— Господи! — Шепчу я, — Какая же я дура! — Протягиваю руки, касаясь её лица пальцами. Она прижимает мои ладони своими, и глаза её наполняют слёзы. А из меня вырывается крик, больше похожий на стон, вместе с которым, тихо звеня, восстанавливается частичка моей души. — Наинэ!
Гаррус Вакариан «Змей» («Нормандия» SSI-1, 24 августа 2385 г.)
Вот уже три часа он сидел в кают-компании и ждал свою подругу, которая ушла на разговор к Шепард. Корабль жил своей жизнью, все занимались делами. Лишь за угловым столиком о чём-то разговаривали Найлус и Сильвианн. У Снегурочки был несколько растерянный вид, чего не скажешь об Оцеоле. Сородич сидел с невозмутимо довольным видом, разумного, который что-то знает, знает какой-то секрет и молчит. С самого утра Гарруса снедало беспокойство, что-то мешало сосредоточиться, даже утренняя тренировка, всегда приводившая мысли и чувства в порядок не помогла. Найрин тоже была на взводе, что-то беспокоило прежде всегда невозмутимую разведчицу. Хотя Гаррус вспомнил в каком растрёпанном виде застал её после завершения погрузки на базе «Коллекционеров».
Девушка имела совершенно разбитый вид и после того как помогла ему снять «Латник» и дождалась из душа, бросилась на шею и разревелась в голос. Рассказывая сквозь плачь, как вытаскивала Женьку из брони, как вместе с поддоспешником с командира слоями слезала кожа, оголяя мышцы и насколько ужасающим всё это выглядело когда они закончили.
Лишь глубокой ночью он смог наконец-то успокоить подругу, и та, тихо всхлипывая, уснула в его объятьях. Последующие дни Найрин провела по большей части в лазарете и на его вопросы «Зачем она там сидит?» внятного ответа так и не получил. Лишь скупую отговорку про «Долг жизни, и что Найрин должна их уже четыре».
— Откуда четыре? — Удивлённо подумал он, — Даже если считать с произошедшим на Омеге и то, получается лишь три. Хотя несколько сомнительно это всё, но откуда взялся четвёртый?
Этот день стал просто апофеозом странностей от его подруги. После завтрака за которым он с чувством глубокой радости поприветствовал свою подругу и командира, полюбовался на шрамы на её лице, посетовав, что она берёт с него пример. Был послан куда подальше, рассмеялся, обнял Шепард, пообещав отправиться, как — только, так — сразу. Дальше день шёл вроде как обычно, пока Найрин не отправилась в каюту командира на разговор. Он сел ждать, чтобы вместе пообедать, но разговор, похоже затянулся, причём от Найрин и Женьки пару раз пришли такие эмоции что просто бросало в дрожь. Пустое ожидание напрягало, и он отправился в орудийный отсек, но любимое дело, всегда приносившее ему успокоение, дававшее возможность упорядочить мысли и чувства, в этот раз валилось из рук и пришлось вернуться в кают-компанию. Ещё и чувства подруги, которая вытурила его из их каюты, сказав, что смоет грим перед походом к Шепард.
— Что такого рассказала Найрин Жене, что от обеих такой коктейль эмоций. — Думал он, глядя в пустую чашку с кофе. — Пойти что ли узнать?
Только встал, как был остановлен вопросом Найлуса.
— Далеко собрался?
— Пойду, узнаю, что там с подругами, три часа прошло, о чём столько можно разговаривать?
— Не стоит их беспокоить сейчас, им слегка не до нас всех. — Сказал сородич.
— Почему?
— Кто-то виртуозно обманул эмпата, так виртуозно, что просто снимаю шляпу. — Сказала Сильв. — Только она уже прощена и помилована, хитрюга — обманщица.
— Это ты о ком?
— О твоей Найрин, которая совсем не Найрин. Хотя знаешь, Оцеола, пусть сходит, пусть она расскажет ему кто такая на самом деле. Тебя ждёт большой сюрприз, Вакариан.
— Сюрприз? Терпеть не могу сюрпризы! — Пробормотал Гаррус.
— Иди-иди, обрети свою судьбу, Гаррус, насколько я знаю, ты как-то обмолвился, что готов отвести Найрин к алтарю и принести клятву. Так пришла пора узнать настоящее имя, той, кому ты собираешься это сделать. — Сказала беловолосая человечка.
— А вам-то, двоим, откуда это известно? — Спросил он.
— Их чувства, как маркер, они выдали обеих с головой. Остальное лишь, умение думать и сопоставлять факты. — Сказал Найлус и, отвернувшись, налил себе чаю из чайника.
Гаррус выдохнул и, собрав волю в кулак пошёл к лифту, который спустя пару минут привёз его к дверям каюты командира. Он аккуратно постучал, но голограмма продолжала гореть оранжевым светом. Постояв некоторое время и совсем было собрался обратно, как двери с шипением разошлись.
— Заходи. — Сказали изнутри голосом Шепард.
Он вошёл, прошёл несколько шагов и увидел двух девушек в обнимку сидящих на диване в сумраке светящей настольной лампы и погашенных экранов. Их глаза мерцали, у одной бездонной синевой собственного цвета, у другой малахитовой зеленью. Рисунок татуировок Найрин был тот, что он увидел при их знакомстве столько уже лет назад.
— Сядь сюда. — Сказала Найрин и похлопала по дивану ладонью. Девушки с явно видимой неохотой оторвались друг от друга и встали, глядя на него. Шепард отошла к столу в маленькой кухоньке, налила воды в чайник и поставила кипятиться.
— Кто будет чай? — спросила Женька.
— Я буду. — Ответила Найрин, — А ты? — Спросила она его, усаживаясь на колени и прижимаясь к груди.
— Пожалуй откажусь, во мне и так несколько кружек и куча пирожков от Руперта. — Буркнул он, обхватив подругу за талию. — Что у вас случилось, что вы тут обсуждали так долго и зачем использовали обезболивающее? — Задал вопрос Гаррус, заметив пару пустых пневмоиньекторов лежащих на столике.
— Что обсуждали? Ничего, Змей, просто кое-кто сбросил маску, и мы в связи с этим заглянули в душу друг другу. Зря я сделала это в таком душевном раздрае, но, сделанного — не воротишь. И твоя подруга, стала немножко мною, а я ею, так что воспринимаю тебя несколько ближе, чем раньше, сильно ближе.
— Это что, получается как у азари?! И что делать мне? Может я уже лишний? — Чувствуя растущую тоску, спросил он.
От Найрин потянуло искренним удивлением, от Шепард же искристым весельем.
— Ох, Гаррус! — Простонала она, — Кто о чём, а мужики всё о том же, особенно турианцы с их отношением к своим возлюбленным. — И расхохоталась. — Успокойся, «Отелло», тут всё совсем не так, всё совсем по-другому и тебе, и твоим чувствам ничего не грозит.
— Точно?
— Наинэ, объясни ему. — Говорит Шепард и отворачивается к закипевшему чайнику.
Гаррус смотрит в глаза подруги, ожидая ответа, та обхватывает его лицо ладонями и шепчет: — Моё настоящее имя Наиннэр Таанирр, а Женя, сестра моя, сердцем моим хранимая.
— Чувствую тебя! — Говорит Женя, прижав ладонь к груди. — В сердце моём, навечно.
И Гаррус почувствовал, что его челюсть стремительно падает на грудь и в голове испуганными тараканами бегают мысли. А по каюте катится звонкий девичий смех.
Шепард вернулась, отдала Най… Наинэ кружку с ароматным напитком и сев вплотную прижалась к его боку. Он приобнял человечку, чувствуя странное, необычайно теплое чувство внутри. Его приняли, пустили в какой-то внутренний круг, круг самых близких, родных. И он внезапно почувствовал себя дома, дома в этом великолепном корабле и с этими девушками рядом.
Гаррус хотел сказать об этом, но посмотрев в глаза сначала Наин, а потом и Жени, понял, что все слова лишние. Здесь и сейчас всё понятно безо всяких слов, просто по чувствам друг друга.
Когда чай был допит несколько минут все трое просто сидели молча. Затем Наинэ встала с его колен и, взяв его за руку, потянула за собой. — Идём к нам в каюту, дорогой, я устала и хочу спать, но одна этого делать не хочу совершенно. И главное, Жене тоже нужен отдых.
Он встал вслед за подругой, посмотрел на Шепард. Та улыбалась ему: — Иди уже, Змей, будь ласков с моей сестрой. Надо же, мой лучший снайпер взял в подруги ни кого-нибудь, а мою сестру. Что-то совсем маленькой стала эта чёртова галактика…
Когда спустились в каюту, На… Наинэ скинула с себя одежду и, забравшись под одеяло, стала смотреть на него. Он же раздевался медленно, аккуратно убирая вещи в шкафчик, когда закончил, лёг и, накрывшись одеялом, прижал к себе подругу. Наинэ прильнула к нему, уткнулась носом в шею и спросила:
