фиксаторы и наложил удерживающие накладки на руку, закрепив положение. Затем, то-же самое проделали с рёбрами, надев на меня что-то похожее на кирасу. Пока шла операция, выяснила у ИИ результаты наблюдения за небом. Так-как оптика единственный тип датчиков, который уцелел на корабле после аварии, Сью поведала мне, что за час до моего пробуждения, наблюдала на орбите корабли. Судя по форме корпусов, это были саларианцы. Они, похоже, забрали наших ребят и ушли, так-как больше никакого движения не наблюдает, лишь сцепка из капсул всё так-же летает на высокой орбите. После вкололи панацелин и я, поев сухпай из запасов Лукина, завалилась спать. Сьюзи сказала, что продолжит кое-какие ремонтные работы на корабле и, после того как я высплюсь, доложит мне о результатах. Пожелала мне спокойной ночи и отключилась. Под действием обезболивающего я почти мгновенно провалилась в сон без сновидений.
Иван Шепард (ККА Эль-Аламейн, Цитадель, 11 сентября 2383 г.)
Поход закончился, так и не начавшись толком. Посреди вылета, когда корабль только приступил к поиску, пришёл категоричный приказ возвращаться на Цитадель. Причём, соблюдать при этом режим полного молчания, ничем и никак не проявляя себя и не выдавая своего присутствия. Приказ был выполнен и они вернулись. Диспетчер выделила им место в специальном доке развед-корпуса, где отныне и будут базироваться все корабли подобного класса всех рас Совета. Командиром над объединённой развед-эскадрой, поставили Михайловича Б.П. и «План календарь» рьяно взялся за дело.
— Как думаешь, что случилось? — Спросил Ива брат, как обычно стоящий за его креслом, положив руку на спинку. Уже в который раз они обсуждали этот момент, строили версии и всем экипажем терялись в догадках.
— Вот-бы знать. Смотри, все наши здесь и другие корабли тоже. — говорит Ванька, оглядывая на экране панораму доков.
